Дороти Кумсон - Спокойной ночи, крошка

— Ты считаешь, я должен солгать ей?

— Нет, Мэл, я считаю, что ты должен вначале выслушать меня, а потом уже решать, рассказывать ли об этом Стефани, и если да, то когда.

— Ты не скажешь Кейту?

Я качаю головой.

— Нет. Это причинит ему чудовищную боль. Я не хочу так поступать с ним. Прежде чем он что-то поймет, я уже уеду.

— Уедешь?

— Я сказала, что у меня две причины для встречи с тобой. Во-первых, я хотела сказать тебе, что беременна. Во-вторых… я уезжаю. Я решила посмотреть мир. Отправиться в путешествие. Я уеду через пару недель. Кейт еще не знает. Если бы я сказала ему, он бы подумал, что мы с ним поедем вместе. Кейт настаивал бы на поездке. Но на самом деле ему этого не хочется. Наш брак уже развалился, и я не хочу, чтобы Кейт цеплялся за наши отношения.

— Развалился?

— Я люблю его. И всегда буду любить. Но он, как и мой дом, как Хоув, как Англия, напоминает о том, что я потеряла. Я вхожу в дом, вхожу в комнату, и мне кажется, будто я увижу какое-то свидетельство того, что Лео был здесь. Но его игрушки все еще лежат на полу в его комнате. Синий джойстик приставки все еще лежит на консоли. Книга, которую он читал до того, как начал показывать мне трюки на велосипеде, все еще валяется в его спальне. Все точно так же, как и раньше. И я не могу ничего изменить, потому что боюсь потерять какую-то частичку памяти о Лео. Мне больно ходить по моему дому. Больно оставаться с Кейтом. Я не могу выйти на пляж, не разрыдавшись. Я больше так не могу. Мне нужно уехать отсюда. Создать новые воспоминания там, где нет старых.

— Ты беременна.

— Да. — Я пожимаю плечами. — И я собираюсь выносить и родить ребенка где-нибудь подальше отсюда. Вот поэтому я и хочу, чтобы ты подумал, рассказывать ли обо всем Стефани. Потому что я не хочу, чтобы ты сказал ей об этом, думая, что станешь настоящим отцом этому ребенку.

— Я мог бы поехать с тобой.

— Даже если бы я верила в то, что ты можешь уйти от Стефани, то неужели ты думаешь, что я хотела бы этого? Хотела бы, чтобы ты так поступил с ней? В кого бы я тогда превратилась? Если вы с ней разойдетесь, то пусть это будет из-за проблем в ваших отношениях, а вовсе не из-за меня или ребенка.

Мэл смотрит на меня. Я чувствую его горе.

Я не хочу лишать его еще одного ребенка, но я не могу остаться здесь. Сейчас мне нужно защитить себя.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала, — говорит он. — Пожалуйста, не уезжай из страны. Не оставляй меня.

— Хотела бы я… Мне нужно уехать. Чтобы не сойти с ума. Чтобы начать жизнь сначала. Чтобы Кейт мог найти себе кого-то другого. У меня есть миллион причин для того, чтобы уехать. Я не говорю, что никогда не вернусь, но сейчас мне нужно уехать. Ты ведь понимаешь это, верно?

Мэл кивает.

— Я не хочу, чтобы это произошло, но я понимаю тебя.

— Я хочу, чтобы ты стал ей настоящим отцом. На этот раз это девочка… Я хочу, чтобы ты писал ей, присылал открытки, звонил ей. Я хочу, чтобы она знала тебя с рождения. У нас все получится. Как-нибудь у нас все получится.

— Да, получится, — соглашается Мэл. — Получится.

Я встаю, беру плащ и сумочку.

— Увидимся, Мэл.

— Разве ты только что не говорила, что мы не увидимся?

— Я не люблю прощаться, поэтому если сказать, что мы скоро увидимся, то становится немного легче.

— Ну что ж, хорошо. Увидимся, Нова.

— Увидимся, Мэл.

