Кэтлин Уинзор - Любовники

В одной руке Джасинта держала шляпку и зонтик от солнца, в другой — сумочку, вышитую бисером, и веер. Конь стремительно несся вперед, двигаясь с необычными для такого крупного животного изяществом и легкостью. Первые мгновения Джасинта была совершенно потрясена высотой, на которой находилась, и ужасающей скоростью движения; ей казалось, будто какая-то неведомая сила подхватила ее с земли и несет против ее воли через пространство, казавшееся бесконечным. Внезапно она почувствовала, как шляпка вырвалась из пальцев. Оставалось только наблюдать, как ее уносит прочь. Прозвучал жалобный протестующий крик.

— Подождите! Постойте! — кричала она. — Моя шляпка! Мой…

— Да перестаньте же волноваться из-за никчемных безделушек! Лучше наслаждайтесь скачкой! Вы только посмотрите вокруг! До чего великолепный вид! Какая восхитительная местность! Все, что вы видите, я задумал и воплотил сам. — Он улыбнулся и продолжал: — Да перестаньте смотреть на меня! Оглянитесь вокруг!

Джасинта повиновалась. Да, она впервые в жизни видела мужчину, который, без сомнения, знал, что говорит, и все, что он имел в виду, было сущей правдой.

Поездка верхом была пьянящей и возбуждающей, как и четкие, плавные движения жеребца, парившего под ними. Джасинта чувствовала за спиной сильное мускулистое тело мужчины, который крепко прижимал ее к себе, обхватив могучими, теплыми и нежными руками. Во всяком случае, ей так казалось.

Теперь, когда она знала, что все вокруг задумано и сделано им самим, поездка стала для нее намного интереснее, чем в те часы, когда ей пришлось добираться сюда с грубияном возницей. Спутник показал ей на пасущееся вдалеке стадо бизонов и двух или трех лосей, которые, погрузившись в тучную траву, жевали с удовлетворенным видом. Они скакали по полям, пестрым от разнотравья, среди розовых, пурпурных и голубых цветов. Джасинта то и дело замечала множество чопорных сорок — те с самодовольным видом расхаживали по полям, комично распустив перья, будто были они не сороками, а настоящими павлинами.

Однако среди всех этих на первый взгляд совершенно невинных явлений природы иногда возникало что-то непонятное, даже зловещее. Что-то здесь было не так. Куда бы ни посмотрела Джасинта — везде окружающая природа пребывала в некоем беспорядке. Вне всякого сомнения, это было его идеей. Наверное, он таким образом шутил. Они проехали мимо теплых ключей, вытекающих из скал неестественно оранжевого цвета. Затем жеребец вырвался на затопленный водой луг, и они очутились среди множества мелких горячих ручейков, стремительно разбегающихся в разных направлениях и окутанных легкими полупрозрачными облачками сернистого дыма. Вокруг виднелись булькающие, бурлящие, сверкающие синие озерца, обрамленные, наподобие ореола, голубым паром. Тут и там торчали мертвые деревья, черные на вершинах, белые у комля, напоминающие собой окаменевшие ноги гигантских коней, чьи тела давно уже разложились и сгнили. Затем Джасинта увидела желтую террасу, с которой стекала горячая шипящая вода.

Мгновенно Джасинту обуяло какое-то невыразимое, неугомонное веселье, и она, повернув голову к своему спутнику, воскликнула:

— Как тут все похоже на ад!

Она выкрикнула эти слова звонко и радостно, и оба разразились смехом. Ей хотелось отвернуться, но выяснилось, что вновь нельзя отвести взгляд от его полного чувственного рта. Ее чувства и мысли пришли в невероятное смятение. Она ощущала прикосновение его сильного тела, мускулистой руки и сверкающего взгляда черных, как уголья, глаз.

— Очнитесь же наконец! — прогремел его голос, а потом — тихий смех. — Мы уже на месте!

Она с ошеломленным видом посмотрела по сторонам, будто только что пробудилась от глубокого сна.

— Где? Где мы?

— Там, где я живу. Можно сказать, у меня дома.

С этими словами он спешился и теперь стоял под ней, протягивая руки, чтобы помочь ей слезть с коня. Она мягко соскользнула прямо в могучие руки. Он поставил ее на землю и повернулся, чтобы отдать распоряжения слугам в безукоризненно сшитых ливреях, появившимся с почти магической быстротой.

Пока звучали приказы, Джасинта осматривалась вокруг.

Перед ней находился вход в некое здание, напоминающее своим видом огромный дом в горах или отель, причем настолько громадный и ужасающий, что, по-видимому, так и должно было выглядеть место, куда вначале отправляют всех грешников.

Это внушающее благоговейный страх сооружение было сложено из грубых бревен, потемневших от непогоды. Джасинта увидела огромную крытую веранду и бесчисленное множество сияющих окон. Вдоль стены на веранде стояли кадки с яркими экзотическими цветами; цветы были повсюду, они свисали сверху и обвивали почти каждое окно. На веранду выходило множество дверей, и над каждой висели рога оленя или лося. По обеим сторонам от входа возвышались тотемные столбы синего, красного и желтого цвета. В общем, здание выглядело весьма красиво, с архитектурной точки зрения — безупречно. Единственной его особенностью, насколько могла понять Джасинта, было то, что оно оставалось недостроенным. В пределах видимости от здания во все стороны уходили многообразные крылья, все тоже незавершенные. На стропилах и сейчас трудилась бригада рабочих.

Весьма вероятно, что хозяин этого сооружения так никогда и не достроит его, поскольку новые «жильцы» будут появляться здесь беспрестанно.

Наконец, отдав необходимые распоряжения, он повернулся к ней, коснулся ее локтя, и они вошли в дом. За ними тут же покорно засеменили множество лакеев. Джасинте было крайне неприятно чрезвычайно раболепное, приниженное поведение слуг в присутствии хозяина. Казалось, они думали лишь об одном: как получше угодить ему, ибо обращался он с ними резко и грубо, а одного из них даже пнул ногой, да с такой силой, что несчастный растянулся на полу.

Вестибюль, настолько громадный, что Джасинте не удалось разглядеть его противоположный конец, тоже был сооружен из грубо распиленных бревен. Потолок достигал, наверное, восьмидесяти футов высоты. На всех стенах Джасинта видела нечто вроде балконов, располагающихся ярусами. С некоторых из них на различной высоте свисали керосиновые лампы. Стены увешаны косматыми шкурами черных и бурых медведей. Медвежьи шкуры были также переброшены через перила, ограждающие балконы. Джасинту поразил камин, настолько огромный, что в нем горело двадцатифутовое полено. Наверняка существовало еще несколько каминов, чтобы обогревать залу столь невероятных размеров.

Кроме всего прочего, ее переполняли люди.

Джасинта изумлялась все сильнее и сильнее. Если прежде, когда она находилась наедине с ним на Ревущей горе, он произвел на нее просто неизгладимое впечатление, то теперь, в его собственном дворце и в окружении этих людей, которые, судя по всему, во всем ему подчинялись, поднялся в ее глазах на недосягаемую высоту.