Джилл Шелдон - Забвение

— Гмм… нет.

— Кажется, он волнуется. Говорит, что вы слишком много работаете и что он хочет положить этому конец!

Угроза? Хоуп возмущенно фыркнула.

— Это звучало очень мило. Особенно когда он сказал, что собирается позаботиться о вас, раз вы сами этого не делаете. — Келли потянулась и поморщилась, не заметив, что Хоуп изменилась в лице. — Если бы он знал, как мы работали сегодня, его бы хватил удар. Начиная с мелка Томми и кончая той беременной, которая съела целую банку маринованных огурцов и решила, что рожает. Да уж, работенка… Понятно, что он волнуется. Я имею в виду Трента.

По спине Хоуп побежали мурашки. Она фыркнула еще раз, и этот звук полностью успокоил медсестру.

— Должно быть, это очень приятно, доктор Бродерик… Иметь такого мужчину, который заботится о тебе.

Такого мужчину… Не слишком приятное напоминание о том, что в Тренте души не чают.

После ухода Келли прошло несколько часов. Хоуп давно поела, накормила Клейтона и животных, однако продолжала беспокойно расхаживать по дому. Она отчаянно нуждалась в сне, но не могла заставить себя лечь в постель.

Весь день она занималась любимой работой; в эти напряженные часы страх перед будущим уходил на задний план. И весь день, Хоуп ловила себя на этом, продолжала думать о своем госте.

Она прекрасно знала, чего хочет. Ей хотелось видеть Клея, хотелось невыносимо. Он обладал умением успокаивать ее… даже когда просто лежал и улыбался. Вскоре она стояла в дверях и искала предлог, чтобы войти.

Он крепко спал. Все к лучшему, подумала Хоуп. Она смотрела на Слейтера несколько минут, пытаясь внушить себе, что хочет проверить его самочувствие. Внушить, что это не имеет отношения к его внешности, к смягчившемуся во сне лицу, покрытому синяками. Волосы цвета морского песка падали ему на лоб, делая Клейтона юным и беззащитным.

Хоуп медленно отвела в сторону волосы со лба Слейтера, и, хотя он не проснулся, морщинки вокруг его глаз и рта разгладились.

Ресницы у него были темные и длинные, нос прямой. А губы… они были невероятно сексуальны. Даже разбитые.

Несомненно, Клейтон был одним из самых красивых мужчин, которых она видела. Мужчиной, который заслуживал большего, чем она могла ему дать.

Днем Хоуп решила подождать с признанием. Пятиминутного перерыва для такого разговора недостаточно. Это было бы просто невежливо. А он так плохо выглядел, был таким измученным, что хотелось плакать.

Теперь время настало. Она не сможет уснуть, если не сделает этого.

Сейчас, только одну минутку… Не в состоянии справиться с собой, она протянула руку и легко прикоснулась к его небритой щеке.

Почему она относилась к этому человеку не просто как к пациенту? Почему ей казалось, что он действительно мог бы быть ее любовником?

Щека была теплой, упругой, и ей так не хотелось убирать руку. Хоуп провела пальцами по его шее до самой ключицы — просто так, для собственного удовольствия. Потом пальцы скользнули по широкой, мускулистой груди; она заглянула в лицо Клейтона… и застыла на месте. Он проснулся.

Хоуп прокляла бы свою глухоту, но виновата в этом была не глухота, а чувственность, заставившая ее забыть об осторожности. Никакой ошибки. Оба его глаза были открыты и смотрели прямо на нее. Таинственные глаза цвета свежей листвы.

— Привет, — сказала Хоуп как дурочка и убрала руку, смущенная тем, что ее застали врасплох. Но Слейтер взял руку Хоуп и снова притянул ее к себе.

— Не надо, — хриплым со сна голосом пробормотал он.

— Что не надо?

Клейтон положил ее руку на свою покрытую светлыми волосами грудь, и женщина почувствовала гулкое биение его сердца.

— Не убирай ладонь. Мне приятно.

— Ох… — Как быть? Как сказать ему правду, если он так невыносимо, невероятно… принадлежит ей?

— Клей…

— Расскажи о нас, — попросил он, закрывая глаза и не отпуская ее руку. — Только не про то, как мы содержим этот странный приют для животных.

Хоуп ощущала его глубочайшую усталость, но на краткий мир — до того как Клейтон опустил веки — ее пронзило предчувствие чего-то необычайного. Она не почувствовала, а увидела что-то намного более глубокое, более захватывающее, чему суждено было случиться, суждено неминуемо. Ошеломленная Хоуп умолкла.

Нет, конечно, она ошиблась. Когда эта история закончится, он навсегда уйдет из ее жизни.

— Трудно, да? — Он вздохнул. — Знаешь, Хоуп, мне кажется, ты что-то скрываешь.

— Правда? — испуганно спросила она.

— Угу. Как будто раньше я был изрядным подонком. Это сводит меня с ума. К тому же не могу вспомнить, хорошо ли я с тобой обращался.

Он говорил тихо и немного неразборчиво. Хоуп приходилось читать по его потрескавшимся губам.

— Почему ты так думаешь? — прошептала она.

— Это следует из твоих слов. — Клейтон умолк и прикоснулся к ее руке. Хоуп вспыхнула так, что тонкая ткань блузки едва не задымилась. — Но если я действительно был такой сволочью, дай мне возможность исправиться. Раз уж я все равно ничего не помню.

Чувство вины заставило ее внутренне съежиться. Вина и страх переполняли ее сейчас.

— Ты… не был сволочью, Клей. — Почему-то она была уверена в этом. — А память к тебе вернется. Я обещаю.

— Мне нравится, как ты это делаешь. — Он сжал ее пальцы и бессильно уронил руку на кровать. — То, как ты читаешь мои мысли раньше, чем я сам их осознаю, и успокаиваешь меня.

Ему нравится, что она понимает его чувства. Если это правда… Еще никто не говорил Хоуп таких слов.

— Спасибо за обед, — едва слышно прошептал Клейтон. Он так устал, что, казалось, вот-вот уснет. — Я знаю… как ты была занята.

— Я люблю свое дело.

— Но ты работаешь слишком много. Как ты себя чувствуешь?

Хоуп хотела пошутить, что больной здесь он, а не она, но тут же прикусила язык.

Как и все остальные, он считал ее беременной. Она сама сказала ему об этом.

От нежности, звучавшей в его сонном голосе, у нее защекотало в горле. Хоуп на секунду закрыла глаза и позволила себе поверить в чудо. Как хорошо, когда тебя по-настоящему любят, заботятся и хотят знать о тебе все…

Увы, несмотря на соблазн новизны, это было невозможно. Она поставила на своей судьбе крест в тот миг, когда солгала ему.

— Нормально, — с наигранной бодростью сказала она. — А как ты? Тебе лучше?

— Угу… — Он умолк. Хоуп пыталась найти нужные слова, однако это было нелегко: жар его ладони пронизывал не только ее руку, но и все тело. — Сегодня ты была великолепна. Кажется, я могу гордиться тобой.

Его губы едва двигались. Она не поняла и половины слов.

— Что?

— Твоей работой. Томми и его мелком. — Он хрипло хохотнул. — Надо признаться, это был хороший способ увидеть тебя. Я бы и сам испробовал его, если бы хотел привлечь твое внимание. К счастью, меня вовремя избили.