Выйдя на свежий воздух из кафе, я увидела, как чайки парят над морем, и вспомнила, что кое о чем забыла.

Я возвращаюсь, обнимаю Мэла за шею и целую его в щеку.

— Спасибо, Мэл. Я забыла сказать тебе это. Спасибо за Лео. Спасибо за ту ночь. Спасибо.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя, верно?

— Я тоже тебя люблю. Может быть, в следующей жизни мы все сделаем правильно. И будем вместе.

— Я не верю во всю эту чушь.

— Но я верю. И моей веры хватит на нас двоих.

— И мне нет смысла спорить, верно?

— Именно.

Не раздумывая, не колеблясь, мы приникаем друг к другу губами. Мы впервые целуемся из-за того, что любим друг друга. Из-за того, что, к несчастью для нас, мы всегда любили друг друга.

Колокольчик над дверью кафе звякает, когда я выхожу наружу. Я застегиваю плащ, перекидываю сумочку через плечо.

Это второе столь болезненное расставание в моей жизни.

Когда любишь кого-то настолько сильно, как я люблю Мэла, уйти от этого человека нелегко, даже если вы оба знаете, что это единственный способ начать жизнь сначала.

— Привет, — говорит Мэл, когда я вхожу в кухню. — Ты как, в порядке?

Я осторожно останавливаюсь. Он говорит со мной? Со мной? Мэл не спрашивал, как я, уже три месяца. Он, кажется, вечность, не задавал мне ни одного вопроса, в котором не было бы крайней необходимости. Когда Мэл что-то говорил мне, он словно обращался к кому-то другому. Он говорил мне. А не со мной. Он плакал. И едва мог произнести хоть слово.

— Да, все нормально, — отвечаю я. Мне хочется оглянуться, проверить, не говорит ли он с каким-нибудь незнакомцем, случайно забравшимся в наш дом. Мэл даже не смотрит на меня. — А ты как?

Он пожимает плечами.

— Ну, знаешь…

«Не знаю. Ты не разговариваешь со мной, поэтому я не знаю. Я могу попытаться представить себе, как ты, но я не знаю. Я могу попытаться поставить себя на твое место, но я никогда не смогу понять твои чувства в полной мере».

— Где ты была?

Я вижу интерес на его прекрасном лице. Мэл больше не плачет, вдруг понимаю я. Он здесь, он со мной, в этой комнате. И он ждет ответа.

— Я…

Нужно солгать. Сейчас, когда он хоть немного сумел справиться со своей болью, последнее, что ему нужно, — это напоминание о том, почему он плакал. О том, почему он больше не хочет быть со мной.

— Я носила цветы Лео.

Я и так уже изолгалась. Теперь пришло время покончить с ложью. Я не могу избавиться от старой лжи, не уничтожив все, но я могу не лгать впредь. И теперь лжи больше не будет. Я обязана отказаться от любой лжи. Ради Мэла. Ради Новы. Ради Лео. Ради себя.

— Желтые розы. Мне почему-то кажется, что желтый был его любимым цветом. Не знаю почему. Но каждые два дня я ношу ему желтые цветы.

Карие глаза Мэла останавливаются на мне на мгновение. Я не могу понять, о чем он думает сейчас. Его лицо непроницаемо для меня. Я оттолкнула его? Он хочет, чтобы я ушла с его глаз долой?

— Зеленый, — говорит Мэл. — Его любимым цветом был зеленый.

— О…

— Но я уверен, желтый ему тоже нравился.

— Может быть.

— Хочешь узнать о нем побольше?

Я киваю. Конечно, хочу. Я хочу знать о нем все. Даже самые мелкие, казалось бы, незначительные детали. Чистил ли он зубы перед сном? Я хочу знать о нем все, чтобы создать в пространстве своего воображения цельную личность, цельное воспоминание, а не разрозненные обрывки памяти, запечатленные на фотографиях. Тогда это воспоминание станет реальностью, и я смогу представлять себе Лео, когда прихожу к нему. Или когда ложусь спать.