Генри Вуд - Замок Ист-Линн

Весь следующий день, вторник, м-р Болл был занят тем, что, как выразился бы, вероятно, Эйбнезер Джеймс, «пытался смекнуть, что к чему». После обеда он предпринял поездку в Ливайсон-Парк, выудил какую-то информацию и вернулся домой. Вечером того же дня Ричард уехал в Ливерпуль: в его присутствии пока не было необходимости. По-прежнему никто, кроме м-ра и миссис Карлайл, не знал его адреса.

В среду утром вернулся, наконец, граф Маунт-Северн. Лорд Вейн также приехал вместе с ним. Последнему пора было возвращаться в Итон, но он буквально вымолил разрешение приехать «посмотреть, чем закончится эта потеха».

— А также увидеть, как завертится этот бес, когда его побьют, — тихонько добавлял он так, чтобы не слышал отец, неизменно требовавший, чтобы мальчик всегда вел себя «как истый джентльмен».

В конце концов, граф уступил его просьбам. Они приехали, как и в первый раз, к завтраку, пробыв в пути всю ночь. Вскоре отец и сын уже входили в Вест-Линн вместе с м-ром Карлайлом, встречавшим их на станции.

Вест-Линн просто бурлил. Выборы должны были состояться на той же неделе, и каждый считал своим долгом привнести в это дело как можно больше суеты, как своими личными усилиями, так и сообща с прочими согражданами. Комитет в поддержку м-ра Карлайла заседал в «Оленьей Голове», и движение в этом месте было столь сильным, что, казалось, камни мостовой сотрутся до дыр. Все господа судьи принимали живейшее участие в предвыборной борьбе и, забросив свои прямые обязанности, красовались в окнах гостиницы с красно-фиолетовыми вымпелами.

— Я присоединюсь к Вам через Десять минут, — сказал м-р Карлайл, отпуская руку лорда Маунт-Северна, когда они подошли к его конторе. — Мне нужно просмотреть письма.

Итак, лорд Маунт-Северн направился к «Оленьей Голове», а лорд Вейн припустил к «Черному Ворону», намереваясь осмотреть штаб противника. Ему доставляло неизмеримое наслаждение оказаться там, где на него мог упасть взгляд сэра Фрэнсиса Ливайсона, который сразу же опускал глаза под вызывающим взглядом юного джентльмена. Будучи лордом Вейном — а точнее сказать, сыном лорда Маунт-Северна, который должен сдерживать себя — он не мог вприпрыжку бежать за «желтым» кандидатом, осыпая его насмешками, как это делали немытые мелкопоместные дворяне одного с ним возраста; но, право же, его так и подмывало последовать их примеру.

М-р Карлайл сел за стол в своем личном кабинете, вскрыл письма, рассортировал их, пометил на обратной стороне некоторых из них, как следует ответить, а затем позвал м-ра Дилла. Когда старый джентльмен явился, он отдал ему письма, сделал некоторые распоряжения и встал из-за стола.

— Вы спешите, м-р Арчибальд?

— Меня ждут в «Оленьей Голове».

— Вчера вечером, сэр, со мной произошел прелюбопытный случай: я невольно подслушал, как Ливайсон препирался с Отуэем Бетелом.

— Вот как! — небрежно заметил м-р Карлайл, который в этот момент разыскивал что-то в глубоком ящике своего стола.

— И того, что я слышал, достаточно, чтобы обеспечить место на виселице по крайней мере Ливайсону, а то и Бетелу. М-р Арчибальд, им известна тайна убийства Хэллиджона. Похоже, Ливайсон…

— Остановитесь, — прервал его м-р Карлайл. — Я бы предпочел не слышать этого. Возможно, Ливайсон и убил его, но это не мое дело, и сам я не стану в него вмешиваться.

Старый Дилл выглядел весьма озадаченным.

— А тем временем, м-р Арчибальд, страдает Ричард Хэйр, — попытался возразить он.

— Мне это известно.

— Но разве это справедливо, когда невинный человек страдает вместо преступника?

— Нет, совершенно несправедливо. Но это дело затрагивает и меня.

— Если бы кто-нибудь взялся за дело Ричарда Хэйра прямо сейчас, его можно было бы оправдать, — добавил почтенный джентльмен, печально глядя на м-ра Карлайла.

— Им уже занимаются, Дилл.

Ответом ему был радостный взгляд Дилла.

— Давненько я не слышал таких хороших новостей, сэр. Но ведь потребуются мои свидетельские показания. Ливайсон…

— Я не взялся за это дело, а потому сообщите Ваши известия в другом месте.

— Тогда кто же взялся за него? — изумленным эхом отозвался м-р Дилл.

— Болл. Он встречался с Ричардом, и теперь представляет его интересы.

Глаза м-ра Дилла загорелись живейшим интересом.

— Он собирается возбудить дело, м-р Арчибальд?

— Говорю же Вам, что ничего не знаю и не хочу знать.

— Ну конечно, я могу Вас понять. Однако же, сам немедленно отправлюсь к ним в контору, чтобы сообщить то, что мне стало известно, — заявил Дилл, преисполнившись решимости.

— Это ведь тоже не мое дело, — рассмеялся м-р Карлайл, — а Ваше. Однако, запомните: идти нужно не к Тредмэну, а к Боллу.

Отдав несколько срочных распоряжений старшему клерку, м-р Дилл отправился к Боллу и Тредмэну, где и провел по меньшей мере час наедине с м-ром Боллом.

В этот день г-да судьи уселись на рабочие места не ранее трех часов пополудни: они, как нерадивые школьники, прогуляли полдня, спрягая глагол «развлекаться» вместо глагола «работать», а теперь с опозданием приступили к выполнению своих обязанностей. Впрочем, вряд ли это можно было назвать появлением на работе, поскольку явилось лишь двое из них, прокравшись в комнату заседаний с виноватым выражением на лице. Это были судья Герберт и сквайр Пиннер. Они рассмотрели два неотложных дела, явившись прямым следствием беспокойного состояния умов в Вест-Линне. Две дамы, одна — сторонница «красно-фиолетовых», другая — «желтых», разошлись во взглядах на достоинства и недостатки кандидатов и, поскольку дело было в трактире, дошли, в пылу спора, до аргументации посредством оловянных кружек.

Второе дело касалось кучки сорванцов, которые пронесли по городу соломенное чучело сэра Фрэнсиса Ливайсона и спалили его на подходящей лужайке, к вящему ужасу ее владельцев; к слову сказать, весьма пострадало и их белье, разложенное для просушки на месте «экзекуции». Обе дамы были приговорены к недельной отсидке, а мальчишек решено было просто высечь.

Как только было покончено с последним делом и ревущие мальчишки удалились, в судейскую комнату ворвался Болл-юрист и потребовал организовать секретное слушание по исключительной важности делу. Дабы планы правосудия не были расстроены из-за преждевременной огласки, он нижайше попросил их светлостей держать все в тайне.

Господа судьи приняли умный вид, посовещались и — возможно, в глубине души сгорая от любопытства — любезно согласились. Они проследовали в специальное помещение, откуда вышли только в половине пятого. У их светлостей были мрачные, вытянувшиеся, испуганные лица, поскольку сообщение Болла-юриста буквально ошеломило их.