Ли Уилкинсон - Покоренная дважды

Глубоко вздохнув, она произнесла:

- Я знаю, мы заключили сделку, однако...

- Однако ты пытаешься всеми правдами и неправдами уклониться от обязательств с того момента, как я надел тебе на палец кольцо... Разве не так, моя дорогая женушка?

Рейн почувствовала, как ее лицо заливает краска.

- Это была ужасная ошибка, - проронила она. - Мне не следовало соглашаться.

- Но ты согласилась - и теперь связана со мной, - холодно проинформировал он.

- И что же, тебя даже не остановит тот факт, что ты мне противен?..

Он застыл на некоторое время. Потом сказал:

- На этой стадии игры я не намерен отступать. Но, несмотря ни на что, козыри у тебя остаются.

Теперь настал черед Рейн задуматься над его словами.

Дальше ехали молча. Транспорта на магистрали по-прежнему было мало. При съезде с автострады на дорогу, ведущую к канадской границе, им вообще не встретилось ни одной машины.

Стало очевидным: Совиный ручей уже недалеко.

У меня не остается выбора, размышляла Рейн. Или я сдаюсь без боя, или продолжаю сопротивление... но в том и в другом случае результат один: я буду пристыжена и унижена...

Устав от невеселых мыслей, она задремала и пробудилась уже тогда, когда машина свернула на неровную лесную дорогу. Фары высвечивали колею с жидкой грязью и деревья, подступавшие с обеих сторон к дороге. Это были могучие сосны. Потемневшие от дождя, они стояли, подобно сказочным великанам, плотной стеной, с их иголок капала вода.

Трясясь на колдобинах, машина продолжала спускаться куда-то вниз. Так они ехали несколько миль - до тех пор, пока деревья наконец не расступились и фары не выхватили бревенчатый мостик, перекинутый через Совиный ручей. На скользких бревнах машина едва ли удержится, подумалось Рейн, и перил нет... Внизу же - бурлящий пенистый поток. Она сидела, затаив дыхание. Ник уверенно проехал по настилу и тормознул невдалеке от показавшегося сруба. Дальше машине было не пройти. Выйдя под проливной дождь, он обошел автомобиль, открыл дверцу со стороны Рейн и помог ей выбраться.

- Давай я тебя перенесу, - предложил Ник, поскольку было ясно, что ее туфли тут же увязнут в грязи.

Она ощетинилась:

- Сама справлюсь.

Ник взглянул на нее с ехидной улыбкой и бросил:

- Как угодно. - Потом отступил назад.

Рейн пыталась ступать максимально осторожно, но туфли на высоком каблуке все равно утонули в жиже. Дальше - хуже. Несколько шагов - и ей пришлось расстаться с туфлями. Ноги тут же наступили на что-то скользкое, и она зашаталась, пытаясь сохранить равновесие. Однако это ей не удалось, и Рейн плюхнулась на бок.

Сквозь шум дождя послышалось хихиканье Ника, затем он склонился над ней, услужливо спрашивая:

- Так что, помощи не нужно?

- Совсем не нужно! - огрызнулась она и приложила максимум усилий, чтобы встать на колени. - Обойдусь в любом случае, даже если мне придется ползти на карачках...

- Тогда не стану мешать.

Едва она встала на ноги, как опять поскользнулась и шлепнулась. Какая мерзкая грязь! Чтоб ее!.. На этот раз Рейн почувствовала: что-то царапнуло щеку.

Держа слово, Ник делал вид, что не замечает ее. Он достал вещи из багажника, выловил из грязи ее туфли. Затем открыл дверь дома.

Рейн продолжала барахтаться в грязи в безуспешной попытке встать на ноги.

Секунду спустя в окнах сруба вспыхнули желтые огоньки. Ник вернулся, чтобы погасить фары и закрыть машину.

Когда Рейн с трудом добралась до веранды, она была вся в грязи и промокла до нитки.

Дверь Ник оставил для нее приоткрытой.

Зайдя внутрь, она увидела, что со времени ее отъезда в домике ничего не изменилось.

Вызывая в памяти чувство испытанного тогда искреннего восторга, она прикусила губу от болезненного осознания и напоминания, что вся та радость была замешена на лжи и обмане. И все то время, пока Ник занимался здесь с ней любовью, он думал о женитьбе на другой женщине.

Насильно заставляя непослушные ноги передвигаться, она, притворив за собой тяжелую дверь, прошла к вешалке и повесила на крючок сумочку.

Ник с коробком спичек в руках суетился перед камином. Он взглянул на нее.

Вся перепачканная грязью. Одна щека поцарапана, на ранке выступила кровь. Волосы мокрые, висят, напоминая крысиные хвостики. Ноги по щиколотку в грязи, на одном колене ссадина.

Терпеливо ожидая, кода ее пригласят пройти, Рейн вскинула голову и обняла себя руками. Он выпрямился и, покачав головой, произнес:

- Из-за глупой гордыни ты смешала себя с грязью...

Она подавила в себе дрожь и пожала плечами.

- Я всегда понимала, что грязь хорошее лекарство.

В его взгляде мелькнуло что-то, явно похожее на восхищение.

- Но сейчас тебе лучше освободиться от нее. Я зажег колонку, так что скоро будет горячая вода.

Занавески на окнах были плотно задернуты, батареи отопления включены. Постепенно в гостиной становилось тепло.

А в ванной было еще теплее. Рейн стащила с себя промокшую одежду, затолкала ее в корзину для грязного белья и поспешно встала под душ. Теплые струи обожгли острой болью ранки на щеке и коленке, но, несмотря на это, стоять под душем было сущим блаженством.

На полочке имелся широкий ассортимент туалетных принадлежностей, включая зубные щетки, пасту, несколько расчесок, ароматизаторы, флаконы с шампунями и гелями.

Прежде всего Рейн решила помыть волосы. Она взяла бутылочку шампуня. Он имел отчетливый терпкий запах - тот самый, что ореолом витал вокруг Ника. К сожалению, ей пришлось им воспользоваться, поскольку ее туалетные принадлежности остались в Бостоне. Рейн с наслаждением, неторопливо продолжала принимать душ. Когда закончила, то в закрытом шкафчике над сушилкой нашла салфетки для лица, стопку полотенец и диа новых махровых халата. Опять чистая, взбодрившаяся, она высушила полотенцем волосы, причесалась, набросила на себя один из халатов, его рукава пришлось подвернуть, и, туго подпоясавшись, вышла из ванной.

В гостиной было уже тепло и уютно.

Ник как раз в это время входил с охапкой поленьев, которые он брал на веранде. Судя по их количеству возле камина, можно было сделать вывод, что Ник совершил уже несколько ходок. Здесь же, у камина, сиротливо сушились ее туфли.

Он повесил свою кожаную куртку на крючок и полюбопытствовал:

- Ну как, лучше? Она кивнула.

Вдруг он оказался слишком близко от Рейн и заглянул прямо ей в лицо. Убрав с него непослушную прядь волос, Ник нежно коснулся языком ссадины на ее щеке. Затем потянулся, чтобы поцеловать ее в губы.

Она попыталась увернуться, и он не стал добиваться своего, лишь бросил:

- Теперь я хочу принять душ, а ты займись своими непосредственными обязанностями жены - приготовь ужин. - И, поскольку она тупо воззрилась на него, он досадливо добавил: - Ну уж консервы-то ты сможешь открыть?