Марджори Иток - Рассвет на закате

Томасин потянулся ей навстречу. Странный комок полосатого меха в облаке теплого воздуха. «Мяу!» — сказал он приветливо, а затем принялся методично вылизывать шерсть, задрав заднюю ногу, словно восклицательный знак.

Элинор поставила сумку на стол, сняла пальто и села в кресло Джулии. Мир как бы снова покачнулся перед ее глазами, но затем обрел устойчивость, и она потянулась к телефону.

Позади нее, в тени шкафа, Тони Мондейн молчаливо бранил сам себя. Он-то надеялся, что у него в распоряжении остается целый час беспрестанных поисков проклятого Пикассо. Найти его теперь стало даже более чем жизненной необходимостью. Достаточно малейшей придирки, и его шанс, который выпадает лишь единожды в жизни, — войти в число привилегированных покупателей «Сотбис» — рассыплется в прах навсегда.

Ему необходимо найти подделку и уничтожить ее, каких бы усилий это не стоило. Он не хочет следующие несколько месяцев шарахаться от каждой тени, которая грозит испачкать его репутацию.

Элинор двигалась медленно, словно все время вселенной лежало на ее плечах. Она похудела, но он отметил, что округлость ее бедер осталась все такой же соблазнительной, когда она тянулась к телефону. Ее лицо немного осунулось. «Интересно, что она думает по поводу косметики? — спросил он себя, и тут же гнев охватил его. — Да ты спятил, идиот! Какое это имеет значение? Тебе нужна Элинор, в ней есть утонченность, все, что бы она ни делала, у нее получается хорошо, и тебе надо, чтобы она находилась по твою сторону баррикад. Тебе необходимо заполучить ее в союзники. Будь мудрее».

Она набирала телефонный номер. Тихо-тихо он прокрался за ее спиной, открыл дверь и хлопнул ею, делая вид, что входит и стряхивает воображаемый снег с брюк.

— Элинор, вот так приятный сюрприз!

Она обернулась, и глаза ее были пусты. Затем она улыбнулась, и он тоже, в глубине души испытывая удовольствие от того, что она ему рада.

— Тони, а я как раз собралась вам звонить!

— Превосходно. Вы нуждались во мне, вы скучали по мне, вы хотели меня видеть. Какая фантастика — видеть, что вы здоровы и действуете.

Он неторопливо подошел, протянул руки, обнял ее, властно завладел ее губами, накрыв их своим ртом, — и это было совсем не то же самое, далеко не то же самое, дорогой Боже, не то же самое, что она чувствовала в объятиях Бента, и вкус поцелуев Бента был другим. Но ей надо заставить себя играть в эту игру, потому что в одном он прав: она в нем нуждается.

Правда, не совсем так, как он ожидает. Или утверждает. С таким самомнением он мог бы и у каменной глыбы добиться ответа.

И Элинор оказалась права. Тони остался доволен откликом ее губ и сиял от самодовольства. Он ожидал, что поцелуй развлечет его, и он быстро насладится победой. Однако Элинор — это удовольствие, которое следует растянуть: ее волосы, мягкие и шелковистые, щекотали его по щеке, что совсем не было похоже на жесткую, пахнущую лаком копну, как у женщины из бара, которую он повстречал прошлой ночью. Ее тело гибко приникало к его собственному.

Ого, Мондейн, вот так чушь!

Встревоженный сигналами, которое посылало его тело, он разомкнул объятие и подтолкнул ее на прежнее место на стуле, продолжая улыбаться.

— Вы отлично выглядите. А я-то думал, что увижу призрак с пустыми глазницами.

— Может быть, я в него и превращусь с наступлением ночи, — угрюмо ответила Элинор. — Тони, у меня страшные неприятности.

Внезапно взгляд его темных глаз пронзил ее:

— Да?

— Появилась Джилл Бонфорд.

— Кто эта чертова Джилл Бонфорд?

— Жена Бентона Бонфорда.

Она увидела, что он подскочил на месте. У него даже дух перехватило:

— И что?

— А то, что она наследница Бентона. Магазин принадлежит ей. Дом принадлежит ей, фургон принадлежит ей — и все остальное, что вы видите, — тоже.

— Понимаю. — Его пухлые губы еле двигались.

— И она хочет продать. Все единым махом. Сейчас.

— Она нашла кому?

— Она ищет.

— Значит, пока что не нашла?

— Нет. Она только вчера приехала.

— Тогда нет проблем.

Значит, он намерен купить.

«О, Бентон, — болезненно подумала она, — пожалуйста, прости меня! Пожалуйста, где бы ты ни был, пойми меня!»

— Наличные, Тони, и не иначе.

— Проклятье! — тихо произнес он и прикрыл глаза, желая скрыть от нее свои мысли, вихрем проносящиеся в его мозгу. Без паники, Мондейн. Бывало и хуже. Ты найдешь выход.

Но наличные, Господи! Особенно сейчас, когда дают о себе знать расходы Доминика, налоги на собственность, да еще маячит угроза очень дорогостоящего приема некоторых гостей.

Репутация его безупречна, и это открывает ему кредит. И все же ему меньше всего нужно, чтобы какой-нибудь банковский инспектор начал разбирательство в его финансовых делах. Позже. В начале следующего года. Но не сейчас.

Энтони все еще не разомкнул век и покачал своей красивой головой, медленно, словно выполняя некий ритуал:

— С наличными будет проблема. А она не согласится на контракт?

— Она сказала, что не согласится.

— Кто ее поверенный в делах?

— Младший партнер Мэтта. Питер Вильсон.

Шанс. Совсем небольшой. Но с этой точки зрения Питер Вильсон весьма расположен к сотрудничеству — знание о кое-каких его похождениях в Сент-Луисе не повредит.

Мондейн сказал:

— Позвоните ему.

— Он еще не появился в офисе. Девяти еще нет.

— Но он же должен быть где-нибудь. Давайте найдем его. — Тони протянул руку и взял телефонную книгу, подцепив ее за потертый шнурок. — Скажите, что мы угостим его завтраком, — велел он, указывая нужный номер. — Вероятно, вы знаете его лучше, чем я.

Тони не разделял склонности Вильсона к борделям высшего класса. Единственным его интересом было великолепно обставлять подобные заведения шератоновской мебелью. Правда, он был давно близко знаком с одной из хозяек.

Элинор набрала номер, который Мондейн указал ей по книге. Послышались гудки.

Тони прошел к двери, вернулся, наклонился и почесал у Томасина за ушами. Тот прикинулся было, что такая процедура естественным образом входит в его распорядок дня, но затем решил заняться умыванием.

Наконец трубку подняли. Заспанный голос ответил:

— Да?

Оказалось, что Питера Вильсона не слишком вдохновляет мысль о еде, но через час он может принять их в своем офисе. Договорившись, Элинор повесила трубку и взглянула на Тони, который по-прежнему мерил комнату шагами. Полы его пальто развевались, а брови были сдвинуты.

— Восемь тридцать. — Он посмотрел на свои щегольские часы «Ролекс». — Ладно. Значит, у нас есть время подкрепиться. Мне нужно нечто большее, чем обычный кофе Бена.

Элинор кивнула и поднялась, пытаясь удержать равновесие при моментальном головокружении.