Генри Вуд - Замок Ист-Линн

— Благодарю вас. Теперь я уже могу подняться. Иначе она могла бы задохнуться, — продолжала Барбара, улыбаясь. — Я чувствую себя достаточно отдохнувшей. Кстати, что касается задохнувшихся детей, так вы посмотрите, сколько сообщений о детях, «задохнувшихся во сне». Когда-то сообщалось о двадцати детях, погибших за одну неделю, а восемь или десять — совсем не редкость. М-р Карлайл говорит, что зачастую это делается специально.

— Ах, что вы такое говорите, миссис Карлайл!

— Когда он сказал это, я воскликнула то же самое и даже закрыла ему рот ладонью. Он рассмеялся и сказал, что я не знаю даже половины злодеяний, творящихся в этом мире. Благодарю вас, — снова повторила миссис Карлайл, принимая ребенка от леди Изабель. — Правда, она хорошенькая? Вам нравится ее имя: Анна?

— Это простое имя, — ответила леди Изабель, — а простые имена — самые лучшие.

— И Арчибальд придерживается того же мнения. Но он хотел назвать ее Барбарой. Я же ни за что на свете не хотела давать ей это имя. Помнится, как-то давным-давно он говорил, что не любит сложные имена, которые и не выговорить. Тогда он упомянул в качестве примера наши с ним имена, а также имя своей сестры. Когда я напомнила ему об этих словах, он ответил, что раньше, возможно, и не очень жаловал имя «Барбара», а теперь он любит его. Тогда мы пошли на компромисс и решили, что назовем малышку Анной Барбарой, причем в метрике будет значиться второе имя, а называть мы ее станем первым.

— Вы еще не крестили ее? — спросила леди Изабель.

— Нет, только дали имя. Мы бы уже окрестили ее, если бы не смерть Уильяма. В наши планы не входит давать званый обед, но я ждала окончания процесса в Линборо, чтобы мой дорогой брат Ричард мог стать крестным отцом.

— М-р Карлайл не любит превращать крестины в пышные празднества, — задумчиво сказала леди Изабель, все мысли которой были в прошлом.

— Откуда Вы знаете это, — спросила Барбара, широко открыв глаза, и бедной мадам Вин пришлось с горящим лицом сбивчиво лепетать, будто она «услышала это от кого-то».

— Это действительно так, — сказала Барбара. — Он ни разу не давал званого обеда после крестин своих детей. Он не представляет себе, как можно после торжественного религиозного обряда собираться за тем, чтобы есть, пить и веселиться, как принято в свете.

Когда леди Изабель вышла из комнаты, она увидела, что по коридору несется лорд Вейн, вертит головой налево и направо, выкрикивая:

— Люси! Где Люси?

— Зачем она Вам?

— Этого я не могу сказать Вам, мадам, — ответствовал юный лорд по-французски, поскольку он, будучи учеником Итона, весьма преуспевшим во французском, любил при случае блеснуть своими познаниями, хотя и был обязан ими не столько этому почтенному учебному заведению, сколько заботам леди Маунт-Северн, которой — ну не странно ли? — казалось явно недостаточно наличие одного-единственного преподавателя французского, да и то англичанина, на восемьсот учеников.

— Сейчас Люси не может выйти к Вам. Она занимается.

— Mai, il le faut. Sai le droit de demander apres elle. Elle m’appartient, vous comprenez, madame, cette demoiselle — la.

Мадам не удержалась от улыбки.

— Лучше бы Вы связно сказали что-нибудь по-английски, чем нести бессмыслицу по-французски.

— Извольте по-английски: мне нужна Люси; я должен поговорить с ней. Я собираюсь прокатить ее на коляске, запряженной пони, да будет Вам известно. Она обещала поехать со мной, и Джон уже готовит наш экипаж.

— Вот этого я, к сожалению, не могу позволить, — сказала мадам Вин. — Вы еще опрокинетесь!

— Вот еще! — с возмущением в голосе ответствовал он. — Как это я могу опрокинуть Люси! Она мне слишком дорога, чтобы я стал лихачить. Она, знаете ли, будет моей женой, ma bonne dame. К тому же, в Итоне я один из лучших в управлении лошадьми.

В этот самый момент из дверей библиотеки высунулись головы графа и м-ра Карлайла. Барбара, привлеченная их разговором, также показалась в дверях своей комнаты.

— Что это за разговоры о женитьбе? — поинтересовался милорд у сына.

Кровь прилила к щекам юного джентльмена, когда он повернулся и увидел, кто задал ему этот вопрос. Однако он обладал истинным бесстрашием ученика Итона, а также глубинным понятием о чести, которое не позволяло увиливать от прямого ответа.

— Я намереваюсь жениться на Люси Карлайл, папа. Нет, в самом деле, когда мы оба подрастем! Разумеется, если вы с м-ром Карлайлом не будете против.

Эта тирада, казалось, рассердила графа и позабавила м-ра Карлайла.

— Может быть, мы отложим этот разговор лет на десять? — сказал последний.

— Если бы Люси не была еще совершенным ребенком, Вы заслуживали бы самого серьезного порицания, сэр, — заметил граф. — Вы не имеете права связывать подобную чушь с именем Люси.

— Я не шучу, папа: вот увидите. И я не собираюсь позорить свое имя какими-либо бесчестными выходками, которые м-р Карлайл никогда не смог бы мне простить. Я собираюсь быть таким же человеком чести, как он. Право же, я рад, что теперь Вы знаете об этом, сэр. И я хочу как можно быстрее сообщить об этом маме.

Последнее чрезвычайно понравилось графу; он даже улыбнулся, хотя и невесело:

— Между вами начнется война не на жизнь, а на смерть, если ты сделаешь это.

— Я знаю, — рассмеялся виконт. — Но маме становится все труднее побеждать меня в наших баталиях.

Итак, эта тема оказалась исчерпанной. Барбара наложила вето на поездку, если Джон не будет сидеть позади лорда Вейна, на всякий случай, что, впрочем, столь искусный наездник, как наш юный виконт, счел просто оскорбительным для себя.

Когда все вернулись в свои комнаты, а мальчик собирался покинуть опустевший коридор, леди Изабель мягко остановила его и отвела к окну.

— Когда Вы говорите подобным образом о Люси, не забываете ли Вы о том позоре, который навлекла на нее своим поведением ее мать?

— Ее мать — это не сама Люси.

— У лорда и леди Маунт-Северн могут возникнуть возражения.

— Только не у его светлости. Что же касается моей матушки, так мне, как я уже говорил, придется выдержать настоящую битву с ней; разумеется, это будет мирное сражение, в котором нужно будет урезонить противника.

Мадам Вин, чрезвычайно возбужденная, поднесла платок ко рту, и мальчик заметил, как дрожат ее руки.

— Я полюбила Люси, — сказала она. — За те месяцы, что мы провели вместе, я, как мне кажется, стала для нее кем-то вроде матери. Уильям Вейн, — торжественно добавила она, не выпуская его руку, — скоро я окажусь там, где нет земных различий, где забываются грехи и страдания. Заклинаю Вас: если Люси на самом деле станет Вашей женой, никогда, ни единым словом, не упрекайте ее за грех леди Изабель.

Лорд Вейн гордо вскинул голову; его взгляд был полон искреннего возмущения: