Робер Гайяр - Мари Антильская. Книга вторая

— Мерри Рул должен был послать вестового! Никто не объявлялся?

— Судя по всему, индейцы только что прибыли. Это Жюли заметила их первой. Стража спала. Из форта тогда еще не раздалось ни единого выстрела… Уверена, Рул уже послал к вам нарочного!

Тем временем Дюпарке, вопреки ее настоятельным советам, попытался приподняться и высунул ногу из-под одеяла. Но страдания были нестерпимы и лицо его исказилось от боли.

— Вот видите, — заметила Мари, — я же говорила, что вы не должны вставать с постели. Я пошлю караульного к Мерри Рулу, чтобы он прислал нам пару десятков солдат на случай, если дикари доберутся до этого склона холма.

— Да-да, вы совершенно правы, — одобрил он, — надо непременно послать в форт одного из часовых, чтобы нам сюда направили два десятка вооруженных солдат.

Канонада тем временем не утихала.

— Я хотел бы быть в курсе того, что там происходит, пусть мне докладывают буквально каждую минуту, — добавил Дюпарке. — Думаю, из замка отлично видна бухта. Надо, чтобы кто-нибудь постоянно наблюдал за дикарями…

В тот самый момент со двора донеслись испуганные крики. Мари тут же бросилась к окну и увидела, что Сефиза, Клематита, Демарец и группа негров с сахароварни, среди которых был и Кенка, оживленно жестикулируя, указывают в сторону Морн-Фюме.

Она подняла глаза и тут же поняла, что вызвало у них такой ужас. Оказывается, дикари уже добрались даже туда. Кто знает, может, они приплыли морем и под покровом ночи успешно обманули бдительность часовых?

Но скорее всего, они все-таки добрались сюда с севера, с той части острова, что была отведена туземцам, расторгнув тем самым договор и нарушив данное некогда слово.

Она сразу поняла, какая опасность грозила теперь замку, ведь не было никаких сомнений, что главной целью караибов было завладеть генералом и его жилищем!

Она повернула к Дюпарке побледневшее — ни кровинки — лицо и проговорила:

— Индейцы окружили замок. Не знаю, удастся ли нам послать кого-нибудь в форт. Думаю, путь туда уже отрезан…

Генерал нахмурил брови. И снова сделал попытку подняться с постели.

— Не делайте глупостей, — остановила его Мари. — Поберегите себя!.. Я сама отдам необходимые распоряжения. В любом случае все равно надо попытаться послать в форт караульного. Может, ему все-таки удастся пробраться! Надо, чтобы нас освободили из окружения.

— Я должен подняться с постели! Черт побери, чего бы мне это ни стоило, я встану на ноги! — воскликнул Дюпарке. — Мари, велите принести мне сюда десяток мушкетов. Я смогу стрелять в дикарей из этого окна!..

Снизу донесся голос Жюли:

— Мадам! Ах, мадам! Там дикари! Они окружают холм. Мы в ловушке!

Голос ее дрожал от ужаса.

— Главное, — посоветовал генерал, — не позволяйте людям терять голову. Скажите всем, что я намерен подняться и самолично заняться обороной замка.

Снова перекосившись от боли, он все-таки умудрился спустить на пол ноги. Затем натянул штаны. Мари взяла в руки его камзол и положила так, чтобы он смог до него дотянуться.

— Я помогу вам, — предложила она.

— Нет-нет! Лучше спуститесь вниз. Ваше присутствие ободрит людей. Попытайтесь их успокоить. Говорите им все, что придет в голову, главное, чтобы они не теряли рассудка…

Мари повиновалась, оставив генерала в одиночестве.

Она вышла в прихожую, где нашла Жюли в объятьях Демареца, Сефизу в слезах, а лицо Клематиты сделалось почти цвета черепицы. Субретка непрерывно хныкала, цепляясь за шею слуги.

— Говорят, — причитала она, — они бросают пленников в огромный котел, а потом разжигают внизу костер!

Мари пожала плечами.

— Вы умеете стрелять из мушкета? Конечно же, нет! В таком случае, ступайте в караульню и попросите кого-нибудь из стражников обучить вас обращаться с оружием. И вы, Демарец, тоже обзаведитесь мушкетом. Поторопитесь и уведите с собой Жюли.

Она обернулась к Сефизе, которая концом своего фартука утирала слезы, с поразительной быстротой шевеля при этом губами.

— Что это ты делаешь, Сефиза?

— Моя? Моя делать молитва добрый Боженька… Спасти от каибов… Вот!

— Ладно, хватит! Сефиза, Клематита, ступайте отсюда! Быстро в караульню!.. Я не желаю видеть здесь ни одного человека без оружия, вы поняли или нет? Только с мушкетами в руках и у окон, чтобы стрелять в дикарей!..

Обе негритянки исчезли в таком ужасе, будто перед ними уже выросла из-под земли целая толпа дикарей.

Мари вышла во двор. Теперь стража знала, что индейцы окружили холм и, судя по передвижениям тех из них, кого удавалось разглядеть, отрезали все дороги, ведущие к городу и морю.

Мари окинула солдат разгневанным взглядом. Однако ничего не сказала, ибо тут же заметила, что они готовы к бою. Один из солдат стоял с банником для чистки пушек в руке, другой подтаскивал мешки с порохом, третий складывал пирамидами ядра. Движения их были довольно медлительны, ибо жара уже сделалась нестерпимой.

Мари повернулась к ним спиной и направилась в сторону барака. Негры тоже выглядели перепуганными насмерть. Они закрылись в хижине, где жили, и ни уговоры, ни угрозы, ни кнут не могли выманить их оттуда. Плотной кучкой столпившись в углу барака, они испуганно жались друг к другу. Слышалось их тяжелое дыхание, никто даже не шевелился.

При появлении Мари со стороны темной толпы испуганных негров послышалось какое-то невнятное бормотанье. Она спросила:

— Найдется ли среди вас хоть один, у кого хватит храбрости защищаться самому и защищать этот дом?

Она знала, какой подвергает себя опасности, собственными руками вооружая своих негров. Но лучше уж пойти на риск и заручиться поддержкой рабов, чем попасть в руки дикарей.

От бесформенной черной массы отделился человек могучего сложения и, шагнув вперед, проговорил:

— Моя могу, мамзель!..

Он был совершенно голым. С широкими, квадратными плечами. Мари узнала Кенка. И тут же в памяти вновь воскресло ее давнее приключение с этим негром. С минуту она пристально всматривалась в него, будто сомневаясь в его преданности, будто опасаясь, как бы, получив оружие, раб не обратил его против своих хозяев, но тут вспомнила, как потеряла тогда свои пистолеты, которые, кстати, так никогда и не нашлись.

— Хорошо, — проговорила наконец она. — Твоя выбрать себе друг и пойти взять мушкет…

Кенка повернулся к своим соплеменникам. Между ними завязался едва слышный разговор на языке, совершенно непонятном молодой даме. Она приготовилась уже выйти вон, когда Кенка вдруг позвал ее и жестом дал понять, что все готовы идти за ним — мужчины, женщины и Дети.

Она отвела их к стражникам, приказав тем обучить их пользоваться огнестрельным оружием.

Потом, как могла, внушила неграм, что те должны слепо подчиняться сержанту, и поднялась в комнату мужа.