Джудит Тарр - Трон Исиды

— Может быть.

— Что-то я не помню ничего похожего на «может быть». Ты собиралась заполучить меня целиком — без остатка, если выйдет. — Антоний усмехнулся. — Признаюсь, у меня были точно такие же мысли относительно тебя.

Они одновременно рассмеялись — тепло, спокойно и весело. Такие минуты гармонии случались нечасто — более обычными были суета или размолвки, чаще всего из-за государственных дел. Сегодня же вечером, в ожидании их войны, оба были счастливы. Они смотрели, как садилось солнце, и медлили уходить, когда над головой одна за одной стали загораться звезды, как мерцающие гостьи на небосклоне. Пробирал весенний холодок, но они, поплотнее завернувшись в гиматии, стояли, прижавшись друг к другу, лелея краткое мгновение счастья, призрачного мира — перед неотвратимой войной.

Гонец прибыл при сером тусклом свете утра, мокрый от дождя, начавшего накрапывать ночью. Лицо его посинело от холода — дождь был со снегом.

Он попытался грациозно поклониться у подножия трона царицы и ее триумвира, но пошатнулся и упал лицом вниз. Слова, казалось, послышались из недр земли:

— Мефона, владыка и владычица… Мефона пала.

В толпе полководцев, просителей и зевак из придворных, проснувшихся с утра пораньше, кто-то ахнул. Остальные застыли в гробовом молчании.

Антоний, судя по его «ответу», превратился в камень. Но Клеопатра владела собой.

— Что? Мефона пала? Но это невозможно! Ты думаешь, что нас так легко одурачить? Кто тебе заплатил? Октавиан? Ну-у, он не мог дать много — в его кошельке сидят лишь пауки, все об этом знают, даже любой забулдыга на улице.

Гонец заставил себя подняться на ноги, призвав на помощь все мужество и терпение.

— Владычица, я не лгу! Крепость владыки Антония в Мефоне, которая смотрит стенами на запад, на Италию, взята. Через море приплыл флот, неожиданно напал на нее и захватил. Царь Бокх Мавританский — наш военачальник… погиб. Остальные защитники… гарнизон… они либо убиты, либо захвачены в плен. Некоторые переметнулись на сторону врага.

Антоний молча смотрел вперед, словно слепой в необъятную тьму. Диона видела подобное выражение лица у людей, близких к обмороку, но он сидел на месте и, казалось, даже не дышал.

— Кто командует флотом римлян? — властно спросила Клеопатра; голос ее чуть охрип от потрясения.

— Агриппа, — ответил гонец. — Марк Випсаний Агриппа.

— Эта гадина? — Антоний наконец заговорил, вернее, зарычал подобно льву. Все уставились на него.

— Жалкий змееныш, жаба, издевка над мужским родом! Как же он смог взять мою крепость?

— Наверное, так же, как и тогда, когда позаботился о Сексте Помпее, — заметил Агенобарб, один из сенаторов, все еще сидевший в лагере Антония; еще в прошлом году он был консулом.

Теперь эта должность отдана Октавиану и кому-то еще — Диона не знала кому, она знала лишь то, что Агенобарб питал смертельную ненависть к Клеопатре. Голос его звучал сухо:

— Агриппа довольно ловко избавился от этого пирата. Нам следовало ожидать, что Октавиан использует его против нас.

— А мы и ждали, — парировала Клеопатра. — Но только не того, что он возьмет одну из наших твердынь ценой всего одного сражения. О боги! О чем только думал Бокх? Он предал нас или просто струсил?

— Ни то, ни другие, владычица, — возразил гонец. — Флот обрушился на крепость неожиданно, без предупреждения, никаких особенных приготовлений не было, и мы не возвели дополнительных укреплений — кроме тех, что обычно, на всякий случай. Царь Бокх сам возглавил битву и пал одним из первых.

— Значит, он дурак, — сказала Клеопатра, — и еще худе, чем дурак, раз оставил войско без командира.

— Но никто не ожидал такой атаки, — повторил гонец. — Никто — и даже ты, владычица. Считалось, что они слабы и, по слухам, даже не могли набрать денег на жалование командующего. Считалось, что они приплывут, чтобы оценить нашу мощь, и уберутся восвояси, в Италию, оплакивая погибших. Но они оказались крепкими парнями. Они лупили нас всем, что у них было.

— Тем не менее, — выразительно заявила Клеопатра, — в запасе у них ничего больше нет. Конечно, удар силен, признаю это. Мефона — стратегически важный объект. Крепость находится на морском пути между нами и Египтом — а в Египте помощь, ресурсы. Но мы позаботимся об этом. Господин?

Антоний вздрогнул и уставился на нее, словно его неожиданно разбудили.

— Что? — Он передернул плечами так сильно, что скрипнули доски, но вместе с этим движением стряхнул, похоже, и часть шока. Он был невероятно бледен, здоровый румянец поблек, уступив место болезненной зеленоватой бледности, но глаза уже утратили выражение слепоты. Антоний опять думал, прикидывал, почти орал приказы нетерпеливым и по-командирски сварливым голосом: собрать войска и отправить в Мефону; созвать флот; всю армию привести в боевую готовность.

Но этого не сделать в мгновение ока. Антония захватили врасплох — как сказали бы солдаты, босиком. Это сказывалось во всем. В войсках иногда проводились учения, но от долгого бездействия воины расслабились. Корабли были готовы, но команду пришлось выуживать из прибрежных таверн. Армия была приучена к мысли напугать слабого врага лишь своей численностью — и соответствующим образом подготовлена. Никто не ожидал, что враг окажется сильным или что сила его возрастет так быстро, станет столь сокрушительной.

— Чертов Агриппа! — бушевал Антоний. — Чтобы его фурии истерзали! Чтобы стервятники склевали ему печень! Чтобы его утащили в преисподнюю за такую расторопность!

— Удача… — вставила Клеопатра. — Не забывай о ней.

— А-а-а, знаменитая Удача Октавиана? — издевательски сказал Антоний. — Демон, которого я должен панически бояться? Может, мне поджать хвост и бежать, пока не поздно?

— Ох, перестань! — промолвила Клеопатра. — Просто ему повезло. И к тому же Агриппа знает свое дело. Но Мефона — всего лишь одна крепость, а у нас их целая цепочка. За ними стоит вся наша сила. Он выиграл одно сражение, но ему предстоит немало попотеть, если он вздумал победить в войне.

Но Антоний не унимался, хотя уже понимал, что ее слова не лишены смысла.

— Злой рок — вот и все. Мерзкая ухмылка судьбы, я могу только проклинать его. Он свалился, как снег на голову. Мне следовало ждать этого. Я должен был знать.

— Теперь ты знаешь. Тебя предупредили. Война началась — победителем в ней будешь ты.

— Если боги помогут. На все их воля, — уклончиво ответил Антоний.

Богам было угодно, чтобы Агриппа упрочил свою победу при Мефоне, захватил окрестности и продвинулся аж до Спарты и выиграл здесь еще одно сражение. На этот раз сильный удар не понадобился. Эврикл, тамошний тиран [87] Тиран — человек, насильственно захвативший власть в полисе (городе-государстве) и узаконивший тиранию — одну из форм государственной власти в Греции с конца VII в. до н. э. до эпохи эллинизма. , никогда не жаловал Антония, поскольку тот отдал приказ умертвить его отца по обвинению в пиратстве, и с радостью принял сторону врага. Еще хуже было то, что он переманил к себе одного из полководцев Антония — Атратиния, который отдал Агриппе Спарту.