Джудит Крэнц - Слава, любовь и скандалы

— Маги не копала ямки, а просто вспахала землю и разбросала луковицы вместо семян. Во всяком случае, так она мне объяснила.

— Это все равно труд. Ты знаешь, мне иногда кажется, что теперь Маги больше интересуется своим садом, чем агентством, — заметила Фов, расставляя тарелки.

— Почему ты так говоришь?

— Что-то очень странное творится по четвергам. Чем ближе к вечеру, тем более раздраженной она становится, словно ей не терпится уехать. Но Магали отказывается в этом признаваться. Она повсюду находит несуществующие ошибки, ходит по отделам, все проверяет по второму разу, чтобы убедиться, что никто не прогуляет в пятницу или понедельник. То вдруг начинает беспокоиться о моделях, у которых все отлично, потом отправляется в бухгалтерию, чтобы выяснить, готовы ли они платить зарплату. Как будто после стольких лет там не знают, что в пятницу модели явятся за своим чеком, что бы ни случилось. Магали всех сводит с ума. Новые букеры ее боятся. Она все время находит себе занятие, так что и нам не удается уйти с работы вовремя. Мне кажется, Магали заставляет себя работать допоздна, так как чувствует себя виноватой за то, что так мало времени проводит в офисе.

— Ты говорила с ней об этом? — спросил Фальк.

— Нет, я решила, что не стоит. Я думаю, что настанет день, когда Магали не захочет работать три дня в неделю, и она сама мне об этом скажет. — Фов оценивающе оглядела стол и сочла, что все на месте.

— Ты хотела бы самостоятельно управлять агентством?

— Ради этого меня учили, только это я и умею делать. В каждом отделе на нас работают люди, которым мы можем доверять. Я занимаюсь этим бизнесом пять лет, так что я, пожалуй, не провалюсь. Но «Люнель» — это Маги. Любая начинающая модель мечтает увидеть Маги Люнель, а не Фов Люнель. Редакторы журналов доверяют ее мнению, а не моему. На то, чтобы я завоевала свое место, уйдут годы. Но если Магали скажет, что с нее довольно, я пойму. Я буду вынуждена с этим смириться. Ой, мои цыплята!

Когда Фов вернулась из кухни, на ее лице появилось выражение облегчения.

— Я попробовала, и, кажется, нечто отдаленно венгерское в них присутствует.

— Неужели ты никогда ничего не готовила для Бена? — поинтересовался Фальк.

— Бен Личфилд начисто лишен вкусовых ощущений.

— А я думал…

— Я знаю, о чем думал ты и все остальные. Честно говоря, Мелвин, можно подумать, что весь Манхэттен — это не больше двух кварталов, настолько все осведомлены о чужих делах. — Фов села рядом с Фальком и отпила вино из своего бокала. — К тебе это, разумеется, не относится.

— Я так и понял. Ну расскажи мне о своих делах.

— Он хочет на мне жениться.

— Какие еще новости?

— Нет, Бен в самом деле только об этом и думает. Раньше он упоминал об этом редко, а теперь говорит это при каждой нашей встрече. Он все время давит на меня, — грустно сказала Фов.

— Но другие девушки…

— Вот-вот, другие девушки ухватились бы за него обеими руками. Бен отличный парень, умница, добрый, серьезный, успешный, очень привлекательный. С ним я могу поговорить, у нас много общего, он просто мечта.

— Что-то мне не нравится этот портрет.

— Думаю, мы с Беном, что называется, созданы друг для друга. — Фов слабо улыбнулась.

— Если бы ты сказала, что он невозможный, сумасшедший, непредсказуемый и что ты не можешь понять, почему в него влюбилась, вот тогда вы бы и в самом деле были созданы друг для друга.

— Кто знает? Никто не даст никаких гарантий.

— Какие могут быть гарантии, Фов? Это все лотерея.

— Неужели нельзя ни в чем быть уверенной? Если быть очень осторожной и внимательной, можно держать все под контролем.

— Нет, дорогая, нельзя. Ты становишься старше, и это единственное, в чем ты можешь быть уверена. Но во всем кроются сюрпризы.

— Никогда не любила сюрпризы, — на лице Фов появилось такое печальное выражение, что у Фалька защемило сердце.

— Как там твои цыплята, готовы? — напомнил он. — Пахнет вкусно.

— Пойду на разведку. А как мне узнать, что они готовы?

— Возьми большую вилку, воткни в цыпленка и посмотри, какой сок потечет. Если светлый, то все в порядке. Да, и ткнуть нужно в грудку, а не в бедро.

— Откуда ты знаешь?

— Сколько жен у меня было?

— Всего три.

— Должно быть, меня научила одна из них, но я не помню, какая именно. Полезно знать подобные вещи. Люди называют это мудростью.

Через несколько минут из кухни выплыла довольная Фов с подносом в руках. Ее лицо сияло.

— Выглядит вполне прилично, если внешний вид о чем-то говорит.

Цыплята оказались очень вкусными. Удались и стручковая фасоль, и рис. Сметанный соус с паприкой создал деликатес, превращающий голод в добродетель, потому что не съесть такое блюдо было бы просто грешно.

Покончив с ужином, Фов и Фальк сидели перед камином, где еще мерцали свечи, и потягивали бренди. Фов молчала, о чем-то глубоко задумавшись. После долгой, уютной тишины она подняла голову и сказала:

— Никто из тех людей, кто мне особенно дорог — Магали, Дарси, Лалли Лонгбридж, которая мне как тетка, и особенно ты, Мелвин, с кем я могу говорить совершенно свободно, — не рассказывает мне о матери. Интересно, почему?

— Я всегда думал, что… Маги рассказала тебе все, ничего не утаила, — запинаясь, ответил Мелвин.

— Ну, конечно же, я знаю ее жизнь в общих чертах. Основные факты. Я долго разглядывала ее фотографии… В офисе собраны все журналы с фотографиями манекенщиц агентства, и между 1947-м и 1952-м там сотни фотографий Тедди Люнель. Но они не расскажут мне того, о чем я хотела бы знать, сколько бы я ни вглядывалась в ее глаза.

— А о чем тебе хотелось знать? — поинтересовался Фальк, и его сердце гулко забилось в груди.

— Сейчас мы почти сравнялись с ней по возрасту. Любила бы я ее? Как бы она посоветовала мне поступить с Беном? Чем она дорожила больше всего на свете? Почему она не вышла за тебя замуж?

— Ты знаешь об этом? Кто тебе сказал? — Резким движением Фальк поставил свой бокал на ковер.

— Я давно обо всем догадалась. Когда ты на меня смотришь, на твоем лице появляется странное выражение. Я знаю, что ты любил мою мать. Вы были любовниками? — серьезно спросила Фов.

— Я был… первым молодым человеком, который сказал ей, что она красива. Я пригласил ее на первое свидание, я первым поцеловал ее, я стал ее первым мужчиной.

— Но почему она не вышла за тебя?

— Тедди этого не хотела, она ничего не могла с этим поделать, она просто не могла влюбиться в меня… Твоя мать искала чего-то другого…

— У нее было много любовников?

Фальк замялся. Имеет ли он право отвечать? Есть ли у Фов право спрашивать?

— Вот видишь? — укорила его Фов. — Вот об этом я и говорила. Если бы мама была жива, я бы просто ее спросила: «Мама, у тебя в моем возрасте было много любовников?» И она бы мне что-нибудь ответила, пусть даже сказала бы, что это не мое дело. Но я не могу спросить об этом Магали, а теперь и ты… Что бы мне сказала Тедди?