Изабел Уолф - Дело в стиле винтаж

Сестра улыбнулась мне:

— Надеюсь, я не помешала вашему разговору.

Я с трудом подавила желание заявить, что так оно и есть.

— Вы подруга миссис Белл?

— Да. Мы с ней… беседовали. — Я встала и посмотрела на вернувшуюся миссис Белл. Ее лицо еще хранило эмоции, вызванные рассказом. — Я пойду, миссис Белл, но скоро позвоню вам.

Она положила руку мне на плечо и пристально взглянула в глаза.

— Да, Фиби, — тихо сказала она. — Будьте так добры.

Я спустилась по лестнице, ощущая тяжесть, но вовсе не двух чемоданов, которые едва замечала. По пути домой я думала об истории миссис Белл, и мне было горько, что ее так тревожат события, случившиеся столь давно.

Дома я отобрала одежду, которую надо отвезти Вэл, с дрожью вспомнив о предстоящем мне сеансе, а остальное приготовила для стирки и химчистки.

По пути в магазин я заглянула в «Оксфам» и вручила мешок с вещами миссис Белл добровольной служащей — женщине лет семидесяти, которую часто там видела. Она иногда бывала сварливой.

— Все вещи здесь от Джегера и в прекрасном состоянии, — объяснила я, краем глаза заметив, как дернулась ситцевая занавеска, закрывавшая примерочную кабинку. Я достала аквамариновый костюм. — Новый он стоил двести пятьдесят фунтов, а ему всего два года.

— Приятный цвет, — сказала женщина.

— Да, очень нежный.

Шторка отодвинулась, и передо мной предстал Дэн в бирюзовом вельветовом пиджаке и малиновых брюках. Мне захотелось надеть солнечные очки.

— Привет, Фиби! Я так и думал, что это вы. — Он посмотрел на себя в зеркало. — Как вам этот пиджак?

Что я могла сказать?

— Крой хорош, но цвет… жуткий. — Его лицо погасло. — Простите, но вы сами спросили.

— А мне нравится цвет, — возразил Дэн. — Он… ну… как вы его опишете?

— Синий павлиний, — предположила я. — Нет — цианоз.

— О! — Он скосил на себя глаза. — Что-то связанное с цианидами?

— Точно. Уж очень… ядовит. — Я скорчила женщине гримасу. — Простите.

Она пожала плечами.

— Не беспокойтесь — я тоже думаю, что он отвратителен. Но между прочим, ему к лицу, — кивнула она на Дэна. — Симпатичный парень.

Дэн благодарно улыбнулся женщине. А он действительно симпатичный, поняла я: прямой нос, красивые губы, ямочки на щеках, ясный взгляд серых глаз. Кого он мне напоминает?

— Но с чем можно носить этот пиджак? — вопросила служащая. — Вам следует подумать об этом. Поскольку вы наш постоянный покупатель, я должна вас предупредить.

— О-о, он подойдет к самым разным вещам, — дружелюбно ответил Дэн. — Например, к этим брюкам.

— Не уверена, — возразила я. — Отношение Дэна к одежде было весьма оригинальным: типа, смешивай все подряд.

Он снял пиджак и радостно возвестил:

— Я возьму его! И это тоже, — кивнул он на стопку книг в твердых обложках, лежавших на прилавке. На самом верху находилась биография Греты Гарбо. Дэн похлопал по ней и взглянул на меня. — Знаете, что Луис Майер хотел, чтобы она сменила имя, на его взгляд, неблагозвучное?

— Э… нет, ничего об этом не слышала. — Я взглянула на прекрасное лицо на обложке. — Мне нравятся фильмы с участием Гарбо. Хотя я не смотрела их целую вечность, — добавила я, когда Дэн протягивал служительнице деньги.

Он взглянул на меня.

— Тогда вам повезло. Гринвичский кинотеатр организует в этом месяце сезон «Россия-матушка» и собирается показать «Анну Каренину». — Он взял сдачу. — Мы с вами обязательно сходим.

