Ларри Макмертри - Вечерняя звезда

— Вам нужно было бы пригласить нас обслуживать ваше торжество, — сказала Мардж, пожилая кассирша, словно с упреком. — Мы обслуживаем многие торжественные случаи, причем делаем этом офигительно здорово. Я обычно разношу пунш.

— Да, у нас небольшое торжество, — смутилась Рози. Ей было приятно такое внимание к себе.

— Это была небольшая ложь, — сказала Аврора на стоянке. Тех двоих, что перебрасывали мяч, больше не было. Стоянка опустела. Никого, кроме них самих и легкого тумана. — Приедет вся твоя семья, а это означает, что будет совсем не маленькая свадьба, — добавила Аврора. — Я согласна, жених, вероятно, озадачился бы, если бы подумал, что его торжество обслуживают люди из «Поросенка», хотя, мне кажется, это была бы неплохая мысль. Несколько свиных сандвичей и много выпивки — Артур со всеми своими знакомыми мог бы немного передохнуть. Все остальное не дает такого эффекта.

Она уже дважды угощала Артура с Рози ужином, но пока что безуспешно. После каждого ужина Рози подолгу плакала, не давая Авроре спать до полуночи — она беспокоилась, правильно ли поступает. Аврора попробовала пригласить на эти ужины братьев Петракисов, потом Паскаля и просто настояла, чтобы оба раза Тедди с Джейн приехали к ней, но оба раза ее всегдашнее умение ладить с людьми подвело ее, и все получилось не так, как было задумано.

— Эти официантки думают, что я старая дура, — это просто можно прочесть у них в глазах, — сказала Рози.

— Чепуха, ничего подобного я не заметила. Они не знакомы с женихом, откуда им знать, делаешь ты ошибку или нет? Ты и сама-то этого не знаешь.

— Я ведь тоже была когда-то официанткой, — напомнила ей Рози. — Я знаю, что у официанток в голове. Если бы они увидели Артура, они решили бы, что я его чем-то опоила и затащила в постель, потому что он богат. Официанток бесит, когда такой неотесанной девице, как я, вдруг достается куча денег. Они всегда завидуют, если кому-нибудь другому что-то достается.

— Рози, пожалуйста, попытайся видеть в жизни положительное, — настаивала Аврора, запуская двигатель. — Можешь не стараться видеть положительное круглосуточно, но попробуй заняться этим упражнением хотя бы завтра. Если нужно, попробуй представить, что ты — это я, как я когда-то это сделала. Спой арию, когда будешь принимать душ. Тебе станет легче, и мы проживем этот день. Кто знает, может быть, ты будешь счастлива, как ребенок, в своем новом положении моей соседки, а не служанки.

— И это тоже мучает меня, — сообщила ей Рози, которая внешне совершенно не напоминала человека, стремящегося видеть в жизни положительное. — Кого ты найдешь, чтобы убирать в доме? Ты говорила, что начнешь искать кого-нибудь, но вот уже сегодня свадьба, а ты так никого и не нашла.

— Вообще-то мне порекомендовали одну подходящую женщину из Гватемалы, — сообщила Аврора весело. Это была неправда. Она хотела скрыть от Рози, что решила сама заниматься хозяйством. В последнее время она почувствовала, что устает сидеть за своей работой по сбережению семейной памяти. Она больше ничего не делала, просиживая целыми днями в гараже, пила чай и думала о своей жизни. Иногда думать о жизни было интересно, иногда — нет. В последнее время она переключилась на мысли о том, как жили другие, например Джерри или Рози. Ее трогало бесконечное глубокое беспокойство Рози о предстоящем замужестве, хотя время от времени это ее и раздражало. Ей даже становилось интересно, как бы она себя чувствовала, если бы она была не Авророй, а Рози, и пришла к тайному решению, что для того, чтобы хоть немного понять это, можно было бы самой заняться домашними делами. Если быть такой, как Рози, ей не понравится, всегда можно найти подходящую женщину из Гватемалы.

К тому же ей было любопытно, сможет ли она прожить одна. Читая свои записи, она поняла, что ей в жизни крайне редко доводилось быть совершенно одной. В последние сорок два года буквально каждый день с ней была Рози — это о чем-то говорило. Гектор Скотт, как она припомнила, в те годы, что они прожили вместе, практически не выходил из дому. Мало отличался от него в этом отношении и Редьярд. Ей пришло в голову, что она дожила до восьмого десятка, почти не испытывая одиночества. Она всегда считала, что одиночество не для нее, но она никогда и не испытала его хотя бы в той мере, чтобы судить об этом. Теперь, наконец, раз появился Артур Коттон, она сможет вкусить одиночества. Она вовсе не боялась этого, у нее даже было подозрение, что ей это может понравиться.

— Никто теперь не уберется у тебя как следует. Какая разница, откуда они — из Гватемалы или еще откуда-нибудь, — заявила Рози твердо. Они подъезжали к своей улице. Рози выглянула из окна на дом Артура Коттона, куда она уже сегодня войдет его женой, и ей почему-то стало очень грустно. Ей вспомнилось, что ее мама называла такое состояние «глубоко и далеко в грусти и печали». Зачем ей это? Зачем она сказала ему «да», если на настоящее «да» не тянула?

— Я буду приходить каждый день и проверять, — сказала Рози, цепляясь в своей грусти-печали за единственное, что хорошо умела делать — отличить дом, в котором произведена хорошая уборка, от дома, в котором таковой не было.

— Можешь проверять до посинения, — согласилась Аврора. — Можешь делать в моем доме все что хочешь. Только не говори об этом Артуру, тогда, по-моему, все будет в порядке. Кстати, — добавила она, возобновляя старый разговор, который они так и не закончили, — а что ты понимаешь под словом «порядочность»?

Казалось, Рози смутилась.

— Не надо было мне говорить этого, — сказала она. — На самом деле у меня ни малейшего представления о том, что это может означать, нет. Может быть, лучше было бы заглянуть в словарь, если бы он был под рукой?

Аврора повернула к дорожке, ведущей к дому, но остановилась почти вплотную у гаража. Посреди двора сидели и глядели на них три белочки.

Аврора выжидательно взглянула на Рози.

— Я думала, что это как-нибудь связано с сексом — так все это прозвучало, — призналась она, — но я не могу сказать, на что способен Артур, потому что у нас с ним еще ничего не было.

— Понятно, — сказала Аврора. — Он все еще нервничает?

— Нервничает, — подтвердила Рози.

— Боже мой! У него было столько времени, чтобы научить свой механизм подниматься. В чем тут, по-твоему, дело?

— Ну, во-первых, он давно от этого отвык, — сказала Рози. — С Эврикой они в последние четырнадцать лет и до самой ее смерти не спали. То есть он почти пятнадцать лет этим не занимается, если учитывать еще и то время, что он за мной ухаживает.

— Боже мой, — опять повторила Аврора, — неудивительно, что тебе трудно видеть хорошее, когда ты размышляешь об этом замужестве. Хотя все равно нужно попробовать. Может быть, когда вы займетесь этим в Козумеле, он взбодрится.