Грейс Тиффани - Кольцо с бирюзой

Однако в течение месяца произошло событие, которое позволило ей не беспокоиться о том, что скажет кардинал.

Она спускалась по ступеням церкви Сан-Марко после вечерни, размышляя над тем, какую путаницу она устроила из своей исповеди.

— Я лжесвидетельствовала, — сказала она священнику через решетку.

— Кому?

— Мужчине, которому я обязана.

— Он ваш муж?

— Нет.

— Он ваш любовник?

— Да.

— Почему он на вас не женится?

— Ах, синьор священник, думаю, этот вопрос нужно оставить до его исповеди.

— Вы полагаете, что можете объяснять мне мой духовный долг, женщина?

— Послушайте, отец, я только хочу признаться, что обманула доверие.

— Вы развратничаете с мужчиной, который вам не муж. Я считаю это большим грехом, чем… Погоди, женщина! — сердито прошептал священник, когда Нерисса поднялась, вздохнула и покинула исповедальню.

— Христос, прости меня за то, что ты считаешь самым дурным в моем поведении, — пробормотала она, глядя на резную фигуру на распятии, висящем над высоким алтарем. Если правила церкви действительно запрещают ей наслаждаться радостями любви, может быть, что-то неправильно в этих правилах. Хотя, может быть, и нет.

— Ш-ш-ш, — произнес голос у ее локтя, когда она спускалась по церковным ступеням.

Она посмотрела в ту сторону, откуда раздался голос, и увидела стройного молодого человека, одетого в одеяние и шапочку церковного служки. Голос у него был приятный, хотя возраст юноши по голосу определить было трудно. Его синие глаза сияли.

— Я слышал вашу исповедь, — сказал он.

— Вы — что?

— Я притаился в трансепте.

— Это против правил!

— Нет, не против. Это в правилах. Можете назвать мне отрывок из канонического права, который запрещает мне притаиться в трансепте и слушать то, что я услышу?

Нерисса ошеломленно уставилась на него и ничего не ответила.

— Я так и думал. Не можете. Я немного изучал это.

— Почему?

— Меня интересует закон.

— Почему вы заговорили со мной?

— Потому что мне понравился ваш ответ священнику. Мне хотелось бы подробнее обсудить этот вопрос. — Молодой человек пошел рядом с ней по площади.

— Разве у вас нет обязанностей? — спросила Нерисса. — Что вы за церковный служка?

— Скажу вам правду: я вообще не церковный служка.

— Так кто же вы такой, черт возьми?

— Я мог бы стать правоведом, если бы я мог отрастить… Нет. Не здесь. Отведите меня куда-нибудь, где мы были бы одни, и я вам все откровенно расскажу.

Нерисса остановилась и подозрительно посмотрела на парня. Она привыкла к таким приемам, но этот парнишка выглядел необычно молодым для такого красноречия, и что-то в его лице заставляло предполагать — он ищет не просто любовных объятий, если вообще их ищет.

— Сколько вам лет? — спросила она.

— Двадцать шесть.

— Двадцать шесть! Но ваш голос… — Нерисса внимательно посмотрела в лицо юноши. — Вы не…

— Не здесь! — Юноша схватил Нериссу за локоть и повел ее к краю площади. Пешеходы искоса смотрели на странную парочку: хорошо одетая красавица быстро шагает по плитам площади с алтарным мальчиком, схватившим ее за руку.

— Он ведет девушку к матери, которая ее выпорет, — заметила одна женщина, обращаясь к своей подруге. — Брат и сестра.

— Больше похоже на сестру с сестрой! — засмеялся фальшивый служка, заталкивая Нериссу в боковую улицу.

В ее апартаментах в Ка д’Оро церковное облачение и шапочка были сняты, и прямые золотистые волосы упали на плечи юноши. Это была, без сомнения, женщина, и самая странная, какую только встречала Нерисса. Кроме волос, ничего красивого в ней не было: квадратный подбородок, хриплый голос «От курения табака, привезенного на судне из Нового Света», — объяснила она. А фигура — тощая и мускулистая, совсем не такая пышная и мягкая, как у самой Нериссы. Расставив ноги, как будто чувствуя себя свободно в панталонах, надетых под одеянием служки, она раскинулась на диванчике, где два дня спустя юная Джессика, утром сбежавшая из отцовского дома, будет пить некошерное вино и с волнением ждать новостей о Лоренцо.

— Меня зовут Порция, — сказала гостья. — Леди Порция Бель Менте. У вас есть эль?

У Нериссы эля не было, но она налила молодой женщине красного вина и спросила:

— Где вы взяли шапочку и облачение?

— Одолжила в церкви в Тревизо.

— Одолжили?

— Ну, да. В законах того города ясно говорится, что церковное облачение клира — собственность аристократии, которая платит большие налоги в регион, а мой отец и был таким аристократом. Так что, если бы дело дошло до суда, я смогла бы доказать, что эта одежда принадлежит мне. Не то чтобы я хотела ее иметь. — Порция сделала маленький глоток и облизнула губы. — Я ее верну сразу же по возвращении. Но, правда, я заинтересована в том положении из церковного закона, который вы подняли во время своего коллоквиума с этим идиотом-священником.

— В моем — что?

— Диспут. Дебаты.

— Я не собиралась дебатировать с ним, я ничего не знаю о церковном законе. Я просто говорила с точки зрения здравого смысла.

— Это точно, у вас его достаточно.

— Благодарю вас, синьора. И опять-таки: вы были в церкви Сан-Марко, чтобы…

— Шпионить. Вы разве не слышали о Совете епископов, который собирался здесь на этой неделе?

Нерисса покачала головой: кардинал не обсуждал с ней церковные дела.

Порция наклонилась вперед, полная энтузиазма:

— На нем обсуждались многие важные положения церковного закона и позиция папы относительно инквизиции в Испании, а также стоял вопрос о том, нужно ли укреплять подобное рискованное предприятие при церкви Венеции, где инквизиция довольно нестрогая. И основной момент — сопротивление Венеции общей политике церкви относительно евреев и мавров в христианском мире.

— Вы присутствовали на этом собрании?

— Переодетая. Я сделала много заметок. Вот, посмотрите! — Из складок своего сброшенного одеяния Порция достала толстую пачку бумаг, исписанных тонким, витиеватым почерком. Она поколебалась, глядя на Нериссу. — Вы умеете читать?

— Умею, — сказала Нерисса. — Хотя, уверена, не так хорошо, как вы, и я не смогу читать это, пока не выпью по крайней мере три бокала вина.

Порция рассмеялась так, что обрызгала вином свои бумаги, и поспешно осушила страницы о свое платье.

— Вот. Ну, я не виню вас, синьора…

— Нерисса д’Орокуоре. И я не синьора.

Порция пожала плечами.

— Это слово не имеет точного определения. Вы хорошо говорите.

— Я сама этому научилась.

— У вас странное имя: «Золотое сердце». Но, несмотря на ваше имя, вы правы: это собрание в основном сплошная скука, и тысячу раз мне хотелось вмешаться, потому что я уже видела ответ на вопрос, тогда как половина собравшихся потратила бы много часов на обсуждение, еще больше запутывая все. Но постепенно я поняла, что этим епископам хотелось послушать себя, и только.