Грейс Тиффани - Кольцо с бирюзой

— Прощай, жара, пора проследовать на холод! — сказал он, театрально воздев руки к небу. Затем повернулся и низко поклонился Порции, которая стояла, скрестив руки на груди и нетерпеливо постукивая ногой. — Порция, я проиграл и удаляюсь.

Он выпрямился и гордо зашагал к выходу. Ксанте, опершись о метлу, улыбнулась ему, но он посмотрел на нее как на пустое место.

У него за спиной Порция отряхнула руки и бросила Нериссе:

— Скатертью дорога этому черномазому дьяволу.

Мужчина остановился, одна рука на мече. Он обернулся и, казалось, впервые заметил Ксанте, которая, плотно сжав губы, стояла рядом с ним, держа в руке метлу.

Он поклонился ей.

Потом, сопровождаемый своими слугами, африканец направился прочь от дома.

Ксанте смотрела ему вслед. Подбежала Нерисса, выкрикивая:

— Подождите, синьор! — Нерисса выбежала на крыльцо и быстро спустилась по мраморным ступеням. Она догнала марокканца и что-то сказала ему, извиняясь за плохое настроение своей хозяйки, сделала реверанс и очаровательно улыбнулась. Мужчина поклонился ей и пошел по дорожке к пристани, за ним его слуги несли багаж, так высоко задрав носы, что Ксанте удивилась, как это они не упали. Нерисса стояла, удерживая свои юбки на ветру, и смотрела им вслед. За спиной Ксанте Порция скрылась в гостиной и с шумом захлопнула за собой дверь.

Нерисса повернулась и, поднявшись по ступеням, вернулась в дом. Ксанте встретилась с ней взглядом, и Нерисса сказала:

— Извини, Ксанте.

— Войдите!

Ксанте открыла дверь в комнату Нериссы, как раз когда часы в комнате пробили восемь. Красивая одежда небрежно валялась на кровати, кресле и на полу и даже на стоявшей под золотым распятием скамеечке, предназначенной для моления. К удивлению Ксанте, на скамеечке прямо на нижней юбке, брошенной на нее, стояла на коленях Нерисса.

— Извините, — сказала Ксанте, останавливаясь в дверях.

Но Нерисса встала и подошла к двери.

— Ксанте, садись. Ты сегодня плохо выглядела еще до того, как синьора Порция так расправилась с марокканским великаном. — Она подвела Ксанте к постели и отбросила лежавший на простыне белый носовой платок, вышитый красными вишнями. Голос у нее был резкий, но добрый. — Ксанте, у тебя будет ребенок?

Ксанте села на кровать, закрыла лицо руками и всхлипнула.

Нерисса опустилась на колени рядом с ней.

— Отец — Ланселот, да?

Ксанте изумленно посмотрела на нее:

— Откуда вы знаете?

Нерисса отмахнулась от вопроса.

— По тому, как он обращается с тобой. Как будто получил от тебя то, что хотел, а теперь боится, что ты можешь потребовать что-нибудь от него.

Ксанте посмотрела на нее глазами все еще полными слез. Какое-то мгновение она раздумывала, не рассказать ли Нериссе обо всем, что случилось. Но уста ее остались запечатанными. Говорить теперь не имело смысла: что было, то было.

— Мы можем заставить его жениться на тебе, — деловито предложила Нерисса.

— Нет! — Ксанте выпрямилась, вытерла лицо фартуком. — Только не его!

— Но если он — отец…

— Он — плохой. Подлый.

— Клоун — может быть, но подлый?

— Я не смогу доверять такому человеку.

— Но нам приходится доверять, Ксанте. В самом деле, только это нам и остается. Вся жизнь — азартная игра.

— Я не знаю такой игры, — ответила Ксанте. — В моем доме мы в карты не играли.

Нерисса твердо взглянула в ее мокрое от слез лицо и, помолчав, сказала:

— Ну хорошо. Не Ланселот. Мы найдем тебе другого мужа.

— Чтобы он стал отцом чужого ребенка?

— Ш-ш-ш. Если в приданое дадут землю или хорошую должность, почему бы и нет?

Ксанте покачала головой:

— Мне стыдно просить о такой помощи.

— Нам всем бывает нужна помощь, Ксанте.

— Ах, но к кому я могу обратиться за помощью? Подруга Нерисса, бывают ли вообще мужчины, которые выполняют то, в чем клянутся?

Нерисса засмеялась.

— Я так не думаю. Да и большинство женщин тоже так не думают. — Она задумалась. — Однако когда-то я работала у одного мужчины… жесткого в некоторых вопросах, но он хорошо мне платил и всегда, всегда в условленное время. И если он говорил: случится вот то-то, это и случалось.

— Но этого мужчины здесь нет, чтобы жениться на мне. Как я смогу позаботиться о ребенке? — печально проговорила Ксанте.

— Ах, тихо. Мы тебе кого-нибудь найдем. Я поговорю с Порцией, и она найдет тебе мужа или семью, которая воспитает твоего ребенка. Ей нравится делать людям подарки.

Ксанте почувствовала, как у нее сжался желудок. Она наклонилась вперед, закрыв глаза. Нерисса положила ей руку на лоб.

— Ксанте, как давно это случилось?

— Почти три месяца.

Нерисса нахмурила брови, словно раздумывая, но не над тем, что делать Ксанте, а над тем, сказать ли ей, что она думает. Потом тихо проговорила:

— Я хотела бы, чтобы ты это знала. В домах… в месте, где я когда-то была, я встретила женщину — и не одну, — которая думала, что не сможет содержать ребенка. Она… они знали способ, как избавиться от семени в ранние месяцы. Некоторые так делают, Ксанте, это несложно. В огороде «Бельмонта» растет рута. Мне кое-что известно о свойствах этой травы. Если сделать из нее отвар… Опасно немного, но…

Вишни, вышитые на платке, который лежал у подушки Нериссы, скатились в кучку. Ягоды стали жидкими, как капли крови. Ксанте закрыла глаза.

Нерисса поспешно сказала:

— Значит, нет. Мы не будем этого делать. Ксанте? Что такое?

Ксанте открыла глаза.

— Меня мучают видения, — тихо сказала она. — Плохие — о пытках и страданиях невинных. Сейчас я видела одну такую. Но она исчезла.

Нерисса была ошеломлена.

— Как давно это началось?

— Всю мою жизнь. Меньше с тех пор, как я покинула Испанию. Но больше с тех пор, как… как… приехали венецианцы. Синьор Бассанио и Грациано.

— И Ланселот.

— Да. — Ксанте сжала лоб руками. — Картины появляются неожиданно, когда я слышу разговор о жестоком, а иногда по неизвестной мне причине.

— Очень странно! Но эти синьоры из города теперь уже уехали.

— Они вернутся. И если синьора Порция выйдет замуж за синьора ди Пьомбо, я не смогу… — прошептала Ксанте и вдруг громко сказала: — Эти картины! Я на все готова, чтобы избавиться от них!

Нерисса сидела рядом с ней, обняв ее сгорбленные плечи.

— Это дьявольские лики, — хрипло произнесла она. — Но мы сильнее его. Ты должна прогонять дьявола, как это делаю я.

— Как?

— Смехом.

Ксанте слабо улыбнулась:

— Но его лики не…

— Веселят? Тогда думай о веселых вещах. И молись.

Ксанте глубоко вздохнула.

— Кому мне молиться? Мои родители еврейка и мусульманин, которые притворялись христианами. Может быть, они так и считали! А я… я даже не знаю имени Бога.

— Он знает твое имя, — проговорила Нерисса.