Гарольд Роббинс - Властелины удачи

— Интересно, что бы мы выяснили, поинтересовавшись прошлым Невады Смита? — спросил Бат.

Лицо Джонаса потемнело.

— Нет! — крикнул он. — Даже не думай об этом. Не смей даже… Сукин сын! — Он схватил пузырек с таблетками, открутил крышку, вытряхнул на ладонь крохотную капсулу, отправил в рот и четверть минуты сидел, закрыв глаза.

— Могу я тебе помочь?

Джонас покачал головой:

— Таблетка поможет.

Бат смотрел на Джонаса. Сказать хотелось многое, но язык не слушался. Господи, как же трудно быть сыном такого…

— Слушай меня, — продолжил Джонас. — Не вздумай проверять Неваду. Это был удивительный человек.

— Лучше тебя? — Фраза эта вырвалась у Бата непроизвольно. Он-то хотел успокоить отца. — Я имею в виду…

— Да, — прервал его Джонас. — Лучше меня. Лучше старика, я про своего отца. В определенном смысле. Невада знал о жизни то, что никому не известно. Жаль, что вы не сошлись с ним ближе. Я… — Он тяжело вздохнул. — Итак… Чандлер — это Коуэн. Преступник-рецидивист. Боже ты мой!

Бат и Маргит Литтл сидели в уютном чешском ресторанчике в Беверли-Хиллз. На столике горели свечи. Они уже отобедали и теперь допивали вино. Рука Бата лежала на руке девушки.

— Маргит… — говорил он тихо, почти шепотом. — Возможно, мой вопрос не станет для тебя сюрпризом. Ты поедешь со мной в отель?

— Не думаю, что это здравая идея, Бат, — ответила она.

— Иной раз лучше всего подчиниться велению сердца, а не разума.

Маргит вздохнула:

— Для меня это не сюрприз. Я знала, что ты попросишь меня об этом, если я вновь соглашусь пообедать с тобой. Наверное, если бы я не хотела услышать этот вопрос, то не приняла бы твоего приглашения.

Вместе они обедали уже в четвертый раз. Из их разговоров за обеденным столиком Бат уяснил, что Маргит далеко не так наивна, как могло показаться с первого взгляда. Наоборот, ее отличали расчетливость и напористость, она знала, чего хотела и как этого добиться. Она знала, что молодость и талант — ее козыри. Она прекрасно держалась перед камерой. В перспективе она могла пойти гораздо дальше Гленды Грейсон, и последнее также не составляло для нее тайны.

— Если тебя не оскорбил мой вопрос, меня не оскорбит твой отказ, — улыбнулся Бат.

— Не оскорбил, я знала, что от этого вопроса мне никуда не деться. Его задают все, рано или поздно. Но я полагаю, что это лишнее.

— Почему?

— Твой отец. Он будет в ярости. Не так ли?

— Ну, во-первых, ему незачем знать об этом. А во-вторых, ты же не его собственность. Он говорил, что любит тебя? Предлагал выйти за него замуж?

Маргит покачала головой.

— Вот видишь…

Бат допил вино. Теперь уже Маргит накрыла его руку своей.

— Хорошо, Бат. — На ее губах заиграла кокетливая улыбка. — Полагаю, чем больше у девушки надежных друзей, тем для нее лучше.

Они совокупились на диване, а потом, когда им стало тесно, скатились на толстый ковер, где и кончили, Бат — в полном изнеможении, а Маргит — переполненная энергией. Она встала и в танце прошлась по комнате. Бат, как завороженный, не отрывал от нее глаз. Впервые он видел женщину, которая выбривала лобок. Маргит тряхнула головой, села на диван.

— Есть у тебя «Олд башмиллз»? — спросила она. Джонас приучил ее к ирландскому виски, и она всегда заказывала его перед обедом. — Хочется выпить.

— Я похотливый соблазнитель, — улыбнулся Бат. — Заранее заказал бутылку, надеясь, что смогу заманить тебя сюда.

Он налил виски в два стакана, добавил льда.

— За следующий сезон. — Он поднял стакан.

— За следующий сезон, — согласилась она.

— Он будет очень успешным для нас.

Маргит задумчиво посмотрела на него, потом кивнула.

— «Маргит шоу», — промурлыкал он.

Именно Бат предложил это название, опустив фамилию Маргит [48] Логика Бата понятна. Слово «литтл» означает маленький, маленькое. То есть «Маргит Литтл шоу» воспринимается как «Маленькое шоу Маргит». . Бат сел на диван рядом с девушкой, положил руку на чисто выбритый лобок, начал поглаживать влажную ложбинку. Маргит чуть раздвинула ноги, откинулась на спинку дивана, удовлетворенно вздохнула.

Гримерная клуба «Океанский дом» в Майами-Бич не шла ни в какое сравнение с гримерной концертного зала отеля «Насьональ» в Гаване» или «Фламинго» в Лас-Вегасе. Гленда стояла под душем в тронутой ржавчиной стальной кабинке, отделенной от гримерной брезентовой занавеской. Амелия держала наготове большое махровое полотенце, понимая, что ее звезде придется вытираться и одеваться в присутствии двух мужчин.

Джон Стефано сидел на стуле (дивана в гримерной не было) и курил большую сигару. Сэм Стайн расположился на другом стуле.

— Дай мне что-нибудь выпить, Амелия! — крикнула Гленда. — Господи, дай же мне шотландского.

Амелия повесила полотенце на крючок, шагнула к туалетному столику, на котором ждала бутылка «Блэк энд Уайт».

Холодильник в гримерной также отсутствовал, поэтому не было и льда, но Амелия уже поняла, что главное для Гленды — виски, а не лед или содовая. Она плеснула виски в стакан для воды, подала в душевую и тут же получила его назад, уже пустой.

— Что привело тебя в Майами-Бич, Джон? — спросила Гленда.

— Ничего особенного.

Гленда выключила воду и отодвинула занавеску. На мгновение Стефано увидел ее голой, потом Амелия закутала Гленду в полотенце. Пока та вытиралась, Амелия старалась встать между Глендой и мужчинами. Протянула ей трусики, бюстгальтер из белого шелка, Гленда надела их и прошла в гримерную.

— Спасибо, Амелия.

Амелия знала, что это означает: более в ее присутствии нет необходимости и ей предлагается выйти за дверь.

— Говоришь, ничего особенного. — Гленда села у туалетного столика, вновь налила себе виски. — Это хорошо.

— Не будем дурить друг другу голову, — вмешался Сэм. — Джона расстроила статья Эдны Троттер.

— Неизбежное зло шоу-бизнеса, — пожала плечами Гленда. — Этим сплетницам рот не заткнешь.

— Фотографии. — Стефано покачал головой. — Не только фотографии, но и магнитофонная запись. Как такое могло случиться! Служба безопасности отеля имела четкие инструкции…

— Однако случилось, — прервала его Гленда. — Не по моей вине, и…

— Какая разница, чья тут вина, — насупился Стефано. — Тридцать, сорок газет напечатали эту гадость. Потом еще пятьдесят плюс журналы. Наши инвестиции в тебя под угрозой.

— Что ты хочешь этим сказать?

Ответ она получила от Сэма.

— Я предупреждал тебя, Гленда. Ты отрезала себе путь на телевидение.

— К черту телевидение, — бросила она. — Меня тошнит от этого говняного сюсюкания.

— Это еще не все, — вставил Стефано. — Тебя хотели видеть в лучших клубах этого полушария… потому что ты была телезвездой. А теперь… — Он вскинул руки. — Теперь ты еще одна артистка, которая поет, танцует и отпускает соленые шуточки.