Марсель Ферри - Любовница авантюриста. Дневная Красавица. Сказочные облака

Она говорила об этом так, будто речь шла о ссоре двух ее горничных. Жозе понимающе кивнула. Она превосходно себя чувствовала. Почему? «Да потому что я живу, совершаю поступки, исходя из своих интересов, и меня уже не волнует, как это воспримет прохвост, который продолжает сейчас там, в глубине гостиной, неизменно лгать». Это заключение наполнило ее злым ликованием. Элизабет продолжала:

— Он мне говорит: «Вот если бы мне помогли твои друзья…» Разумеется, ему нужна помощь, но не могу же я заставить Лору принять участие в его судьбе. Он думает, что мои друзья не любят его, потому что я жалуюсь им на него. Но ведь я никогда не жаловалась. Я его понимаю. Ведь он необычайно талантлив, но так страдает из-за своих неудач, из-за слепоты так называемых ценителей искусства, которым подавай жалкие копии… то есть… я, конечно, не говорю об Алане.

— Можете говорить и о нем, — холодно сказала Жозе. — Лично я равнодушна к его живописи.

— Вы не правы, — слабо запротестовала слегка потрясенная Элизабет, — в ней есть что-то такое…

Ее перевязанное запястье описало кривую. Жозе улыбнулась.

— Чего нет у других, да? Наверное, так оно и есть. Во всяком случае, не накладывайте больше на себя руки, Элизабет.

«Похоже, я пьяна, — подумала она, удаляясь, — это от двух-то глотков. Вот тебе и на!» Кто-то подхватил ее под руку. Это был Северин.

— Жозе, прости меня, пожалуйста, за то, что я тебе наговорил. Ты очень обиделась?

Он был сконфужен, говорил тихо и вкрадчиво, как бы опасаясь снова причинить ей боль. Она тряхнула головой.

— Ты разбередил мне душу, Северин. Однако выше голову! Помнишь тот фильм с Бэт Дэвис? Она устраивает в Голливуде грандиозный праздник и незадолго до его начала узнает, что кто-то отбил у нее любовника.

— «Все о Еве», — удивленно произнес Северин.

— Да. Помнишь, как она вышла к гостям и небрежно им бросила: «Пристегните ремни, будет качка». Так вот, будет качка, дорогой мой Северин.

— Что-нибудь с Лорой, Аланом?

— Нет, со мной.

— Что это ты накрасилась под роковую женщину? Жозе, погоди…

Он нагнал ее в баре. Она осторожно опускала два кусочка льда в свой бокал.

— Что ты собираешься предпринять?

Он не знал, радоваться ему или бить тревогу. То, что он называл «пробуждениями Жозе», имело порой катастрофические последствия.

— Я намерена развлечься, мой дорогой Северин. Мне осточертело играть сразу несколько ролей: медсестры, бойскаута и греховодницы. Мне хочется развлечься. Причем именно здесь, а это не так просто. Меня так подмывает, просто руки чешутся.

— Будь осторожна, — сказал Северин. — Не стоит портить себе кровь из-за…

Он не договорил. В гостиную вошел улыбающийся, приветливый мужчина, и, увидев, как изменилось лицо Северина, Жозе оглянулась.

— Конечно же, это Лора его пригласила, — сказал Северин.

— Да это же наш дорогой Марк, — спокойным голосом произнесла Жозе и пошла ему навстречу.

Он совсем не изменился. Все те же правильные черты лица, та же слегка утрированная раскованность и не сходящая с губ светская улыбка. Увидев Жозе, он не смог скрыть секундного смешного испуга, потом обнял ее.

— Пропащая!.. Не хочешь ли ты опять разбить мое сердце? Здравствуй, Северин.

— Откуда ты взялся? — угрюмо произнес тот.

— Я с Цейлона, пробыл там полтора месяца по заданию газеты. До этого — два месяца в Нью-Йорке и полтора в Лондоне. И кого же я вижу по возвращении? Жозе! Пусть будет благословенна старушка Дор! Хоть раз в жизни она не зря меня пригласила. Как ты провела эти два года, дорогая?

