Дебора Гордон - Бросая вызов

— Она касается судьи Холлистера. Зная, как ты интересуешься подробностями его…

— Правильно, — теперь уже улыбалась Лаура. Когда рядом была Вики, все ее проблемы уходили в сторону. После «прозака» она была лучшим антидепрессантом. — Не тяни резину.

— ФБР занялось проверкой его связей с рэкетом и преследователями судей. Обнаружилось, что он был связан с преступной организацией, орудующей в Неваде и Калифорнии. Полиция отказалась комментировать информацию, но комментатор третьего канала объявил, что у него есть доказательства, исходящие из неофициальных источников в правительственных кругах.

Лаура смотрела в окно, не различая ничего, кроме пятен зелени.

— Чертовщина какая-то. Холлистер — преступник. — По крайней мере, по мнению ФБР. Интересно, что же это за таинственный неофициальный источник информации? Сообщили какие-нибудь детали?

— Никаких, кроме того, что следствие находится в начальной стадии; это означает, я полагаю, что они пытаются добить его даже мертвого.

Новости нарастали как снежный ком, а вместе с ними возникали все новые предположения и вопросы.

— Все складывается одно к одному. У него была любовница, которая заявляет, что ей докучал своим вниманием некий сомнительный тип. Судья оказался жертвой преступного нападения. По я не понимаю, зачем ему было нужно спутываться с мафией. Не думаю, что он пошел бы на это ради денег. Судя по речи Фредди, он и так каждый год ездил с женой в Европу. Я видела его машину (это новенький «кадиллак») и дом (это огромный особняк). Жена его принадлежит к богатейшей фамилии; будучи членом корпорации юристов, он вряд ли испытывал недостаток средств. Он был прекрасно обеспечен.

— Но что, если дела его шли не так уж хорошо? И он использовал каждую возможность, чтобы подработать? Он жил богато, но, будучи только юристом, он никогда не заработал бы и третьей части того, что имел. Возвращение к частной практике — не просто случайность, так же как и возвращение республиканцев в Белый Дом. Все это связано с его политическими взглядами и общественной деятельностью его жены. Он вот-вот должен был стать членом Апелляционного Суда. И по всей вероятности, через несколько лет ему светило членство в Верховном Суде.

— Ладно. Мы пришли к тому, что он ни за что не отказался бы от своего кресла, приносящего кучу беспокойства. Он был слишком амбициозен. Последние несколько лет он даже занялся преподаванием с целью укрепления позиций. Но если допустить, что он связался с воротилами, брал взятки за то, что смотрел на их делишки сквозь пальцы… Если ему были нужны деньги, почему он не обращался за помощью к семье, друзьям?

— Потому что не мог рассказать, зачем они ему потребовались, — предположила Вики. — Что-то вроде наркотиков.

— Тогда он мог бы солгать. Придумать достойную причину. По общему мнению, у него была светлая голова, хотя связь с Бонитой и ставит это под сомнение. — Лаура задумалась, пытаясь отыскать другой мотив. — А как насчет шантажа? Например, скелет, запрятанный в туалете со времен его работы в корпорации юристов. Темные делишки или улики, сокрытые от правосудия с целью обелить богатых клиентов? А если об этом прознали в преступных кругах? Они могли угрожать ему разоблачением, требуя поблажек для себя.

Вики подрулила к автостоянке на Одиннадцатой улице, как раз за углом здания, где находилась квартира Холлистера.

— Мне нравится эта версия. Она соответствует моим представлениям о зверских законах, царящих в мире большого бизнеса.

С точки зрения Вики, все без исключения воротилы бизнеса были продажными тварями, а также их банкиры, юристы и выборные представители их интересов, которые голосовали по указке господ, в то время как она и другие либералы придерживались противоположных взглядов.

— Что за представления такие? — подколола ее Лаура. — Он был республиканец. Богат. И занимался практикой не один год, клиентов у него было хоть пруд пруди. Он просто обязан был быть мошенником.

— Высокопоставленных чиновников нечасто находят с разбросанными по земле мозгами. И он находился под следствием…

— Со стороны рассадника фашистских законов — ФБР.

Вики рассмеялась.

— Они превращаются в фашистов только тогда, когда подавляют выступления недовольных и активистов зеленого движения. Когда идут по стопам Ку-Клукс-Клана, бездумно расходуя средства, подкупая чиновников и судей, работающих на преступный мир. Вот уж когда они превращаются в несгибаемых офицеров, стражей закона.

— А что ты думаешь об их наблюдении за ни в чем не повинными гражданами, посетившими похороны? — Лаура считала это омерзительным. Неужели ее фото оказалось теперь в какой-нибудь папке, а имя внесено в компьютер?

— Тогда они всего-навсего выполняли свою работу, — ответила Вики, — хотя, когда ведется наблюдение за мной или моими друзьями, это становится злоупотреблением власти, не достойным свободного общества. Никогда не доверяй полицейским, Лаура, по крайней мере, до той поры, пока в их помощи не возникнет необходимость. Я всегда это говорила.

Лаура согласно кивнула, доставая из сумочки ключи Бониты. Они уже подошли к ступенькам, когда миловидная блондинка обратила на них внимание и остановилась.

Она придержала входную дверь и подставила ногу, чтобы та не закрылась.

— Миссис Стоунхауз! Приятная неожиданность! Как поживаете?

— Отлично, — взмахнула рукой Вики и окинула ее оценивающим взглядом. — Ты, как всегда, неотразима, Хитер. Как твоя работа? Нравится?

— Не то слово! Я думала, что после Сан-Диего мне будет в Сакраменто скучновато, но здесь так здорово. Это так восхитительно — быть в центре событий.

— Она имеет в виду политику, — пояснила Вики. — Это Хитер Мартин, приемная дочь Кена Карлсена. Прошлым летом она закончила университет в Сан-Диего и сейчас работает референтом в Законодательном Собрании. Хитер, это моя соседка и приятельница, Лаура Миллер.

Лаура пожала Хитер руку.

— Я польщена, Хитер. Вики мне о вас немного рассказывала, и все только самое хорошее. Но зато все уши прожужжала о вашем приемном отце. — Сенатор Карлсен баллотировался на должность губернатора. — Она превозносит его до небес и полагает, что он способен по воде ходить, как святой.

— И она недалека от истины, — ответила Хитер. — В нашем государстве вдвое поубавилось бы проблем, будь у нас побольше таких политиков, как Кен. Он принципиален и тверд, таких невозможно подкупить.

Вот именно; ведь у него самого достаточно зелененьких, чтобы подкупать других, подумала Лаура. Мать Хитер, Джейн, была богатой вдовой, и когда двенадцать лет назад вышла замуж, ей было тридцать восемь, а жениху — тридцать три.

— Вот и я так говорю, — подхватила Вики. — Я все уговариваю ее включиться в предвыборную кампанию, но Лаура утверждает, что у нее нет времени. Впрочем, я не могу понять, откуда может возникнуть нехватка времени у матери двоих детей, работающей от звонка до звонка. А ты?