Мэри Портман - Импровизация

Алекс надменно поднял бровь, но это только подхлестнуло Долли. Она подцепила край простыни согнутым указательным пальцем и тянула до тех пор, пока не показался клин темных волос и искушающая крайняя плоть, которая легко напрягалась от ее прикосновения.

Ей нравилось, что мужская кожа может быть такой же нежной и розовой, как женская. Чтобы возбудить его интерес и разжечь кровь, достаточно беглого поцелуя, легкого прикосновения руки или груди. А потом… Ладно, не будем торопить события.

— Ты нашла там что-то смешное?

Долли улыбнулась. Вопрос Алекса отвлек ее от очень любопытного, но в данных условиях второстепенного исследования.

— Когда ты впервые занялся сексом?

— Один или с женщиной?

Она снова набросила простыню на его бедра и искусно притворилась недотрогой.

— Очень остроумно.

Алекс внимательно изучал ее.

Глаза его без очков казались прозрачными. Долли почувствовала себя неуютно и решила, что с нее достаточно. Ей не нравилось, что Алекс может смутить ее одним взглядом.

Она дала ему пощечину. Фигурально выражаясь. Иными словами, слегка шлепнула по бедру.

— Перестань сейчас же!

— Что? Смотреть на тебя?

— Ты смотришь на меня… я не знаю… слишком пристально. — Слишком серьезно и изучающе. Еще немного, и он увидит ее насквозь. — Что ты ищешь?

Он подсунул под спину еще одну подушку и по-прежнему серьезно спросил:

— Ты не хочешь, чтобы тебя изучали взглядом? Мы лежим в постели совершенно обнаженные, а ты не хочешь, чтобы на тебя смотрели?

Что она могла ответить?

Что пристальный взгляд является предвестником прочной связи? Что она была слишком легкомысленной, слишком беспечной и не думала, к чему это может привести? Что такая связь до смерти пугает ее?

К таким отношениям она не готова. И даже не знает, будет ли готова когда-нибудь. Не из-за того, что эти отношения могли бы повредить карьере обоих. А из страха перед чересчур большой близостью. Перед битвой качества и количества. Из страха перед необходимостью искать компромисс между двумя противоположностями.

— Долли…

Голос Алекса звучал мягко, но она тут же навострила уши. Что за чушь? Думать о каких-то дурацких страхах, когда рядом лежит роскошный обнаженный мужчина, готовый заняться с тобой любовью?

Она приподняла тонкую бровь и трижды сильно дернула простыню. Долли очень понравилось, что Алекс ее не остановил.

— Я хочу, чтобы меня изучали. Но не взглядом.

— Значит, к тебе можно прикасаться, но нельзя смотреть? Верно?

Долли притворилась, что раздумывает над его вопросом, но на самом деле ей хотелось только одного: избежать его пронизывающих глаз и снова заняться веселой сексуальной игрой. Взрослеть было скучно и неприятно.

Алекс продолжал смотреть на нее, а потом тряхнул головой, словно избавляясь от наваждения.

— В жизни не видел более противоречивой женщины.

— Спасибо, что заметил. — Она потянулась за очередной пригоршней попкорна. — Таковы мы все.

— Как я мог этого не заметить? Слава Богу, со зрением у меня более или менее нормально.

— Но это не мешает тебе называть меня ребенком.

— Не помню, чтобы я называл тебя ребенком.

— Ты обвинял меня в том, что я слишком много играю.

Он слегка пошевелил бедрами, едва прикрытыми простыней.

— А сейчас я думаю, что ты играешь недостаточно.

— Не ври.

— Не вру.

— Ну, — начала она, разыскивая зерна помельче, — играть куда интереснее, когда есть с чем играть.

Алекс напряг таинственные мужские мышцы, и простыня, прикрывавшая его чресла, красноречиво подпрыгнула.

— Вы очень милые. И ты, и твоя встроенная игрушка. — Она бросила ему в лицо слипшийся кусок попкорна.

Алекс поймал его на лету, как хамелеон.

— Мы рады доставить тебе удовольствие.

— Я люблю получать удовольствие. Простое траханье не по моей части. — Она бросила ему зернышко кукурузы. Алекс промахнулся. И во второй раз, и в третий. — Язык не отсох без практики?

— Мой или твой?

Тут она принялась бомбардировать его зернами. Он нырял и уворачивался, закрыв глаза и рот. Снаряды иссякли быстро, но Алекс ждал еще несколько секунд. Потом он открыл глаза и спросил:

— Ты закончила?

Пакет почти опустел, но она еще не решила, стоит ли ложиться на простыню, усеянную солью и крошками. Долли переводила взгляд с пакета на простыню и не знала, как ей поступить.

— Думаю, да.

— Надеюсь, ты уберешь все это.

Этого только не хватает, недовольно подумала Долли и нахмурилась. Хотя… Он лежит такой хорошенький, голенький и весь засыпанный съедобными крошками. Внезапно ей пришло в голову, что слово «убрать» может иметь множество смысловых оттенков.

Она притворно вздохнула.

— Думаю, придется. Ты ведь все равно не ударишь палец о палец.

Алекс и глазом не моргнул. Этот нахальный, самоуверенный мужлан просто сел и стал ждать, когда его обслужат. Причем дважды.

Долли не собиралась задумываться над тем, почему ей хочется делать и то и другое. Наверняка это чисто рефлекторный ответ на умение Алекса возбуждать ее одним взглядом. Она решила продолжить эту веселую, беспечную игру и сама напросилась на неприятности.

Продолжая прикрываться простыней, Долли встала на колени и поползла вперед. Результат превзошел все ее ожидания. По животу разлилось пламя, спустилось вниз, охватило кончики пальцев, а потом вернулось и начало лизать нежную кожу между ее ляжками.

Обнаружив первое зернышко попкорна в локтевом сгибе Алекса, она всосала его, стараясь не прикасаться к коже ни губами, ни языком, ни зубами. Второе зернышко, лежавшее в середине его груди, Долли подобрала губами. Третье увлажнила кончиком языка и подобрала с подушки, лежавшей под его головой.

Когда Долли отпустила простыню, позволив ей сползти и обнажить верхнюю часть тела, Алекс заерзал. Когда она провела сосками по завиткам темных волос на его груди, он глухо зарычал.

Когда она заставила его лечь плашмя, наклонилась и притронулась языком к плоскому мужскому соску, разыскивая очередной кусочек попкорна, он отпрянул и слегка шлепнул ее по попке.

Язык Долли застыл на месте. Она поборола сладострастное желание укусить его, присела на корточки и с наслаждением ощутила прикосновение тугого мужского члена к ее плоскому животу.

— Перестань сейчас же! Я терпеть не могу, когда меня шлепают.

— Очень жаль, — сказал он. Когда Алекс продолжил, Долли лишилась дара речи. — А ты могла бы надеть кружевной передник? Как сексуальная французская горничная?

— Я не смогла бы надеть кружевной передник даже в том случае, если бы ты попросил.

Алекс хмыкнул, но оставил ее стыдливую реплику без ответа.

— Значит, о кожаных плетках и сапогах со шпорами можно не спрашивать.