Джоанна Бриско - Будь со мной

— Сможешь, конечно. А ребенка осмотрят потом.

— Что ты им сказала? — крикнула я. — Я хочу сама поговорить с кем-нибудь.

— Ш-ш-ш, ш-ш-ш. Позже, — попыталась успокоить меня Сильвия.

Она удерживала меня за плечо, ее рука лежала у меня на груди. Я отвернулась.

— Мне очень больно, — сказала я, забираясь в ванну, которая уже наполнилась водой. Моя нога соскользнула, и через край волной пролилась вода, словно в ванне плеснулся кит. Боль буравила живот, ее отголоски чувствовались ниже, в бедрах. Я раздвинула ноги и перекинула одно колено через край ванны. Сама отвернулась и постаралась отвлечься от боли.

— Ты уверена, — сказала я, обливаясь потом, — ты точно уверена, что врачи сказали…

— Да, милая, — мягко ответила Сильвия и посмотрела на часы. — До пяти минут еще далеко. У тебя и трех сантиметров пока не будет.

— Откуда ты можешь это знать? — сказала я и дернула плечом, к которому она прикоснулась.

— Конечно же, я знаю. Курсы всякие. Ты и сама все это знаешь, просто сейчас не в состоянии вспомнить. Именно поэтому и нужно, чтобы с тобой все время кто-то был рядом.

— Я хочу, чтобы рядом со мной был акушер. Мне страшно. А что, если ребенок…

— Будет у тебя ребенок, — успокаивала меня Сильвия. — Когда врачи решат, что тебе пора. Они знают, на каком ты сроке. А теперь расслабься. Прислушайся к тому, что происходит в тебе. Плыви. Пусть схватки несут тебя.

— Замолчи.

— Когда малышка появится, мы возьмем ее с собой и пойдем гулять вдоль реки, — успокаивающим тоном заговорила она.

— Здесь мы не останемся. Боже, ребенок. Пусть приедет Ричард. Позвони ему. Дай мне свой телефон.

— Ему еще не время звонить, дорогая, — Сильвия окунула в воду полотенце и приложила его мне ко лбу. — Дыши. Давай дышать вместе. Вспомни. Думай о дыхании, как о круге. Вдохнув воздух, задержи дыхание, потом медленно выдыхай. Начинай.

— Сильвия, — сквозь слезы выкрикнула я. — Позвони Ричарду.

— Зачем?

— Он нужен мне.

— Мы с тобой нужны друг другу, — сказала она.

Я посмотрела на нее. Закусила губу и изо всех сил сжала зубы, чтобы почувствовать боль в новом месте. Закачала головой, прижалась щекой к стенке ванны.

— Если хочешь, я могу еще раз позвонить в родильную палату.

Мои мышцы стали расслабляться. Я, обливаясь потом, лежала в ванне, и горячая вода подхватила и усилила все запахи моего тела: запах складки кожи между грудями, соленый запах спины, запах пота, скатывающегося по лицу. Кровь, пульсируя, толчками била в лоб. Я дышала. Чувствовала себя, как рыба, выброшенная на берег, но я была жива. Радовалась тому, что боль отступает, не могла поверить, что смогла пережить такое.

— Мне сказали засечь время и перезвонить через час.

— Я сама хочу с ними поговорить.

— Тебе нельзя, милая, — возразила Сильвия. — Посмотри на себя. Просто расслабься.

— Сильвия, — сказала я, тяжело дыша, прислушиваясь к тому, как в груди колотится сердце. — По срокам мне еще слишком рано рожать. Ребенок может… еще слишком рано. Прошу тебя. Разве ты не понимаешь? Мне нужен Ричард. Прошу тебя.

— Ты действительно хочешь его видеть? — медленно проговорила она. Ни один мускул у нее на лице не дрогнул. — В самом деле? — казалось, она смотрела в угол комнаты. — Но если мы сделаем это, если мы пройдем через это вместе, дорогая… мы же такие сильные, мы сможем, и ты, и я, мы переживем это… ведь получится, что мы сделали все наоборот, — в ее тихом голосе чувствовались нотки удивления.

