Генри Вуд - Присяга леди Аделаиды

— Он вернется сегодня или завтра, — сказал клерк. — Во всяком случае он будет готов заняться делами в понедельник утром.

— Вы знаете это точно? — с жаром вскричал Лидни. — Вы получили письмо от мистера Эпперли?

— Как я мог бы вам сказать, если бы мы не получили письма? — возразил молодой Крофтз в сердцах. — Может быть, — продолжал он с сарказмом, — мистер Джэмз покажет вам письмо, если вы попросите.

Лидни ушел с этой новостью к Уильфреду Лестеру. Уильфред принял ее равнодушно. Сначала он с шумным нетерпением ждал возвращения стряпчего, но последнее время охладел к этому. Что может сделать для него Эпперли или какой бы то ни было стряпчий, если отец не хочет показать дарственной записи? Эту последнюю неделю Лидни примечал, что Уильфред Лестер избегал его, и молодой американец спрашивал себя, неужели и на него имели влияние ходившие по городу слухи. Для Лидни это не имело никакой разницы; он не терял из вида обещания, данного Марии, и три четверти своего времени, ночью и днем, он спокойно проводил, следя за поступками Уильфреда. Но браконьеры вели себя необыкновенно смирно; ничего не было слышно.

И ничего не вышло из замышляемого нападения на замок. Каждую ночь, когда прислуга ложилась спать, Брёфф, единственный человек в замке, которому была открыта эта тайна, впускал полисменов, а на рассвете выпускал их. Блэр спрашивал себя, не понапрасну ли он приехал, а лорд Дэн был в постоянной тревоге.

В воскресенье вечером они сидели в столовой, промешкав за вином, когда в окно послышался легкий стук. Лорд Дэн встал, отдернул белую штору и увидел лицо Шада по другую сторону стекла.

— Зачем ты прислан сюда, чертенок? — воскликнул лорд Дэн, открывая окно.

Шад, проворный как кошка, мигом очутился в комнате и остановился как вкопанный, стараясь перевести дух, потому что запыхался от бега и волнения.

— Они придут в нынешнюю ночь, милорд. Они… они… теперь там сговариваются.

Блэр подошел, посадил Шада на стул и заставил его спокойно рассказать все. Сущность его рассказа состояла в том, что он видел заговорщиков в лесу и слышал достаточно, чтоб убедиться, что нападение будет сделано в эту ночь. Когда он уходил, они привязывали черный креп к своим шляпам.

— Сколько их видели вы? — спросил Блэр.

— Я видел четверых, двух высоких и двух низеньких, — отвечал Шад. — О троих я уже говорил прежде милорду; четвертого, самого высокого, я в лицо не видел, он сидел все время на стволе дерева с лицом, завешенным черным крепом.

— Какой он был наружности?

— Я не слыхал, как он говорил, и не видел, чтоб он стоял, но он был похож на Уилля Лестера.

— Это вздор! — перебил лорд Дэн. — Как будто Уильфред Лестер станет разбойником! Этот мальчик глуп, Блэр, его всегда считали дураком. Ты, должно быть, говоришь про Лидни, — резко сказал он Шаду.

Мальчик не был глупым; он был слишком хитер для того, чтоб быть глупым. Шаду было все равно, Лидни или Уильфред Лестер был в черном крепе; он думал, что последний; но так как, по-видимому, лорду Дэну было бы приятнее слышать, что это Лидни, хитрый Шад с удивительным простодушием сказал:

— Ну, я не знаю. Лидни тоже высокий и широкоплечий, как этот человек. Да, милорд, он больше походит на Лидни. Штиблеты заставили меня подумать об Уилли Лестере.

— Это был непременно Лидни, — сказал лорд Дэн на ухо Блэру.

Блэр кивнул головой.

— Что еще ты слышал? — спросил он Шада.

— Я ничего больше не слыхал, сэр. Они не говорили ничего, только что-то о крепе, и я побежал сказать его сиятельству.

Блэр обернулся к лорду Дэну, и они говорили между собою несколько минут вполголоса. Шада выпустили в окно, и лорд Дэн дал ему наставление.

— Ступай сейчас домой, Шад, и ложись спать. Если ты будешь близ замка, в тебя по ошибке, вместо воров, может попасть выстрел. Если ты сказал правду, то получишь такую награду, какой никогда не видал в твоей жизни. Беги скорее домой.

Шад убежал, повинуясь приказанию. Но когда он отбежал подальше от замка, он бросился под дружелюбную тень живой изгороди и, не заметив, что чуть не наткнулся на кого-то, начал прыгать, кривляться и бормотать:

— Милорд велит мне лечь в постель. Не таковский! Мне хочется видеть эти штуки. Как будто я не узнал Уилля Лестера, хоть у него лицо было завешено черным крепом! Он…

Вдруг Шад почувствовал, что его схватили. Тот, на кого он наткнулся, был Лидни, вышедший из «Отдыха Моряков» выкурить сигару.

— Что ты говорил об Уилле Лестере и черном крепе, Шад?

Шад начал выть и сказал, что он идет спать к бабушке.

— Лицемер! — воскликнул Лидни. — Неужели ты думаешь, что я хочу нанести тебе вред? Ступай, Шад, со мною; тебе не к чему представляться простачком, брось же свои глупости. Я спрашиваю тебя, что ты говорил о Уильфреде Лестере и черном крепе? Если ты мне не скажешь, я поведу тебя в полицию и ты скажешь там.

— Я не смею сказать никому, — отвечал Шад.

— Ты можешь сказать мне. Что будет происходить сегодня? Я хочу знать. Ты видел когда-нибудь соверен, Шад?

— Видел.

— Хочешь иметь один?

— О! — воскликнул Шад, дрожа от восторга.

— Я обещал дать тебе шесть пенсов, если ты скажешь мне правду о шкатулке. Расскажи мне правду о том, что будет сегодня, и я дам тебе золотой соверен.

За такую искусительную приманку Шад продал бы весь Дэншельд и всех в нем, включая и себя. Соверен, целых двенадцать шиллингов казались мальчику нескончаемым богатством, достаточным на то, чтобы купить всех кроликов на свете. Но Шад пришел в недоумение. Если это была ночь великой экспедиции, а Лидни гулял и курил сигару, стало быть, он в ней не участвовал. Хитрый Шад тотчас догадался, что Лидни в этой экспедиции не участвует и что он ошибся, предполагая это. Он все-таки колебался, не зная, не навлечет ли на себя неудовольствия противной стороны.

Лидни зажег спичку, вынул из кармана соверен и поднес его к свету. Привлекательность его была неодолимой для жадных глаз, и Шад рассказал все, что знал сам. «На замок будет сделано нападение в нынешнюю ночь, серебро украдено, а милорд убит». Вот была сущность рассказа.

Неудивительно, что Лидни принял это недоверчиво и выразил, надо признаться, легкое сомнение относительно справедливости этих сведений.

— Я видел их; они надевали черный креп на лица в это самое время, — с жаром возразил Шад. — Это были Дрэк, Николсон и Бэн Бичер, а Уильфред Лестер сидел уже готовый. Милорд накинулся на меня и говорит, что это не он, а вы.

— Лорд Дэн сказал, что это я? — повторил Лидни.

— По крайней мере, — вскричал Шад, спохватившись, как бы ему не поплатиться за это, — он сказал: «Мистер Лидни это был или Уилль Лестер? Оба высокие?» Я сказал, что я не могу сказать наверно кто, когда увидал, что это его сердит. Как будто я не знаю Уилля Лестера!