Элизабет Эштон - Парад павлинов

— Прекрасно, — сказала она. — Пойдем, Чармиан, нельзя заставлять мужчин ждать.

С каждой минутой смущаясь все больше, Чармиан последовала за Рене.

Мужчины и старшая мадам Себастьен ждали их в холле. Леон и Алекс выглядели необыкновенно элегантно в отлично сшитых смокингах и белых рубашках. Мадам в лиловом бархате и старинных кружевах напоминала знатную даму прошлых веков.

Широкая лестница позволяла женщинам спуститься вниз бок о бок. Мужчины не отводили от них глаз. На лице Леона отразилось искреннее восхищение, Алекс чуть насмешливо улыбался.

— Я немею, — сказал Леон. — Мои творения только выигрывают от вашей красоты. Вы очаровательны, mes cheres.

— Две античные богини, — произнес Алекс, бросив мимолетный взгляд на Чармиан. — Афродита и… ну, не знаю… только не Гера. У твоей жены, Леон, слишком стройная фигура, чтобы она могла олицетворять Царицу Богов.

— Психея, — подсказала мадам Себастьен.

— Тогда Леон должен быть Эросом, — заметил Алекс. — А я, конечно, Пан.

— Полубог-полузверь?.. — задумчиво произнес Леон. — Весьма самокритично, mon ami, — с легкой иронией добавил он.

— Разве не все мы таковы? — тихо сказал Алекс. — Божья искра в горстке праха.

— Пока вы философствуете, обед остынет, — напомнила им мадам Себастьен. — Вашу руку, молодой человек.

Алекс с подчеркнутой галантностью подал ей руку, а Леон предложил Рене и Чармиан:

— Поскольку у нас не хватает мужчин, я буду кавалером для вас обеих. — И, подхватив дам под руки, он повел их вслед за матерью и Алексом в столовую.

Длинный полированный стол украшали кружевные салфетки, старинные серебряные приборы и бокалы пурпурного венецианского стекла. В центре возвышалась epergne — огромная ваза для фруктов на витых серебряных ножках. Семья Себастьенов издавна была состоятельной и получала доход не только от дома мод. Шатовье со всей его обстановкой приобрел еще дед Леона. Когда-то все это принадлежало герцогской фамилии, целиком уничтоженной в годы революции. Дом и обстановка уцелели чудом.

Вдоль стола стояли канделябры со свечами, колеблющееся пламя которых мягко дополняло сияние скрытых в стенах неоновых ламп. Тяжелые портьеры не были задернуты, а через распахнутые окна в комнату лился аромат любимых ночных цветов мадам Себастьен.

Старомодное великолепие обстановки очаровало девушку, в нем чувствовалась былая слава этого дома. И присутствующие здесь мужчины, и прекрасно одетые женщины были достойны этих стен. Привыкшая к современному сугубо утилитарному подходу к одежде и к простой обстановке новых квартир, Чармиан чувствовала себя так, будто вдруг оказалась в XVIII веке.

Леон сел во главе стола, а Рене тактично уступила свое законное место напротив него мадам Себастьен и села слева от мужа. Алекса усадили рядом с Рене, а Чармиан оказалась напротив них. Это сильно смущало девушку — ей некуда было скрыться от пристального взгляда Алекса, который был устремлен прямо на нее.

«Его, похоже, интересует, что я здесь делаю», — подумала она. Впрочем, она не могла бы это объяснить даже самой себе. Прекрасное поместье Себастьенов с его великолепной обстановкой не имело ничего общего с убогим домиком родителей Чармиан на лондонской окраине. Своим присутствием здесь она была обязана лишь исключительному гостеприимству хозяев.

— Леон сказал мне, что берет вас в свой салон, — обратился Алекс к Чармиан. — Меня это радует. Поскольку у вас с Алтеей одинаковые фигуры, Леону будет удобно моделировать наряды для нее.

Упомянув о фигуре, он таким оценивающим взглядом посмотрел на ее обнаженные плечи, что у Чармиан появилось желание выплеснуть ему в лицо вино из своего бокала.

— Да, это очень удобно, — сдержанно заметил Леон, — хотя я готовлю для мадемуазель участь получше, чем быть живым манекеном для твоей сестры. Но прежде ей придется еще многому научиться.

— Да, придется, — подтвердил Алекс таким тоном, что Чармиан покраснела.

— Мсье Себастьен не понял, что вы имели в виду, — с вызовом сказала Чармиан.

Алекс насмешливо поднял бровь.

— А вы уверены, что сами поняли, что я имел в виду? — спросил он ее.

— Давайте не будем говорить о делах, — вмешалась мадам Себастьен, расслышав в разговоре опасные нотки. — Может быть, мистер Димитриу расскажет нам о своем острове, который, к моему глубокому сожалению, скоро утратит свою первозданную красоту из-за строительства там ультрасовременного отеля?

Мадам порой высказывала свое мнение довольно откровенно.

— В какой-то мере это можно назвать благотворительностью, — спокойно ответил Алекс, бросив колкий взгляд на Чармиан. — Я не считаю себя вправе использовать все прелести острова только для собственного удовольствия.

— Но ведь эта благотворительность не без выгоды? — предположил Леон.

— Возможно. — Алекс был невозмутим. — Но отель даст работу местному населению, которое сейчас едва сводит концы с концами, добывая себе пропитание рыбной ловлей, не приносящей почти никакого дохода.

Он стал описывать свой остров, который назывался Гераклея и, как многие острова Эгейского моря, отличался бедной растительностью и скалистой почвой. В изобилии там растет только чертополох, но зато есть прекрасная бухта, где могут швартоваться даже крупные суда.

Заметив удивление на лице Чармиан, он добавил:

— Я вижу, что вы, как, впрочем, и многие другие, имеете неверное представление об островах Эгейского моря. Все ожидают найти там субтропический рай, как на Ионических островах. Правда, там растут лимоны и маслины, есть небольшие виноградники, а на террасах по склонам гор выращивают даже пшеницу, но большая часть острова камениста и бесплодна — ведь он возник в результате землетрясения, когда горная гряда погрузилась в море. К тому же в тех местах дуют холодные северные ветры, а они тоже не улучшают климат.

— Звучит не слишком привлекательно, — заметила мадам Себастьен. — Почему же вы считаете, что люди захотят туда поехать? Или вы постараетесь обмануть их рекламными проспектами?

— Это было бы недальновидно. Но мадам, я еще не упомянул о море — главной достопримечательности острова. Прекрасное, изменчивое, оно всегда манило людей. К тому же на острове отличные условия для парусного спорта.

Лицо Алекса оживилось, когда он заговорил о море; было видно, что он любит морскую стихию.

— Я бы не назвал парусным спортом, — чуть язвительно заметил Леон, — путешествия на твоей белоснежной яхте с двигателем в сотни лошадиных сил.

— О, она у меня только для деловых поездок, — объяснил Алекс. — Не могу же я попусту тратить время, добираясь в Афины на шлюпке? Хотя однажды я проделал и такое путешествие, так что опыт у меня есть. Еще у меня есть несколько катеров, их я тоже предоставлю гостям отеля. Несмотря на все недостатки Эгейского архипелага, туда уже устремляются туристы, а хороших отелей не хватает. Гераклея может стать портом для круизных лайнеров, и я надеюсь, что «Аполлон» — так я назвал свой отель — будет процветать.