Джилл Шелдон - Забвение

Заметив беспокойство Хоуп, Клейтон осторожно заглянул ей в лицо. В почти черных глазах Хоуп горело множество чувств, но одно из них было сильнее других.

— Ты напугана, — сказал он.

— Я не хочу, чтобы он причинил вред…

— Больше никто не причинит тебе вреда, — твердо сказал Клейтон. Он помог Хоуп подняться и крепко прижал ее руки к своему сердцу, как будто боялся, что оно вот-вот разорвется. — Никто. Это я тебе обещаю.

— Он всегда лишь угрожал, — с запинкой ответила она.

— Так я и думал. И что же он сказал?

— Я волновалась не за себя, — сказала Хоуп, глядя ему в глаза. — А за тебя.

Слейтер хмыкнул, уязвленный тем, что эта женщина считает его хлюпиком. Но потом понял, что не давал ей повода думать по-другому.

— Ты думаешь, что Трент может причинить мне вред?

— Он сказал, что не позволит мне выйти замуж за другого. Что остановит меня всеми возможными способами.

Клейтон порывисто притянул руки Хоуп к своей груди, заставив ее сделать шаг вперед. Испуганные глаза Хоуп вызывали в нем странное желание защищать ее.

— Я никому не дам тебя в обиду.

Хоуп смотрела на него с сомнением, и осуждать ее не приходилось. В конце концов Трент чуть не изнасиловал ее, пока он, беспомощный, лежал на полу.

— Можешь мне поверить.

— Ты не боишься его? — Она закусила губу и потупилась. — Извини, я нечаянно сказала глупость. Ты такой большой и сильный… конечно, ты не боишься его. Я просто хотела сказать, что…

— Я знаю, что ты хотела сказать. — Впрочем, Слейтер и сам не был в этом уверен. Потому что это значило бы, что Хоуп заботится о нем куда сильнее, чем хочет показать. И это было не притворством, а истинным чувством. — Хоуп…

Она подняла глаза.

— Пообещай, что ты скажешь мне, когда он позвонит опять. Обещаешь?

— Ты действительно не раздумал жениться на мне?

Этот неожиданный вопрос заставил его усмехнуться. Надо же, как упорно она об этом думает!

— Ты еще спрашиваешь?

— Почему? — прошептала Хоуп, не сводя с него огромных глаз.

Нежно прикоснувшись к ее лицу, Клейтон ответил:

— Ты уже знаешь почему. Но я обещал не принуждать тебя, пока ты не будешь готова. — Кончиком пальца он обвел нижнюю губу Хоуп, и ее рот слегка приоткрылся, вызвав у Слейтера сильнейшее желание припасть к нему. — Ты готова, Хоуп?

Он заранее знал ответ и с облегчением услышал правду.

— Нет, — прошептала она. — Не думаю. — Хоуп судорожно вздохнула. — Ты выбиваешь меня из колеи, Клей. Твоя близость лишает меня душевного равновесия.

Это осторожное выражение заставило Слейтера улыбнуться.

— Мне знакомо это чувство, — сказал он.

Хоуп повернулась и неуверенной походкой пошла в клинику. Он с улыбкой смотрел ей вслед.

Она влюблена в него и сама не сознает этого. Весь остаток утра Слейтер улыбался.

Пока не сел за ее компьютер. Им двигало не праздное любопытство и не стремление тайком от Хоуп собрать о ней побольше сведений. Сейчас, когда к нему вернулась память, он должен был кое-что сделать.

Требовалось решить загадку покушения на его убийство, если он не хотел, чтобы впоследствии суд квалифицировал это дело как умышленное убийство.

Клейтон сосредоточился, но это вряд ли требовалось, поскольку за долгие годы любой компьютер стал его вторым ”я”. В доли секунды он соединился с информационной системой компании Бродерика. Правда, модем работал так медленно, что Слейтер скрежетал зубами и боролся с искушением разбить его о стену.

Через несколько секунд он открыл страшную правду. Во-первых, после его мнимой ”смерти” дыра стала еще обширнее. Наверное, именно потому, что человек, занимавшийся этим черным делом, считал его мертвым.

Во-вторых, кто-то не пожалел усилий, чтобы приковать к деятельности фирмы внимание общественности. Компанией заинтересовалось такое количество конгрессменов, что просто дух захватывало.

На пользу ли компании такая реклама? Весьма сомнительно, поскольку в большинстве своем статьи были резко отрицательными. Компания, много лет занимавшая устойчивое положение, внезапно приобрела незавидную репутацию и стояла на краю пропасти, ожидая последнего толчка.

Да, кто-то очень успешно копал ей яму. Фирма уже получила несколько предупреждений, а кое-кто начал против нее судебный процесс. Случилось именно то, что он был обязан предотвратить. Именно для этого его и наняли.

Однако согласно памятным запискам выходило, что наибольший ущерб нанесен имени отца Хоуп — как раз того человека, который поручил нанять Клейтона.

Зачем же ему топить собственную компанию, а затем нанимать хакера? Чтобы вывести самого себя на чистую воду?

Это не имело смысла. Если только он не хотел сбить кого-то со следа. Но дело осложнялось тем, что отец Хоуп любил свою компанию больше всего на свете… даже больше, чем собственную дочь.

Однако оставался еще один вопрос: кто приказал убить его? Ясное дело, тот, кто не хотел, чтобы вскрылся канал утечки.

Конечно, Трент.

Теперь от Слейтера требовалось немногое: доказать это.

Хоуп с хмурым видом стояла у дверей клиники. Что сказать? Как она посмотрит в лицо Келли?

Поборов смущение, Хоуп открыла дверь. Келли стояла в приемной и раскладывала на столе журналы. При виде Хоуп она засуетилась, и пачка журналов полетела на пол.

Хоуп лукаво улыбнулась и невинно спросила:

— Это неуклюжесть… или нервы?

— И то и другое, — призналась покрасневшая Келли.

Хоуп знала, что, если немедленно не найдет верного тона, в будущем их с Келли ждут немалые трудности. Но как это сделать, если она сама не понимает, что происходит?

Келли продолжала прибирать приемную и избегала ее взгляда. Последние несколько дней выдались тяжелыми, со вздохом подумала Хоуп. Пациентов не было, и обе они сознавали, что дела клиники совсем плохи.

Они почти не разговаривали, вернувшись в своих отношениях едва ли не к тому, с чего начали. В субботу вечером, уходя домой, Келли грустно улыбнулась и спросила:

— В понедельник приходить?

Хоуп изо всех сил пыталась подбодрить Келли, но не слишком в этом преуспела.

— Извини меня за сегодняшнее, — наконец сказала Хоуп, стиснув руки и внимательно разглядывая свои ногти. — Устраивая клинику в собственном доме, я знала, что однажды пожалею об этом.

Келли пожала плечами и поправила и без того аккуратную стопку журналов.

— Наверное, работать там же, где живешь, не очень удобно… если не сказать совсем неудобно.

— Это работа, — тихо сказала Хоуп. — Моя личная жизнь не должна мешать ей.

Келли выпрямилась, вздохнула и посмотрела ей в глаза.

— Конечно, твоя личная жизнь будет ей мешать. А как же иначе? Тут не за что извиняться.

Только сейчас до Хоуп дошло, что раньше ее личная жизнь не мешала работе, поскольку этой личной жизни у нее не было вообще. Нельзя сказать, чтобы эта мысль пришлась ей по вкусу.