Николай Новиков - Предвыборная страсть

Платон сунул ему под нос фотографии.

— Лебеда хочет мокрушника сделать из Агеева? Зачем?

— Надыбали… — поджал губы Сивуха. — Да это просто так, фотомонтаж, хобби это у меня.

— Опасное хобби, — покачал головой Фантомас.

— Какое есть.

— Значит, не хочешь разговаривать? — Платон вопросительно посмотрел на Фантомаса. Тот утвердительно кивнул Жене.

Верзила взял с полки бутылку с прозрачной жидкостью.

— Пытать будете? — В глазах Сивухи мелькнули искорки страха.

— Угостим, — усмехнулся Фантомас. — Только закуски нет, извини, дорогой. Бутылку чистого спирта выпьешь и скажешь все, что знаешь. Не скажешь, еще одну выпьешь, А утром найдут труп, скажут: вай, сгорел парень! Такой молодой, зачем пил много и совсем не закусывал, а?

Женя подошел к Сивухе, поднял бутылку, подтверждая слова Фантомаса. Сивуха закусил губу. Две бутылки чистого спирта без закуски?! Все внутренности сгорят… Если бы стали бить, еще можно потерпеть, а так…

— Скажу, — прошептал Сивуха, опуская глаза. — Только с уговором — Лебеда не должен знать, что это я…

Фантомас махнул Жене рукой, и тот отодвинулся в сторону.

— Про Лебеду забудь, — сказал Платон. — Он скоро свидится с Анжелкой. Кто ее замочил?

— Он и сейчас с ней видится. Утром звонил от нее, сказал, классно переночевал…

— Что такое? — насторожился Фантомас. — Трупы любит наш молодой гангстер?

— Живая она… — через силу выдавил из себя Сивуха.

— Говори, сука! — заорал Платон, сил не было терпеть эту тягомотину, сплошные загадки.

Сивуха, не поднимая глаз, тусклым голосом стал рассказывать все, что знал о своем боссе. Начиная с желания открыть в Москве казино до сцены в квартире Анжелы и планов убийства Стригунова.

— Какой злодей! — покачал головой Фантомас. — А нам говорит: все обижают, я хороший, ничего не делаю без вас!

— На фотке у нее мозги вылетели, — прищурился Платон. — Ты все правильно понял?

— Это тесто… Анжела сама придумала, где-то читала, что в театре так делают…

— Ай ты, артисточка наша! — взмахнул рукою Фантомас. — Талант пропадает! Ну что, Платон, все понятно. Пошли ко мне в кабинет, подумаем, как Лебеду остановить. Ох, какой нехороший человек!

Они направились к двери.

— А с этим что делать? — пробасил Женя, глядя на притихшего Сивуху.

— Влей бутылку, одну, — брезгливо скривился Платон. — Вечером выбросишь куда-нибудь подальше. Выдержит, пусть живет.

— Суки! — завопил Сивуха, дернувшись вперед. Упал бы вместе со стулом, если б Женя толчком в грудь не остановил его.

— И пасть заткни, очень горластый, — приказал Фантомас.

Смеркалось. Желтые лучи мощных прожекторов шарили по черному асфальту территории спиртозавода. Именно здесь устроил свой офис предусмотрительный Фантомас. Охрана надежная, гранату в окно с улицы никто не бросит. Людей для переговоров проводят молчаливые парни в пятнистой форме. Бывает, человек с гонором, думает о себе много, а пройдет по территории к офису и поскромнее станет. И опять же, в этой стране все может измениться. Если придут брать, пока разберутся с охранниками, Ашот Коммунарович далеко уже будет, не догонят.

Хороший был офис, правильный.

Да и внешним обустройством действительно походил на офис, в отличие от платоновской конторы: черная стильная мебель, зеркальные потолки, даже в туалете, кожаные диваны — любил Фантомас комфорт и не скрывал этого.

Молоденькая секретарша вкатила сервировочный столик с бутылками и закуской.

— Тебе, Гена, какой плеснуть: «Абсолютика» или «Смирновочки»? — ласково спросил Фантомас.

— Обижаешь, Ашот Коммунарович, — пробасил Гена Бугаев. — Давай-ка своей, «Прикубаночки». А то все гадостью норовишь гостей напоить, а настоящую водку припрятываешь.

Фантомас довольно улыбнулся. Кому ж не приятно, когда его продукцию ценят повыше признанных мировых марок? Но Бугаев был совершенно прав. Может быть, «Прикубанская особая», заполнившая полки магазинов, и уступала «Абсолюту», но в кабинете генерального директора она была и вправду особой.

Так всегда было. Раздражает качество отечественных продуктов: колбасы, сыра, масла, конфет, вина? А вы зайдите к директору да попробуйте тот же сорт у него в кабинете. Пальчики оближете!

Платон кивнул, соглашаясь с Геной. Он был хмур и молчалив, да и откуда быть хорошему настроению, если предстояло решить такой серьезный вопрос?

Наполнили рюмки, чокнулись, выпили. Неторопливо, с достоинством потянулись к закускам — небось не гости на кремлевском банкете Московского кинофестиваля, хозяева.

— Что скажешь, Гена? — начал Платон. — Сидим, как говорится, хорошо, а времечко бежит. Посидим еще лучше, но надо бы решить вопрос с Агеевым.

— Вот козел, — хмыкнул Бугаев. — Такая баба, а он к шлюшке от нее бегает! Я что-то такое и чувствовал.

— Мужчина он и есть мужчина, дорогой, — рассудительно сказал Фантомас. — Кто не бегал? Нельзя, чтобы Лебеда подставил его, тогда Валерия Петровна выходит из игры. Я так думаю — навсегда.

— Я его урою, суку! — прорычал Гена. — Что тут говорить, сейчас подниму людей, возьму Лебеду, поставлю охрану к Стригунову. Порядок будет, не сомневайтесь. — Он с такой силой поставил на стол рюмку, что у нее донышко отвалилось.

— Лебеду брать без толку, — покачал головой Фантомас. — Анжелка жива, он от всего отопрется, а если Чупров станет расследовать, кассеты и фотки пойдут гулять по рукам. Нехорошо это.

— Зачем охранять Стригунова? — спросил Платон. — Тебе это очень нужно?

— Как же? — удивился Бугаев. — Его же собираются убить.

— Ну и пусть, — пожал плечами Платон. — Ты забыл, как он выступал на встрече с избирателями? Говорил об официальных бандформированиях Агеевой — про тебя ведь говорил. Станет мэром, всем будет хреново. И тебе, и нам. А если Лебеда выполнит свой план, и Стригунова не будет, и Лебеду прищучим. Вот тогда ты его и порешишь при задержании, полное право на это имеешь. Отстреливался.

Бугаев задумался. «Мушкетер королевы» не обязан был охранять потерявшего силу кардинала. Но и сотрудничать с такими хитрованами, как Платон и Фантомас, — тоже опасное дело. Но ведь он уже сотрудничает с ними, вот что интересно. И сам не заметил, когда это случилось: один раз подсказали, мол, так и так можно Лебеду поставить на место, другой, третий… И всегда информация была точной. И всегда их планы соответствовали его планам, по крайней мере — настроению, как позавчера.

Фантомас будто угадал его мысли.

— Не боись, Гена, разговор не записываем, и знать о нем никто не будет. Если б хотели тебя подставить, давно бы сделали, и Валерия Петровна не помогла б. Нам здесь жить и работать долго, значит, вместе должны работать. Это не блат, а забота о порядке в городе. Нам он выгоден, людям выгоден, тебе выгоден. Что плохого?