Кайл Онстотт - Хозяин Фалконхерста

Драмжер повторил все это за Бингемом, после чего загорелось еще несколько свечей, и он узнал других присутствующих. Всего в конюшне собралось человек тридцать. Кое-кого он встречал и раньше — например, директора местного Бюро Свободы, школьного учителя из Огайо, офицеров и солдат — подчиненных Криса, а также субъекта из Вермонта, недавно открывшего в Бенсоне банк. Драмжер был здесь единственным чернокожим; ни один из присутствующих не был уроженцем Бенсона — все либо приехали сюда по собственной воле, либо находились здесь по долгу воинской службы.

Раздались пронзительные звуки дудки, чей-то голос затянул «Звездно-полосатый флаг». Учитель торжественно взошел на помост, воздвигнутый позади стола, и обратился к Драмжеру с прочувствованной речью насчет посрамления предателей и необходимости упорной борьбы за торжество истинных принципов народовластия, равенства, просвещения и за свержение путем всеобщего тайного голосования старой политической олигархии.

Все это время Драмжер переминался с ноги на ногу, мало что понимая в напыщенных гиперболах, которыми насытил свою речь оратор. Он припомнил, как в былые времена захаживал сюда с Хаммондом Максвеллом, чтобы ждать на скамеечке в глубине конюшни, в обществе других негров, пока хозяин пообщается с белыми приятелями. Ему вспомнились грубая речь чернокожих слуг, хвастанье силой мышц и победами над женщинами. К действительности его вернули незнакомые люди, схватившие его за руки. Узнав среди этих людей Криса, Драмжер было успокоился. Но потом ему завязали глаза черным платком, руки спутали веревкой, и он снова задрожал от страха. Ослепленного и беспомощного, его повели по помещению, неоднократно останавливая, чтобы собравшиеся подтвердили, что ему разрешается принять на себя обет, делающий его полноправным членом Лиги. Ответ всякий раз был утвердительным. Когда его в очередной раз остановили, чьи-то руки неожиданно принудили его опуститься на колени, после чего над ним была прочитана молитва, просящая у Господа благословения для нового соратника. Потом надолго воцарилась тишина, нарушаемая шарканьем ног, передвиганием тяжелой мебели и скрежетом металла по металлу. Чиркнула серная спичка — на плечо Драмжера снова легла чужая рука, и голос полковника Бингема сказал:

— Драмжер Максвелл, ты снова превратился в раба-африканца, в жалкое создание, опутанное цепями неволи. Ты — вещь, которую можно купить и продать. Твое тело принадлежит не тебе, а безжалостному владельцу, который младенцем отнял тебя у матери и продал, который вырвет тебя из объятий возлюбленной и продаст, который заберет на продажу твоих детей. Ты — самая униженная из всех Божьих тварей, ты слеп и не видишь свободы, которой обладают все остальные люди с той минуты, когда они появляются на свет из материнской утробы. Итак, Драмжер Максвелл, желаешь ли ты освободиться от пут, открыть очи, обрести священный огонь свободы? Я спрашиваю тебя, Драмжер Максвелл, алчешь ли ты свободы?

— Да, — ответил он, мучаясь от боли в связанных запястьях.

— Где же ты станешь искать ее, эту свободу?

Прежде чем ответить, Драмжер хорошо поразмыслил. Откуда пришла свобода? С Севера, разумеется. Он догадался, что набрел на верный ответ.

— В Союзе.

— Отличный ответ, Драмжер Максвелл! Союз, один лишь Союз штатов способен дать человеку свободу и сохранить ее.

Драмжер почувствовал, что его руки освобождают от пут. Кто-то поднял его правую ладонь и водрузил на какую-то книгу. В следующее мгновение с его глаз сорвали повязку, и он увидел, что стоит на коленях перед странным огнем, озаряющим сине-зеленым светом окружающие лица. Присутствующие походили на мертвецов, впившихся в него тяжелыми взглядами. Ему в третий раз велели повторить клятву, что он и сделал, подхватывая слова Бингема:

— Клянусь неизменно защищать свободу и единство. Ради этого я не пожалею своей жизни, состояния, даже чести. И да поможет мне Господь!

При этих словах раздалось дружное чирканье, и в руках у каждого загорелось по свече. В конюшне сделалось светло.

Драмжеру помогли подняться. Каждый из присутствующих подал ему руку, поздравил и пожелал успехов. После этого учитель, которого представили Драмжеру как главного церемониймейстера, познакомил его с тайными символами ордена — знаменитыми четырьмя «L». Сначала следовало поднять правую руку со сведенными большим и указательным пальцами и произнести «Liberty» — «свобода». Потом вытянуть руку на уровне плеча и сказать «Линкольн». Потом уронить руку и сказать «Loyal» — «верен». Наконец, засунуть большой палец за ремень и сказать «Лига».

Проделав все это, он превратился в действительного члена «Союзной Лиги», что было отпраздновано совместным возлиянием. Кукурузная водка лилась рекой. Когда пришло время отправляться восвояси в сопровождении Холбрука и Бингема, Драмжер уже с трудом держался в седле. Его спутники были немногим трезвее его. Громко пожелав соратникам спокойной ночи, они поскакали назад в Фалконхерст.

— Завтра вечером, Драмжер, дружище, — бубнил Бингем, — мы устроим массовое посвящение в Новом поселке. Я помогу тебе провести ритуал. Мы затащим чертовых черномазых в Лигу и заставим голосовать за республиканцев. Разве не так?

Он опасно раскачивался в седле и хватался за Драмжера, ехавшего между двумя белыми.

— Еще как! — Из-за выпитого Драмжер позабыл культурную речь. — Свободу ниггерам, черт их побери! Только не пойму, как нам зажечь такой огонь, как там, у вас. Такой зелененький, голубенький…

Крис запрокинул голову и рассмеялся хмельным смехом.

— Мы так и думали, что ты из-за этого перетрухнешь! В первый раз это всех пугает. Видел бы ты свою физиономию! Словно лет десять провалялся в могиле, прежде чем тебя откопали. Что скажут, по-твоему, твои черномазые завтра, когда с них снимут повязки? — Он доверительно наклонился к Драмжеру. — Хочешь знать, откуда берется такой огонь? Очень просто: посыпь дровишки солью и прысни спирта. Огонек получается почище, чем в преисподней!

— Да, тебе надо этому научиться, — рассудительно проговорил Бингем, выпрямляясь в седле. — Будешь проводить такое собрание раз в неделю. Кроме жителей Нового поселка, тебе придется завербовать еще много новых членов. Мы хотим, чтобы все негры в округе вступили в Лигу и голосовали за республиканцев. Так что готовься! Я оставлю тебе книгу, там все написано. Только не отдавай ее проклятым южанам! Они смерть как хотят перенять наш ритуал.

— А если они вступят в Лигу и сами все узнают?

— Мы их не принимаем, так что ничего они не узнают! «Союзная Лига» — самое могучее общество во всем мире! — Бингем помолчал, мотая головой в такт лошадиному шагу, а потом в хмельном дружелюбии приобнял Драмжера за талию. — Как я рад, что мы возвращаемся к тебе, Драмжер, дружок! Сможешь еще разок уступить мне эту Дульси?