Мари-Бернадетт Дюпюи - Сиротка. В ладонях судьбы

— Да, и это меня тогда встревожило. Теперь я могу тебе сказать, что это очень ненадежный мужчина. Он обманывает свою жену, и все знают о его похождениях.

Она не сочла нужным рассказывать Мадлен о том, как два года назад пьяный Пьер пытался ее изнасиловать. С тех пор он стал ей очень неприятен, и она старательно избегала его, если им приходилось сталкиваться в Робервале.

— Почему ты говорила такие ужасные вещи только что? — настаивала ее подруга.

— Мне стыдно за себя. И порой я боюсь того, что чувствую. Я, я…

— Говори без опасений, вдруг тебе это поможет. Если озвучивать некоторые проблемы, они порой теряют свою силу.

— Я солгала тебе насчет Овида. Я боюсь влечения, которое толкает меня к нему, боюсь той части себя, о существовании которой я даже не подозревала!

Тихо всхлипывая, она рассказала ей о том, что случилось в гостинице.

— Я сама его спровоцировала, Мадлен, я умоляла его впустить меня к себе в комнату. Он не хотел. Как я могла пасть так низко, да еще желать повторения этого?! С первой же нашей встречи, когда Тошан пошел добровольцем в армию, я подумала, что была бы счастливее с таким мужчиной, как Овид. Это уже было предательством по отношению к моему мужу, которого я обожаю. Господи, я думала, что со мной такого никогда не случится!

— Успокойся, Мина, дорогая, в этом нет твоей вины! С начала войны твоя жизнь изменилась, ты часто остаешься одна, без поддержки и любви своего мужа. Тошан доверился мне, прежде чем отправиться в Европу. Ты его знаешь, он ужасно ревнив! Он опасался как раз подобной ситуации и даже попросил меня следить за тобой.

— Какая наглость! — ошеломленно произнесла Эрмина. — И ты согласилась?!

— Нет, я сказала ему: «Кузен, если хочешь караулить свою жену, самую красивую и восхитительную женщину в окрестностях Лак-Сен-Жана, тебе лучше уйти из армии и остаться дома».

Мадлен лукаво улыбнулась, показав ямочку на своем пухлом подбородке. Она начала полнеть, но это только добавляло ей шарма.

— Ты правда так сказала? Правильно сделала! Так ему и надо! Сам отправляется на край света, а я должна избегать других мужчин. Если бы я только была беременна от него, все стало бы проще. Но нет, мое тело отказывает мне и в этой радости.

На секунду повеселев, она снова впала в отчаяние.

— Я бы так хотела иметь еще одного ребенка! Это лучшая защита от глупых мыслей. Когда городок был полностью заселен и походил на улей, женщины из Валь-Жальбера рожали по младенцу каждый год или каждые полтора года. В Робервале тоже некоторые семьи могли похвастаться десятком детей, а то и больше. Я не способна на такие подвиги. Моему бедному малышу Виктору исполнилось бы три года в этом месяце, если бы он выжил. Я часто думаю о нем. На кого бы он был похож? На Тошана или на меня? Как бы я была сейчас счастлива с ним!

— Господь посылает нам испытания, чтобы сделать нас сильнее или лучше, Эрмина, — подвела итог Мадлен. — Смерть Виктора — это одно испытание, а твое влечение к Овиду — другое, не такое жестокое. Если ты его больше не увидишь, тебе ничего не грозит. А если он вернется, я постараюсь не оставлять тебя с ним наедине… Боже, как холодно в твоей комнате! Сегодня же вечером растоплю печку. А сейчас одевайся и заканчивай свой яблочный пирог. Внизу нам будет уютнее.

Они улыбнулись друг другу. Странно, но Эрмина почувствовала себя лучше. Впредь она будет делиться переживаниями со своей подругой, не смущаясь и не испытывая неловкости. Это действительно отличное средство изгнать своих внутренних демонов. По крайней мере, ей так казалось.

— Спасибо, Мадлен, забудь все, что ты слышала. Пообещай мне больше не вспоминать те ужасные слова, которые я кричала, — попросила она.

— Обещаю. А когда мой кузен вернется с войны, ты сможешь спокойно смотреть ему в глаза, не краснея и не дрожа от страха. Я буду хранительницей твоей нравственности, но с твоего согласия, а не по приказу Тошана.

Лежа в кровати, Симон Маруа смотрел в потолок тесной комнаты, где он жил. Белая штукатурка напоминала ему снежные просторы его страны. Он бы дорого дал за то, чтобы оказаться сейчас на берегу озера Сен-Жан под ледяным северным ветром, грозным посланцем зимних бурь. «Я чертовски скучаю по своим родным местам», — подумал он, взволнованный тем, что даже в мыслях употребляет манеру разговора своих соотечественников.

Он представил свой дом в нижней части улицы Сен-Жорж, между монастырской школой и товарным складом, где маленьким мальчиком покупал себе шарики жевательной резинки. Чуть дальше возвышался красивый дом Шарденов, построенный для отдыха сюринтенданта Лапуэнта во времена расцвета Валь-Жальбера.

«Как там мой старый отец? А мой брат Эдмон? Нравится ли ему в семинарии? Мари, должно быть, выросла. После смерти мамы я видел ее всего раз. Получают ли они мои весточки? Неизвестно. Письма идут по нескольку месяцев, если не теряются в пути».

Старший сын Маруа порылся в кармане брюк и вынул пачку табака. Он скрутил себе цигарку и закурил ее.

«Я в плену у немцев, — с горькой усмешкой подумал он. — Какой парадокс! Не так давно я присматривал за пленными в Монреале, а теперь сам работаю на фрицев».

Симон потянулся, загадочно улыбнувшись. Он считал, что ему повезло, поскольку его отправили работать на молочную ферму. Это была завидная участь, даже очень завидная, по сравнению с судьбой тех его соотечественников, которые нашли смерть на французском побережье во время операции «Юбилей» [39] Другое ее название «Битва за Дьепп» — высадка морского десанта Великобритании и Канады на французском побережье Ла-Манша в августе 1942 г. Был атакован порт Дьепп. Несмотря, на полный провал операции, благодаря мужеству и героизму шести тысяч солдат, среди которых было пять тысяч канадцев, битва за Дьепп вошла в легенду. ( Примеч. авт. ) , обернувшейся кровавой бойней.

Симон отплыл из порта Квебек в конце июля в составе канадского военного контингента. Он не захотел сообщать об этом ни отцу, ни Эрмине. Освобожденный от службы в лагере пленных на острове Сент-Элен, он смог попасть на корабль в качестве простого солдата, поскольку уже отслужил в армии два года. В Атлантическом океане, наивно радуясь приключению, он уже представлял, как встретится с адъютантом Тошаном Дельбо на английской земле.

Но разочарование наступило быстро. Тот, к кому он испытывал тайную страсть, постыдную в глазах общества, оказался в другом округе.

Неделю спустя он принял участие в первом амфибийном наступлении, проводимом британскими и американскими союзниками Франции, задумавшими крупномасштабную атаку на один из портов Ла-Манша. Выбор пал на Дьепп, населенный пункт среднего значения, побережье которого позволяло высадку значительного десанта и постоянное авиационное прикрытие. Но после ожесточенных боев на земле и в воздухе Вермахт одержал победу. «Это был хаос и ужас», — подумал Симон, вспоминая те кошмарные события, из которых он чудом выбрался живым, но попал в плен к немцам вместе с двумя тысячами своих товарищей по оружию.