Ксавьера Холландер - Мадам посольша. Женщина для утех

— Значит, придешь опять? — с надеждой спросила я.

— Разве я могу не прийти? Буду приходить каждый день. Ты самая лучшая девушка в мире. А часто будешь любить меня таким способом?

— Так же часто, как ты меня. Сколько захочешь. — Я прижалась к нему своим пылающим телом и детским голоском промурлыкала скорчившемуся органу, ласково его поглаживая: — Ты так боялся, мой сладенький глупыш? А видишь, получилось…

— Благодаря тебе, волшебница, — ответил граф. — С другой женщиной глупыш ничего не смог бы уже после первого раза…

С чувством исполненного долга я обернулась к удовлетворенному мужчине, а он — ко мне.

Гордая вторым успехом этой необыкновенной ночи и вдохновленная открывающейся перспективой карьеры, я заснула мертвым сном под розовым балдахином в моей новой прекрасной квартире, достойной наследницы престола.

— Поднимайся, соня, поднимайся! — Я проснулась от слов мадам Коль, которая вошла в спальню с моей новой горничной Мэри. Горничная несла огромный серебряный поднос с завтраком и чашкой ароматного шоколада.

— Где мой граф? — Я открыла один глаз и потянулась. Постель была неприлично смята и покрыта пятнами, как поле боя после ночной жестокой битвы.

— Уехал утром, — ответила мадам.

— Так рано? — удивилась я.

— Уже двенадцать часов, — засмеялась мадам Коль. — Видно, ты хорошо поработала ночью. Как тебе с ним было?

— Замечательно, — ответила я. — Очень приятный клиент.

— Нового клиента получишь не скоро, — сообщила мадам.

— Почему? — Я вытаращила глаза от удивления.

— Граф приехал прямо от тебя и категорически потребовал держать тебя только для него.

— Надолго? — Я искренне улыбнулась — юноша мне понравился.

— Пока на месяц, а там будет видно. У него какие-то дела в Ирландии, во владениях отца. Разумеется, он хорошо заплатил.

— За сколько раз? — деловито поинтересовалась я.

— Сколько захочет. Он купил месячный абонемент. Понимаешь?

— Понимаю. Это обойдется ему дешевле, чем платить за каждое свидание отдельно.

— Вижу, что у тебя хорошая голова, — с уважением констатировала мадам.

— Голова? — расхохоталась я. — Нет, совсем другое место. — Я продемонстрировала это место, чтобы не оставалось никаких сомнений, поскольку оно ничуть не похоже на голову.

Мадам Коль, деловито заглянув туда, сказала с восхищением:

— Действительно, прелестно! Чистенькое, розовое, как будто ты до сих пор девственница. Не удивляюсь, что граф заплатил двести гиней, не торгуясь.

— Так много? — Я так резко вскочила, что вздрогнул даже тяжелый балдахин.

— Ты будешь зарабатывать еще больше. И очень скоро, — пообещала мадам. — Из двухсот гиней я, как обычно, оставляю себе пятьдесят. Сто пятьдесят твои. В тебе — настоящий золотой прииск.

Вдруг я почувствовала что-то твердое прямо под «золотым прииском». Это был туго набитый кошелек. Развязав ремешок, я высыпала на подушку несколько лепестков белых роз из вчерашнего «свадебного» букета и золотые монеты.

— Это от него! — воскликнула я с неподдельной радостью. — Чудесный парень! — Быстренько пересчитав деньги, я объявила гордо: — Еще сто! Сколько я должна отдать вам?

— Ни одного шиллинга, — отрезала оскорбленная мадам Коль. — Я свою часть уже взяла. Дело я веду честно и не использую персонал на износ, как твоя госпожа Браун. Эта сотня — подарок клиента. Лично тебе… А сейчас хорошенько посчитай: от лорда М. двести — за лишение невинности, от графа С. двести пятьдесят — за первую брачную ночь и медовый месяц. И все это в течение одной ночи. Если так пойдет и дальше, через год ты будешь самой богатой из работающих девушек… Но я предвижу и серьезные хлопоты…

Отхлебнув глоток шоколада, я пренебрежительно поинтересовалась:

— Какие еще хлопоты?

— Прочитай, — мадам извлекла из декольте две розовые записки и большой белый конверт.

Первая записка гласила:

«Уважаемая госпожа! С вашего любезного разрешения я был бы весьма вам признателен, если бы мог навестить вашу прелестную воспитанницу мисс Хилл сегодня от восьми до десяти часов вечера для того, чтобы выразить восхищение ее красотой и талантом. Если вы согласны, я готов внести целевой взнос — пятьдесят гиней. С уважением. Маркиз Л.»

— Маркиз Л., наверное, хочет внести пожертвование для жертв матрацетрясения, — засмеялась я. — Скупец! — С презрением засунув записку под мой «золотой прииск», я вслух прочитала второе послание:

«Многоуважаемая госпожа! Я слышал много лестного о мисс Фанни. Хотел бы присоединиться к этому хору сегодня в девять часов вечера у нее или у меня дома. Буду очень благодарен за скорый ответ. Искренне преданный казначей его королевского величества лорд А.».

— Это наш постоянный клиент, — пояснила мадам. — Я вынуждена была извиниться, что не могу выполнить его просьбу в течение ближайшего месяца.

— К тому же, — заметила я, — маркиз Л. хочет выразить свое восхищение между восемью и десятью часами, а лорд А. мечтает присоединиться к хору в девять часов. Из этого следует, что в девять они должны были лечь со мной оба. Я, конечно, справилась бы, но не могу представить, каким образом нашли бы общий язык почтенные джентльмены.

Я придавила своим «прииском» вторую записку и открыла белый конверт. В конверте оказался большой лист бумаги, сложенный вчетверо. Это был каллиграфически исполненный официальный документ, соответствующий всем требованиям делопроизводства. Он гласил:

«Дата: 8/17/49. Суть вопроса: Встреча с фройляйн Фанни Хилл.

Высокочтимая фрау Коль!

Будучи проездом в Англии, рассчитываю на одноразовое сексуальное сношение с указанной выше фройляйн Хиллер в позе спина-живот сегодня вечером пунктуально в 21.00 по Гринвичу.

Упомянутое сношение закончу предположительно (без гарантии точности) около 23.00. Предложение с точной ценой (вместе с услугой) прошу прислать до 13.15 по адресу консула Королевства Пруссии в Лондоне. Барон Иоганн Мария фон Кугельшванц».

— Не люблю немцев, — призналась мадам. — Они трактуют любовь, как очищение желудка.

— Так о чем речь? — рассмеялась я. — Было бы из-за чего спорить! Пунктуально в 21.00 по Гринвичу барон фон Кугельшванц намерен присоединиться к лежащим со мной лорду А. и маркизу Л. в предложенной им позе. Но поскольку по недоразумению он мог бы лечь на одного из почтенных англичан, это привело бы к войне между Англией и Пруссией. Но для меня благо родины дороже всего. Я не согласна. Ответьте, пожалуйста, барону, что фройляйн Хиллер тоже немка и, по ее мнению, одноразовое сношение должно длиться не два, а четыре часа, и без гарантии. Это могло бы повредить здоровью барона… Дан отрицательный ответ и такого-то числа дело сдано в архив государственных половых актов! — Предложение фон Кугельшванца разделило участь двух предыдущих — все туда же, под «золотой прииск»…