Мегги Леффлер - Диагноз: Любовь

— Я знаю. Некоторые живут меньше.

— Как насчет химиотерапии? — спросила я.

— Мне объяснили, что она не повлияет на продолжительность жизни. Химиотерапия положительно скажется на гистологии моей печени. А какого черта меня должно волновать, насколько хорошо будут выглядеть клетки моей печени на предметном стекле при аутопсии?

— Роксана, я знаю, что химиотерапия не действует на девяносто процентов людей, которые ее проходят. И все-таки это означает, что десять человек из сотни живут дольше шести месяцев! И ты можешь быть одной из этих десяти!

Она покачала головой.

— У меня проблемы с кармой. Я нарушила почти все заповеди.

— Ты не крала… — начала я.

— Я украла свою дочь, Холли! Я украла свою дочь только потому, что разозлилась на ее отца и не хотела, чтобы он радовался, глядя, как она растет. Я предавала. Я лгала.

— Но ты же никого не убила, — сказала я.

— Но я серьезно об этом подумывала, — ответила она, тихо вздохнув.

— Роксана, почему ты считаешь, что болезнь — это твоя вина? У всех нас проблемы с кармой!

— Не знаю. Я не знаю, — мрачно произнесла она. — Просто я уже давно чувствую себя нехорошо. — Она покачала головой и добавила: — И я не предполагала, что настолько больна. Но все это как-то связано. Честно говоря, я не очень удивилась, когда обнаружила истину.

Мне не нравилась мысль о том, что кто-то сам может спровоцировать у себя раковую опухоль. Иначе рак может оказаться у меня, у Бена, у папы, даже у Алисии…

— А раньше ты хоть когда-нибудь удивлялась? — спросила я, внезапно задумавшись над ее словами. Мне стало ясно, что талант медиума действительно не оставляет места для изумления — словно ты всегда знаешь, какой сюрприз тебе готовят на день рождения.

— Нет… Я… Нет, не могу сказать, что удивлялась, — медленно произнесла Роксана.

Я попробовала представить себе, что все те тысячи вещей, которые удивляли меня, превратились бы в рутину, если бы у меня был дар предвидения. Неужели места, о которых я только мечтала, стали бы для меня чем-то обычным и явным? Интересно, а рождение тоже можно было бы предсказать?

— А ты знала, что Ди будет похожа на тебя, прежде чем родила ее?

Роксана пожала плечами.

— Я знала, что она будет похожа на меня.

Я не могла представить себе, как можно ничему никогда не удивляться. Такое обделение эмоциями привело бы к обыденности и скуке, что у меня никогда не ассоциировалось с Роксаной. Со всей ее бесстрашной мудростью она должна была прожить невероятно интересную и насыщенную жизнь.

— Я еще никому не говорила, — призналась она. — И сказала тебе лишь потому, что ты и так знала диагноз.

— Понимаю.

Мы сидели рядом и молча смотрели в темное вечернее небо.

— Почему ты решила сходить к врачу? — поинтересовалась я.

— Бродила по магазинам, — мрачно ответила Роксана. — Притворялась, что ищу подарки на Рождество, а на самом деле подбирала себе одежду, чтобы встряхнуться. Женщина, которая явно переусердствовала с лаком для волос, подвела меня к прилавку с косметикой, сказав, что они раздают бесплатные очищающие средства. Звучало прекрасно, словно можно было сказать: «Очистите мою жизнь!» Я подошла к прилавку, взяла одно из карманных зеркал и внезапно увидела саму себя. До этого случая я не особо обращала внимание на свой внешний вид. Знаешь, как делают «портрет поколения», совмещая фото разных людей? Так вот, год назад у меня был мужчина, который говорил, что я похожа на голубоглазую Шер. И вот я увидела себя — этого упыря, что смотрел на меня из зеркала, — с морщинистой желтой кожей, желтыми глазами и ломкими волосами. Казалось, это был собирательный портрет Дьявола. И я настолько испугалась того, как изменилась за последний год и что могу быть больна, что уронила зеркало. И оно разлетелось на осколки.

— Роксана, это к семи годам несчастий, — сказала я.

— Я знаю. — Она кивнула, обнимая свои колени. — Если бы…

— Если бы мы участвовали в «Реанимации», у нас сейчас была бы вечеринка, — сказала я, закрывая карточку больного. — Мы бы ели хорошую еду и слушали забавную музыку. А может, среди нас появился бы ковбой со сломанным пальцем, который учил бы всех танцевать канкан. Мы бы не сидели здесь в пять часов вечера накануне Рождества.

— Ты что, шутишь? — Эд зажмурился, вбивая еще одну скрепку под потолок при помощи канцелярского пистолета. — Попади мы в шоу, тебе пришлось бы иметь дело с эпидемией оспы, аварией школьного автобуса и взрывом на аттракционах. И все это, заметь, произошло бы в Сочельник.

Он снял шапку и вытер ею вспотевшее лицо, как это обычно делают рабочие, которые ремонтируют железную крышу в жаркий день. Вот только шапка у Эда представляла собой красный колпачок с белым помпоном, а стоял он не на крыше, а на столе дежурной медсестры.

— По крайней мере, в ближайшие минуты эти украшения не отвалятся, — сказал он, рассматривая гирлянду из маленьких санта-клаусов и красных лент.

— Хорошая работа, — похвалила я, перегибаясь через верх стойки, чтобы стащить еще один имбирный пряник.

— Ты сегодня собираешься к Алисии? — спросил Эд, примеряясь, как бы поудобнее спрыгнуть со стола.

Я даже не успела предположить, что могли значить его слова, — неужели я не приглашала его еще три недели назад ? — как задняя дверь отделения экстренной помощи с грохотом распахнулась и мы услышали крик. Повернувшись, я увидела медиков, которые везли каталку с молодой женщиной. Она визжала и плакала, и ее поведение для нашего тихого отделения казалось слишком оживленным.

— Что, черт возьми, происходит? — спросила я, отбрасывая пряник и быстро подбегая к ним. С первого, беглого, взгляда стало ясно, что женщина, к счастью, не попала в аварию и не стала первой жертвой эпидемии оспы — она просто была беременна.

Пока медики заталкивали каталку в дальний, отгороженный занавеской угол, я выяснила, что случилось: пациентке тридцать один год, схватки начались четыре часа спустя после того, как отошли воды, теперь они происходят каждые две минуты, и женщина жалуется на ректальное давление.

— Я принесу подкладное судно, — сказала Марианн.

— У меня будет ребенок, — закричала женщина, — прямо сейчас!

— Хорошо, только успокойтесь на секундочку, — попросила я, надевая перчатки с хорошо слышным щелчком и протягивая руку за смазкой. — Откиньтесь на спину и позвольте мне осмотреть шейку матки.