— Я вышла замуж. И сегодняшний вечер, если ты не в курсе, устроен в честь первой выставки картин моего мужа.

— Ты замужем? С ума сойти! Постой, постой, если я не ошибаюсь, — он вытащил из кармана список приглашенных, — ты теперь мадам Аш?

— Совершенно верно.

Она весело смеялась. Нет, он действительно совсем не изменился. Прежде он дни напролет изображал из себя заваленного работой, циничного репортера, а по ночам разглагольствовал о драматическом шедевре, который когда-нибудь поставит в театре…

— Мадам Аш… Ты похорошела. Пойдем выпьем чего-нибудь. Послушай, брось ты своего художника и выходи за меня замуж!

— Я вас оставляю, — сказал Северин. — Вам есть что вспомнить, и я буду только помехой.

Они и вправду целый час не умолкали, перебивая друг друга и то и дело восклицая «а ты помнишь тот день?..» или «а что стало с…». Жозе и не предполагала, что хранит столько воспоминаний об этом отрезке своей жизни и что ей так приятно будет их освежить. Она совсем забыла об Алане. Он прошел мимо, взглянул на них с притворной рассеянностью и спросил: «Развлекаешься?»

— Это твой муж? — спросил Марк. — Недурен. К тому же у него талант.

— У него денег — куры не клюют, — смеясь, отвечала Жозе.

— А что ты? Неужели счастлива? Это было бы уже слишком! — заявил Марк.

Она молча улыбнулась. Слава Богу, Марк никогда не ограничивался одним вопросом. Благодаря своему темпераменту, который заставлял его постоянно переходить от одной темы к другой, от одного настроения к другому, он приобрел славу самого беспечного и приятного молодого мужчины в Париже. Жозе вспомнила, как он изводил ее в последние дни их недолгой любовной связи, и немало удивилась тому, как хорошо ей было с ним теперь.

— Жозе, — позвала ее Лора, — идите к нам.

Она поднялась и, чувствуя, что не очень твердо стоит на ногах, улыбнулась. Лора держала под руки Алана и какого-то незнакомца.

— Мне не хотелось бы отрывать вас от Марка, — сказала она, и Алан сразу побледнел, — но с вами непременно хотел познакомиться Жан Пэрэ.

Они обменялись общими фразами о живописи с человеком, которого звали Пэрэ. Последний явно не был настроен о чем-то говорить, он просто хотел познакомиться, и вскоре Жозе удалось от него избавиться. К ней тотчас подошел Алан.

— Так это Марк? — проговорил он сквозь зубы. Он, видимо, здорово приложился, от легкого тика у него подрагивала бровь.

Алан испытующе смотрел на нее. Ей захотелось рассмеяться ему в лицо.

— Да, это Марк.

— Он похож на парикмахера.

— Он и прежде был таким.

— Вы делились воспоминаниями?

— Ну конечно. Как тебе прекрасно известно, нам есть что вспомнить.

— Я рад, что ты так отмечаешь мой успех.

— Успех? Ты что, забыл свои собственные слова?

Он, видимо, и правда плохо их помнил после всего выпитого и услышанного от своих почитателей. Не исключено, что он и дальше будет писать картины. Она отвернулась. Вечер начинал походить на дурной сон. «Пусть себе малюет, не веря в то, что творит, пусть подталкивает Лору к самоубийству, пусть делает что хочет», — подумала она и решила пойти перекраситься.

Большая ванная была занята, и она отправилась в ту, которой пользовалась Лора. Она пересекла просторную, обитую голубым шелком спальню, в которой развалясь отдыхали два пекинеса, и вошла в крошечную бирюзово-золотистую ванную, где Лора каждое утро пыталась навести красоту, чтобы очаровать Алана. Эта мысль заставила Жозе улыбнуться. Она посмотрела на себя в зеркало: глаза ее были широко раскрыты и выглядели светлее, чем обычно. Жозе прислонила лоб к холодному стеклу.