Я уставилась на Дэна.

— Не… уверена.

— Почему нет? — Он высыпал монетки в банку у кассы. — Не говорите мне, что собираетесь пойти одна.

— Нет. Просто… мне нужно подумать.

— Не понимаю почему, — сказала служительница, отрывая чек. — Это прекрасно — пойти на фильм с Гретой Гарбо с приятным молодым человеком.

— Да… но… — Мне не хотелось говорить этого, но предложение было сделано слишком нагло, ведь мы виделись с Дэном только дважды. — Не знаю… смогу ли я.

— Не беспокойтесь. — Дэн открыл свою сумку. — У меня с собой их афишка. — Он вынул ее и просмотрел. — Фильм идет в… среду, двадцать четвертого, в семь тридцать. Вам это подходит? — Он выжидающе смотрел на меня.

— Ну…

Служительница глубоко вдохнула.

— Если вы не пойдете, то пойду я. Не была в кино вот уже пять лет. Пока был жив муж, мы наведывались в кинотеатр каждую пятницу, а теперь мне не с кем туда ходить. Я бы все отдала за подобное приглашение. — Она покачала головой, словно не веря в мое нахальство, и затем с успокоительной улыбкой вручила Дэну его пакеты: — Держите, милый. До скорого свидания.

— До скорого, — ответил Дэн. Мы с ним покинули магазин. — Куда вы направляетесь? — спросил он, когда мы шли по Тренквил-Вейл.

— Иду в банк — давно пора это сделать.

— Значит, нам по пути. Как дела в «Деревенском винтаже»?

— Хорошо. Спасибо большое за статью, — добавила я, чувствуя себя слегка виноватой за свою раздражительность, но Дэн опять выбил меня из равновесия своей… спонтанностью. — А как дела в газете?

— Все о'кей. Тираж достиг одиннадцати тысяч экземпляров, и это хорошо, ведь начинали мы с десяти. Но нам бы побольше рекламы — основная часть местных предпринимателей все еще не знает о нашем существовании.

Мы спустились с холма и миновали перекресток. Неожиданно Дэн остановился перед Центром воспоминаний и встречи поколений.

— Ну, мне сюда.

Я посмотрела на темно-бордовый фасад.

— Зачем?

— Хочу дать о нем материал, вот и иду в разведку.

— Не была здесь целую вечность, — задумчиво произнесла я.

— Тогда пошли со мной, — предложил Дэн.

— Ну… Не уверена, что у меня есть время… Я просто… — И почему я, собственно, отказываюсь? Анни в магазине — особенных причин торопиться не вижу. — Ладно, всего на минутку.

Войти в Центр воспоминаний — все равно что окунуться в прошлое. Интерьер здесь выдержан в стиле старомодного универсального магазина, полки набиты довоенными упаковками мыла «Санлайт», заварным кремом «Браун и Полсон», яичным порошком «Эгго» и сигаретами «Плеерс». Богато украшенная латунная касса напоминала старую пишущую машинку. Я увидела приемник «Бейклайт» и несколько фотоаппаратов «Брауни» с раздвижными мехами. Имелся здесь и деревянный сундук, маленькие ящички которого были открыты, выставляя на всеобщее обозрение старые медали, спицы, вязаных кукол и катушки ниток — безделушки ушедших времен.

Мы с Дэном прошли в галерею в задней части центра, где были развешаны черно-белые фотографии о жизни Ист-Энда в тридцатых — сороковых годах. Одна из фигурок — маленькая девочка, играющая на разбомбленной улице, — была обведена кружочком; теперь ей за восемьдесят и она живет в Блэкхите.

— Это место — своего рода музей, — сказала я.

— Больше похоже на общественный центр, — ответил Дэн, — где пожилые люди могут вспомнить свою жизнь. Еще здесь есть театр и кафе. На самом-то деле, — кивнул он в сторону барной стойки, — мне нужно выпить кофе. Хотите чашечку?