Джудит Гулд - Вторая любовь

«Но недостаточно быстро, — подумала Дороти-Энн. — Даже вполовину не так быстро, как нужно».

Они ехали молча. Грязная дорога стала еще уже и превратилась в серпантин, поднимавший их все выше и выше по южному склону гряды, составляющей хребет острова.

Дороти-Энн молча смотрела в боковое стекло. Зеленые склоны изобиловали растительностью, по ним пунктирной линией протянулись стальные пилоны, будущие опоры канатной дороги, которая доставит гостей на самую вершину, через старый, заполненный водой кратер, и вниз на другую сторону.

На полпути к вершине Курт остановил машину и выключил мотор.

— Давайте разомнем ноги, — предложил он.

Они выбрались из «ровера» и подошли к краю дороги, оглядывая южную часть острова. Бриз волновал воздух, по небу слоились большие пушистые кучевые облака, и море выглядело как расшитый золотыми нитями лоскут, протянувшийся до синего горизонта. У берега длинные белые валы выбрасывались на белоснежные пляжи.

Курт засунул руки в задние карманы джинсов. Он нервничал. Дороти-Энн заметила это, потому что ее спутнику было трудно устоять на одном месте. Он все время переминался с ноги на ногу.

— Вы верите в возможность «дежа вю» [31] Понятие, обозначающее нечто, уже виденное раньше. ?

— Когда как. — Дороти-Энн не отводила глаз от панорамы острова.

— Вот вам пример, — предложил Курт. — Позавчера вечером я заработался допоздна. К тому времени, когда я приехал домой в Маунт-Киско, жена и дети уже легли спать, и я тоже свалился. Позже меня разбудил телефонный звонок. Когда я ответил, я решил, что мне это снится. — Он покачал головой. — Это был странный человек. Очень странный.

У Дороти-Энн возникло дурное предчувствие, как будто насекомое пробежало у нее по позвоночнику. Ее голос упал до шепота:

— И чего же хотел звонивший?

— Вот в этом-то и дело, — сказал Курт. — Наш разговор стал точным повторением моей беседы с вашим мужем три года тому назад.

Женщина покосилась на него:

— Так это был не сон?

— Да нет, правда, все правда. Звонивший говорил с британским акцентом. Он назвал свое имя — Джордж Блэквелл, советник по капиталовложениям из Куала-Лумпура.

— Куала-Лумпур, — задумчиво повторила Дороти-Энн.

— Совершенно верно. Он сказал, что приехал в город на пару дней, что видел мои работы и хочет сделать мне деловое предложение. Я подумал, конечно, почему бы и нет? Если послушать, то вреда не будет.

Дороти-Энн почувствовала, как у нее сжимается горло.

— Продолжайте, — хрипло попросила она.

Курт смущенно переступил с ноги на ногу.

— Мы встретились во время ленча в гриль-рум ресторана «Четыре времени года». Это произошло вчера.

Дороти-Энн кивнула не говоря ни слова.

— Судя по всему, Пекин дал его консорциуму зеленый свет на строительство тематического парка в западном стиле на юге Китая.

— Иными словами, этот человек сделал вам предложение, от которого вам было трудно отказаться?

— Можно сказать и так, — честно признался Курт. — У меня снова будет полный контроль над творческой частью, как и на Иден Айл. Я начну работать с нуля. Я сам могу проставить сумму на чеке, если она окажется в пределах разумного.

— Вы им отчаянно понадобились. — Невидящими глазами Дороти-Энн уставилась в пространство. У нее появилось странное ощущение, что она стоит на борту тонущего корабля, и с каждым ударом волны палуба приобретает все более опасный крен.

«Курт прав в одном, — размышляла молодая женщина. — Это действительно точное повторение того, как Фредди переманил его из Дисней-Уорлда».

И теперь возникал вопрос, был ли звонок Джорджа Блэквелла совпадением или…

Или чем?

Частью ужасного плана, направленного в первую очередь против нее?

Ее мозг лихорадочно искал ответ. «Куала-Лумпур находится в Малайзии, — думала она, мысленно сводя факты воедино. — „Отель династии Хейл”, где произошла вспышка болезни легионера, в Сингапуре».

И более того.

Сэр Йен Коннери живет в Гонконге, там же расположен и «Пэн Пэсифик Бэнк».

Дороти-Энн не знала, что делать со всеми этими фактами. Узел азиатских связей не так давно опутал компанию «Хейл» и самым кошмарным образом.

Не слишком ли много для простого совпадения?

Память Дороти-Энн откопала давно забытую фразу из «Голдфингера» [32] Один из фильмов о Джеймсе Бонде. : «Первый раз — случайность, второй раз — совпадение, а третий раз — действия врага».

«И что же это такое? — гадала она. — Действия врага? Или я пытаюсь найти заговор там, где его нет?»

Честное слово, ей это неизвестно.

Стараясь говорить спокойно, Дороти-Энн снова переключила внимание на Курта.

— Могу ли я узнать, чем кончились ваши переговоры с мистером Блэквеллом? — задала она вопрос.

— Все висит в воздухе, — вздохнул Курт, черты его лица дышали искренностью. Экерман хотел и попросить прощения, и сохранить верность. В его глазах появилась боль, словно внутри него шла борьба, и он не мог решить, как ему поступить. — Я сказал, что должен обдумать это предложение.

— И?

Курт состроил гримасу.

— Мне ответили, чтобы я не слишком долго раздумывал.

Дороти-Энн кивнула.

— Другими словами, — пробормотала она, — предложение не станет ждать вас вечно.

— Боюсь, что нет. — Технический гений печально улыбнулся своему боссу. — Но не считая того, что мне предлагают начать проект с нуля, главное искушение таится в другом. Моя жена американка азиатского происхождения. Ее отцом был американский солдат, а мать у нее вьетнамка. У жены там родственники, которых она никогда не видела.

Дороти-Энн подумала, а не известно ли Джорджу Блэквеллу об этом факте? Она достаточно хорошо знала Курта и понимала, что этот человек не способен на обман. В нем есть какая-то детская искренность. Если его семью использовали, как средство давления, то он, вероятно, и не подозревает об этом.

Дороти-Энн сложила руки на груди и задумчиво посмотрела вдаль. Ее пальцы постукивали по локтям, как попавшие в ловушку птицы, потом вдруг замерли.

— Курт?

— Да?

— А что… — ее голос сорвался на неуверенное вибрато, и женщине пришлось откашляться и сглотнуть, прежде чем продолжить. — А что из себя представляет этот мистер Блэквелл?

Курт поддел большим пальцем ободок своей каски и сдвинул ее на затылок.

— Вы имеете в виду внешность?

— Совершенно верно, — кивнула Дороти-Энн.

— Что ж, мне легче и быстрее набросать его портрет, чем описывать. У меня в машине есть карандаш и бумага.

— Вы можете? И сделаете это?

Впервые после встречи в аэропорту губы Экермана расплылись в улыбке.

— Почему бы я стал возражать? — Он грациозно взмахнул рукой, словно приглашая Дороти-Энн. — Войдите в мою студию, мадам. Прошу вас прямо сюда.