Ксавье Монтепен - Тайные страсти принцессы Джеллы

Англичанин наконец решился:

— Меня зовут Джордж Малькольм.

(продолжение)

— Джордж Малькольм, — прошептала незнакомка, — мне кажется, я уже слышала это имя. — Потом спросила: — Ты англичанин?

— Да, сударыня…

— Дворянин?

— Один из моих предков сражался рядом с Робертом Брюсом.

— Когда ты выехал из Англии?

— Два месяца тому назад.

— Что привело тебя в Индию?

— Желание моего отца, к которому я еду.

— Как зовут твоего отца?

— Сэр Джон Малькольм.

— Какую должность он занимает?

— Он главный судья в Бенаресе.

Незнакомка тихо прошептала:

— Джон Малькольм! Главный судья! Опасный сыщик! Я не ошиблась, так как действительно слышала это имя…

Наступило молчание. Потом незнакомка продолжала:

— Что ты думаешь о своем присутствии здесь?

— Вы требуете откровенного ответа? — с улыбкой спросил молодой англичанин.

— Конечно.

— Я думаю, что нахожусь во сне и только от вас зависит сделать его еще прекраснее.

— Что я должна для этого сделать?

— Снять маску, скрывающую ваше прекрасное лицо.

— Почему ты решил, что я красива? Ты можешь ошибиться.

— О нет, сударыня, я не ошибаюсь. Я очень волнуюсь, находясь рядом с вами.

Незнакомка улыбнулась:

— Ты говоришь это всем женщинам!

— Я не говорил этого ни одной женщине.

— И ты никогда не любил?

— Нет.

— Ты ведь не знаешь меня…

— Я восхищен вами…

Джордж Малькольм — ничто не мешает нам называть его этим именем — приподнялся с дивана и, схватив руки незнакомки, страстно поцеловал их.

— Сударыня, — продолжал он, — заклинаю вас, снимите маску. Позвольте мне взглянуть на ваше лицо! Разрешите мне обожать вас!

— Даже рискуя лишиться твоего обожания, я не могу исполнить того, чего ты желаешь: я не сниму маску…

— Но почему?

— Не хочу!

Последние слова были произнесены твердым, повелевающим голосом.

Но потом, чтобы смягчить резкость, незнакомка прибавила:

— Если моя маска не пугает тебя, Джордж Малькольм, мы можем поужинать с тобой… Согласен?

— Еще бы! — ответил Джордж. Это новое дополнение к необыкновенному сну чрезвычайно изумило его. «Говорить во сне, брать руки женщины и целовать их — куда ни шло. Но ужинать!» Он ничего не мог понять и был убежден, что все это видит во сне, так как хорошо помнил, что, разбитый усталостью, заснул в храме бога Шивы.

В то время когда молодой человек раздумывал о необычности и странности своего положения, незнакомка отошла от него на несколько шагов и хлопнула в ладоши.

Тут же появились четыре негра в экстравагантных нарядах из пунцового атласа, окаймленного золотом, несших отлично сервированный стол. Положив по обе стороны от него подушки, они удалились.

— Джордж Малькольм, — сказала незнакомка, — окажи честь отужинать со мной…

«При первом же моем движении, — подумал англичанин, — все исчезнет».

Тем не менее, считая неприличным заставлять даму ждать, он поднялся с дивана и с крайним изумлением почувствовал, что хорошо стоит на ногах, как если бы это было наяву.

Незнакомка, взяв его за руку, подвела к подушке и заставила сесть, а сама села напротив.

Стол буквально ломился от всевозможных кушаний. Блюда, находившиеся на нем, окружали десерт, состоявший из лучших европейских и индийских фруктов. Французские, испанские и немецкие вина были перемешаны с кипрскими.

— Я буду угощать тебя, Джордж Малькольм, — сказала незнакомка, кладя ему на тарелку крылья фазанов. Потом, наполнив стаканы вином, прибавила: — Попробуй вот этого хереса 1789 года.

Джордж Малькольм медленно проглотил драгоценную влагу и почувствовал, что она, пробежав по его жилам, разогрела кровь и заставила сильнее биться сердце.

Ужин, начавшийся таким образом, окончился необыкновенно весело. Наш герой показал себя светским человеком, образованным, веселым, остроумным. Он ел, как любой другой проголодавшийся путешественник, пил, как пьет англичанин, знающий, что его голова крепка и застрахована от опьянения, чтобы не ударить лицом в грязь.

Таинственная незнакомка ни в чем не уступала ему и отвечала на все с пикантной оригинальностью.

Постепенно под влиянием вин и сладостных мелодий их разговор принял любовное направление.

«Сон, начавшийся так хорошо, не может плохо окончиться, — подумал Джордж Малькольм. — Посмотрим, что еще готовит мне моя счастливая звезда».

Он подошел к женщине, взял ее руки и горячо поцеловал их.

Была полночь, когда Согор, как мы уже рассказали, исполняя поручение прекрасной женщины, похитил Джорджа Малькольма из круглой комнаты в храме Шивы.

Мы просим читателя последовать за нами в ту самую комнату на следующую ночь, через сутки после похищения молодого англичанина.

Там мы снова находим Стопа и Казиля. Действие наркотической жидкости было таким сильным, что лакей ни разу не проснулся. Казиль же, сидя на подушках, служивших Джорджу Малькольму в течение какого-то часа постелью, бодрствовал. Его лицо выражало сильное беспокойство, а развитый слух пытался уловить малейший шум.

Хотя факел, взятый у масалчия, погас, круглая комната не была погружена в темноту. Безоблачное небо было усеяно множеством ярких звезд. Серебряный диск луны также освещал своими бледными лучами вековые развалины…

Вдруг Казиль, сделав быстрое движение, встал. Он услышал крик совы, доносившийся из подземелья храма.

— Вот они, — прошептал Казиль. — Что же будет? Сын человека, которому я обязан жизнью, в их руках. Я боюсь за своего господина…

И Казиль ждал, едва переводя дыхание. Спустя несколько минут уже известная нам плита приподнялась и появился Согор, неся на руках крепко спящего англичанина.

Лицо Казиля посветлело, и радость сверкнула в его черных, глубоких глазах.

Согор положил Джорджа Малькольма на подушки из паланкина, потом, указав на Стопа, спросил:

— Этот человек не просыпался?

Казиль покачал головой:

— Нет…

— Хорошо, — отвечал индус, — я на это и рассчитывал.

Затем, вытащив флакон, он поднес его к ноздрям спящих и, повернувшись к Казилю, сказал:

— Через минуту они оба проснутся.

— Что мне теперь делать? — спросил Казиль.

— То же самое, что бы ты делал вчера, не случись грозы. Ты должен проводить этого англичанина в Бенарес, — отвечал Согор.

— Что мне отвечать на расспросы?

— Ты ничего не видел, не слышал, знаешь только, что эти люди долго спали.

— Повинуюсь…

— Очень хорошо… Сыны Бовани всегда слушаются и никогда не возражают.

Сэр Джордж и Стоп зашевелились. Согор бросился к проходу, и сдвинутая им плита стала на место.

Прошло минут пять. Господин и лакей открыли глаза. Взгляд Джорджа устремился на стены круглой залы, он узнал мрачный купол, странные барельефы. Безграничное удивление было на его лице.