Элизабет Эштон - Парад павлинов

Вздрогнув от неожиданности, она воскликнула:

— Откуда мне знать?! — и добавила: — Я полагала, что миссис Петерсен идеально вам подходит.

— Несмотря на то, что случилось в Париже?

Чармиан покраснела.

— Разве урок не пошел ей на пользу? — храбро спросила она, ощущая на себе удивленный взгляд Алтеи.

— Пошел. Впредь она не станет так поступать, — сдержанно ответил Алекс.

И тут Чармиан снова рассердилась на него: он не считался с чувствами Хельги так же, как с чувствами Чармиан или Алтеи. От всех трех женщин он требовал одного: полного подчинения малейшим его желаниям.

Алекс потянулся и встал.

— Пожалуй, мне пора идти. Спасибо за кофе и за приятную компанию, юные леди.

Он посмотрел на Чармиан холодным оценивающим взглядом, кивнул и вышел из комнаты.

— Он очень милый, — покровительственным тоном заявила Алтея. Она задумчиво посмотрела на Чармиан. — Что бы ты ни говорила, я все-таки думаю, что Алекс к тебе неравнодушен.

— Боже упаси, — искренно испугалась Чармиан.

— Боишься, что он соблазнит тебя? — Взгляд Алтеи был таким же насмешливым, как у брата. — Не бойся. Его любовные похождения ограничиваются тем кругом, в котором он вращается, к тому же он собирается жениться на Хельге. Ему в жены нужна именно такая расчетливая холодная женщина. Любую другую, более нежную по натуре, он просто сломает.

«Довольно точное наблюдение для такой юной девушки, — подумала Чармиан. И не только жена будет сломлена его деспотизмом, но и любой, кто посмеет противоречить ему».

— Матримониальные планы твоего брата меня совсем не интересуют, — сказала она, не обращая внимания на скептический взгляд Алтеи. — Мне тоже пора идти: мадам Дюваль рассердится, если я опоздаю. Она устраивает нечто вроде репетиции. Если у тебя больше нет ко мне вопросов, я, пожалуй, пойду? — Чармиан вопросительно посмотрела на Алтею.

— Есть, — быстро ответила та. — Я надеялась, что ты проведешь со мной все утро. У меня нет настоящих друзей, — с грустью добавила она, когда Чармиан шагнула к двери, — но если тебе надо идти, мы поговорим в другой раз.

Чармиан поспешила на репетицию, размышляя о том, что отношения с Алтеей, кажется, начали устанавливаться, а что до дружбы с Алексом, то она быта опасна, да и маловероятна. Ее общества на яхте он искал, только чтобы скрасить однообразие путешествия, а в это время на острове Хельга уже ждала его возвращения. А сегодня Чармиан стало ясно, что о помолвке Алекса с Хельгой объявят в самое ближайшее время.

В отличие от непосредственной атмосферы репетиции, вечерняя демонстрация была обставлена с большой помпой. В бальном зале были расставлены столики для гостей; официанты разносили напитки, а манекенщицы должны были демонстрировать модели, проходя между столиками.

Две стены зала с высокими окнами выходили на море. В третьей было девять ниш, в каждой стояла статуя музы. В четвертой стене была входная дверь; а сбоку было занавешено место, служившее девушкам раздевалкой.

Вооружившись микрофоном, мадам Дюваль объявляла девизы моделей. После каждой модели манекенщицы скрывались за занавесом, чтобы с помощью двух местных девушек быстро переодеться в следующий костюм, а Гортензия тем временем готовила для них аксессуары.

Шоу открывала Ивонн в длинном платье из ткани с пейслийским узором. При каждом движении высокий разрез спереди открывал ее длинные ноги в ажурных чулках и узенькие брючки, надетые под платье. На голове Ивонн красовалось что-то вроде тюрбана со страусовыми перьями. Разлетающийся подол платья придавал полное сходство с той гордой птицей, которую мадам Дюваль ставила в пример манекенщицам.

Выход Ивонн вызвал бурные аплодисменты. Чармиан стояла за занавесом, готовая выйти вслед за ней. На девушке было длинное вечернее платье, жесткий лиф которого был расшит блестками на узких бретельках и оставлял открытыми ее руки и плечи. В руках она держала длинную серебристую накидку.

Через щель в занавесе девушка видела собравшуюся в зале элегантную публику. Среди гостей отеля распространились слухи, что Себастьен привез для показа довольно смелые модели, и многие пришли именно ради этого. И если женщины смотрели на Ивонн с некоторым пренебрежением, то мужчины не могли скрыть откровенного восхищения. Чармиан начала нервничать; ее уверенность улетучилась. Когда мадам Дюваль взяла микрофон, чтобы объявить модель Чармиан, девушка запаниковала.

— Пожалуйста, мадам, — прошептала она, — не надо. Я… я не могу.

Мадам Дюваль резко обернулась.

— В чем дело?

Чармиан опустилась на стул и закрыла лицо руками.

— Я не могу выйти… к ним, — пробормотала она.

Мадам повернулась к Дезире, одетой в экзотический пляжный ансамбль.

— Пойдешь ты, — велела она девушке и объявила ее модель.

Когда Ивонн появилась за занавесом, мадам Дюваль приказала:

— Быстрее следующее платье! — Потом она переключила свое внимание на Чармиан. — Так я и знала! — Она отвела руки девушки от лица и шлепнула ее по щеке. — Возьми себя в руки! Ты должна делать свою работу; никто другой не сможет показать твои модели.

Чармиан съежилась на жестком неудобном стуле; пальцы мадам оставили яркий след на ее щеке. Сейчас она не чувствовала ничего, кроме страха перед взглядами сидящих в зале людей. Если бы Леон был здесь и подбодрил ее, она могла бы справиться с собой, но грубость мадам Дюваль вконец все испортила.

Ивонн, уже переодевшаяся в черное платье с открытой спиной, у которого длинная юбка была на самом деле брюками, с презрением смотрела на Чармиан.

И тут за занавесом появился Алекс.

— Что с Чармиан? — сразу же спросил он.

Мадам выразительно пожала плечами.

— Эта дура боится публики! — прошипела она.

Алекс взял девушку за руки и поднял со стула.

— Ты же не можешь подвести нас всех? — мягко спросил он. — И Леона, и Алтею, и особенно меня?

Он взял обе ее ладони в одну свою к нежно поглаживал их.

— Ну чего ты испугалась? Этих дамочек, из которых ни одна не может сравниться с тобой? Вот уж не думал, что ты такая трусиха.

Пальцы Чармиан, только что холодные как лед, согрелись от его прикосновения. Теплая волна пробежала по всему телу. Она дрогнула, как натянутая струна.

Вернулась Дезире, и Алекс, взяв Чармиан за плечи, подтолкнул ее к выходу.

— Иди, Чармиан.

Она отпрянула.

— Черт возьми, Чармиан, — процедил он сквозь зубы. — Иди же!

Он вывел ее за занавес, и Чармиан, осознав, что она уже на публике, пошла по проходу как механическая кукла, устремив взгляд на море, видимое в окне.

Она не смогла показать свой наряд во всей его красе и лишь прижимала к себе серебристую накидку, как будто ее знобило. Зал казался ей бесконечным, но в конце концов она дошла до стены и повернулась.