— Что ты хочешь этим сказать? — быстро спросила я. Расслабившись между схватками, я старалась дышать медленно и глубоко. Я снова почувствовала власть над своим телом, словно можно было уже не бояться возвращения боли. Разве возможно, чтобы такая боль снова вернулась? Я хотела, чтобы рядом со мной был Ричард. Хотела, чтобы ребенок оказался в безопасности. Попыталась отогнать страх. Протянула руку и положила ей на плечо. — Помоги мне, — попросила я. — Сделай все, как положено. Ты же поможешь мне, правда?

— Конечно. Для этого я здесь и нахожусь. Я помогаю тебе. В чем бы я ни была виновата… и, наверное, когда-нибудь ты возненавидишь меня…

— За что? — спросила я.

— Да, так и будет. Люди… все ошибаются.

— За что?

Она притянула меня к себе, так что я уткнулась лицом ей в шею, обняла меня за плечи, а я ее — за талию.

— Я так боюсь за ребенка, — прошептала я. — Мне так страшно.

— В чем бы я ни была виновата, поверь, я любила тебя, — сказала она, и ее дыхание жаром обдало мне ухо. — Я хотела, чтобы и ты прошла через это.

— Через что? — не поняла я.

— Я думала, когда-нибудь ты догадаешься, скажешь мне, что я вела себя глупо, и все будет хорошо.

— А что случилось с тем ребенком? — наконец спросила я, но от страха голос мой дрогнул.

— Ты помнишь, о чем она тогда попросила? Помнишь?

Я молча покачала головой.

— Моя дорогая матушка сказала: «Присмотрите вечером за Агнес. Мазарини, Лелия, присмотрите за ребенком». Теперь вспомнила? Наверняка вспомнила. Мы с тобой вместе кормили ее из бутылочки, укладывали в кроватку, договорились проверять ее по очереди. И кто… кто предложил сбегать через поле в комнату над гаражом? Кто? Невинное создание Лелия. Которой захотелось потрахаться.

— Что случилось с ней? — простонала я.

— Кто решил, что интереснее будет трахать друг друга всю ночь, чем смотреть на сопливого и вонючего ребенка, а? Давай вернемся на нашу большую кровать и займемся неземной любовью! Подумаешь, ребенок будет всю ночь один! Что тут такого, ведь алкашки не будет всю ночь.

— И что… — сказала я, начиная задыхаться, и простонала, долго и глухо.

— Мы должны были смотреть за ней вместе.

Вместо ответа я ртом судорожно втянула воздух. Моя голова словно застряла у нее под рукой.

— Ты не пришла попрощаться со мной, — голосом, больше похожим на сдавленный стон, сказала я.

— Они уже решили, как со мной поступить. Выбрали для меня будущее. Но никто со мной не разговаривал и не рассказывал, что происходит. Взрослые маячили надо мной, как великаны, они все были такие высокие, такие вытянутые, и никто со мной не разговаривал. С того дня я со своей матерью почти не общалась, — покачала она головой. — Два раза. Два раза я видела ее, это случилось намного позже.

— Куда тебя послали?

— Обратно в Париж, к той женщине, у которой я жила. Потом в школу. После — в другую школу, и…

— Потом?

— Мы жили раздельно. Школа. Вечная школа. Как дальние родственники.

Я задержала дыхание.

— Канада. Опять Европа.

Медленно выдохнула.

— А потом я оказалась предоставлена самой себе.

— Что с ней случилось? — прошипела я, хотя уже знала ответ. Мои губы почти не шевелились. Вечный страх, живший в глубине души, уже готов был обрушиться на меня. Кончиками пальцев она прикоснулась к моей руке. Погладила. Я резко отдернула руку.