Жорж Сименон - Большой Боб

— Вы же знаете, какой он был: бродил все время из комнаты в комнату и нигде надолго не присаживался. «Машину вывел?» — спросила хозяйка. Он ответил, что вывел; в этот момент он был занят: прилаживал какую-то деревянную рыбку к проволоке.

— Вы не знаете, он в тот день купил ее?

— Откуда мне знать.

— Раньше вы видели эту рыбку в доме?

Она не могла ответить. Люлю, когда я задал ей такой же вопрос, — тоже. Как ни странно, мне это представляется важным.

Насколько мне известно, вот уже пятнадцать лет, а пожалуй, и чуть больше, еще с довоенных времен, Дандюраны более или менее регулярно отдыхали в «Приятном воскресенье» в Тийи, а до этого выезжали на Марну, в окрестности Ножана.

Эти два места посещают совершенно разные люди. В Ножан, находящийся недалеко от Парижа, приезжают в основном парочки; день они проводят на реке, а потом до поздней ночи танцуют в людных, шумных кабачках, которых там великое множество.

В Тийи такой публики почти не встретишь. Большинство здешних постояльцев — супружеские пары; они привозят с собой детей. Жены сидят и вяжут на берегу под ясенями, мужья рыбачат.

Сперва в «Приятное воскресенье» приезжали одни рыболовы, они либо брали лодки напрокат у Леона Фрадена, либо оставляли свои под его присмотром. Но когда на Сене появились байдарки, молодые пары открыли для себя бьеф, и вскоре тут стало плавать несколько парусных лодок.

До позапрошлого воскресенья, 27 июня, Дандюраны принадлежали к группе так называемых байдарочников, а это значит, что воскресные дни они проводили в своей лодке из лакированного красного дерева, спускаясь по течению. Это времяпрепровождение как нельзя больше соответствовало характеру Боба, который кстати и некстати повторял остроту Альфонса Алле [1] Альфонс Алле (1855–1905) — французский писатель-юморист. : «Человек не создан для работы. И вот доказательство: от работы он устает».

Постояльцы «Приятного воскресенья» делятся на тех, кто, встав ни свет ни заря, отправляется на рыбалку и в предрассветных сумерках с ненавистью копается в моторе, который никак не желает заводиться, и на тех, кто не представляет, как можно вылезти из комнаты раньше десяти утра и вместо завтрака ограничиться стаканчиком белого сухого.

Дандюраны относились ко второй категории, и можно было смело утверждать, что тут они чемпионы; они даже несколько кичились тем, что встают позже всех.

Но так было до позапрошлого воскресенья, дня открытия рыболовного сезона. В субботу вечером, когда загорелись подвешенные на ветках лампы и вокруг них зароилась мошкара, а несколько пар устроили танцы под патефон, Боб, вместо того чтобы играть под деревьями в карты, налаживал спиннинг под руководством г-на Метенье, а уже с пяти утра тащился в кильватер его лодке от шлюза к шлюзу.

В то воскресенье я был в Тийи и, читая на террасе, несколько раз видел, как мимо проплывал в лодке Боб, голый до пояса, с носовым платком вместо шляпы на голове. Моя жена сидела неподалеку, болтала с Люлю, и я слышал, как та говорила:

— На него просто нашло. Буду удивлена, если это затянется надолго. Во-первых, он не способен вставать спозаранку. Во-вторых, очень скоро начинает испытывать, как он выражается, жесточайшую жажду, а чтобы ее утолить, ему необходим стаканчик прохладного белого вина.

Должен оговориться: я ни разу не видел Боба по-настоящему пьяным. Но и не помню, чтобы он мог долго обходиться, употребляя его словцо, без «глоточка белого». Люлю ему не препятствовала, напротив, сама с удовольствием пригубляла и под хмельком становилась уморительно бойкой и смешливой.

С какой же стати Боб решил перейти из клана сонь в клан рыболовов? Как раз это я и пытался выяснить, опрашивая, кого только удастся. В первое воскресенье Боб, понятное дело, ничего не поймал, вернулся перед самым полуднем и объявил, что ощущает «жесточайшую жажду» ; спина и шея у него обгорели на солнце чуть не до живого мяса.

Когда я расспрашивал г-на Метенье, он задумался — не такой он человек, чтобы отвечать наобум.

— Мне показалось, что господин Дандюран действительно интересуется ловлей на спиннинг. Я знал и других, которые, как он, занялись рыбалкой в довольно позднем возрасте, но стали завзятыми рыболовами. Я показал ему, как крепить к леске грузило, чтобы блесна, — вам, конечно, известно, что так называют приманку в форме рыбки, — так вот, повторяю, чтобы блесна шла не слишком близко ко дну и не слишком близко к поверхности. Глубина проводки, в общем-то, зависит от времени дня, места, температуры, облачности и множества других факторов, но за один раз я сумел дать ему только элементарные сведения.

— Вы не знаете, он на неделе не покупал новую блесну?

Г-н Метенье, который возглавляет довольно крупный станкостроительный завод недалеко от бульвара Ришар-Ленуар, ответить, к сожалению, не смог.

— Помню только, я сказал, что у него неплохая блесна — эта модель хорошо себя зарекомендовала; но потом, когда он немножко подучится, ему понадобится много разных.

Я беседовал и с Джоном Ленауэром; он не рыбак, а соня и вместе с Бобом входил в компанию игроков в белот.

Дандюраны — я, кажется, уже это говорил — вышли из лавки, которая находится на улице Ламарка за несколько домов от угла улицы Коленкура, в субботу в шесть вечера. Люлю сама повернула ключ в замке и подергала дверь, проверяя, хорошо ли она заперта. Мадемуазель Берта стояла на тротуаре, провожала взглядом открытый автомобиль Дандюранов.

Они пересекли весь город, выехали на шоссе, ведущее в Фонтенебло, и сразу же за Пренжи повернули налево. Джон Ленауэр был свидетелем, как около половины восьмого они подъехали к гостинице, и, поскольку он тоже постоянно испытывает «жесточайшую жажду», сразу же увлек Боба к стойке, а Люлю поднялась в комнату распаковывать чемодан.

— В эту субботу он был такой же, как всегда, — сообщил Джон. По отцу он англичанин, а мать у него француженка. Работает он в Париже в конторе Кунарда [2] Кунард (точнее Кьюнард) — английская судоходная компания, осуществляющая пассажирское сообщение через Атлантику. . — Мы с ним пропустили по стаканчику-другому.

— А может, по четыре или по пять?

— Ну, может, по четыре.

Меня уверяли, что в рабочие дни Джон до шести вечера не берет в рот ни капли. В Тийи же, чуть проснется, начинает накачиваться белым вином; сколько я здесь его видел, вечно у него глаза блестят, вид рассеянный, на губах ироническая полуулыбка.

— Боб! Отличный был парень!

В «Приятном воскресенье» завтракают и обедают на террасе у самого берега. Зонтиков над столами нет, зато есть великолепные тенистые вязы; по вечерам в их кронах зажигаются лампы. Но если начинается дождь — это катастрофа: народ тут же бросается в дом, а столовая здесь тесная, всех не вмещает.