Фрэнсис Шервуд - Ночь печали

— Отступаем, отступаем в замок! Остановитесь! — продолжал кричать Агильяр.

Малинцин спряталась за горой мертвых тел. А вдруг испанцы примут ее за одну из ацтеков? Она ведь и вправду была из народа ацтеков. Где же Кай? Где Нуньес? Союзники испанцев тласкальцы, никогда не видевшие столь внезапного и коварного нападения, бежали в страхе. Кровь индейцев заливала мостовые улиц, и красные струйки проникали в истоптанную землю, словно дождевые червяки после ливня. Несомненно, это зрелище ублажило бы жесточайших из богов. Каналы окрасились кровью, и алые брызги осквернили стены центрального храма Теночтитлана. Кровь капала с уступов, словно моросящий дождь.

— Это я, донья Марина, yo soy Doña Marina! — взвизгнула на испанском Малинцин, когда один из солдат попытался ударить ее мечом.

Трубачи подали сигнал к отступлению.

— К дворцу! — скомандовал Агильяр. — Отступаем!

— Отступаем! — пронеслось по воздуху.

Кто-то схватил Малинцин за запястье и рывком поднял ее ноги. Это был отец Ольмедо.

— Присмотри за женщинами, — скомандовал он.

Малинцин поплелась вперед, прижимаясь спиной к каменной кладке домов, сначала мимо дворца Тлилланкальки, затем мимо дворца Моктецумы. Она старалась стать как можно более незаметной и продвигалась медленно, так как воины мешика, которым удалось избежать бойни, схватив мечи и щиты, бросились в атаку. Воздух наполнили камни, метательные дротики и стрелы. На испанцев напали с тыла. Малинцин очутилась в самой гуще боя. В панике она бросилась на землю, притворившись одной из умирающих, а затем поползла вперед. Так ей удалось добраться до дворца, где остановились испанцы. Моктецума в окружении испанских солдат прошел в дверь прямо перед ней. Малинцин бросилась вперед и пробилась сквозь толпу во дворец.

Аду уже находился во дворе. Он раздавал указания солдатам, чтобы те пиками выламывали камни из мостовой, другие же солдаты должны были переносить эти камни и баррикадировать ими двери и окна. Нуньес командовал группой солдат, выставлявших циновки, закрывая ими выходы на террасы. Роскошное кресло Кортеса поставили перед комнатой Нуньеса, где за баррикадой из доспехов, обуви и одежды спряталась Кай. Рабыни бегали взад-вперед, а тласкальские носильщики сбились в кучу в дальнем углу двора. Раненые солдаты, лежавшие на полу двора, просили воды.

— Кай, Кай! — крикнула Малинцин. — Где ты?

Кай, сжимая в руке топор, сидела за баррикадой.

— Кай, ты в порядке?

— Началась война? Мы умрем? Мой ребенок умрет? Скажи мне, что это не так, Маакс! Где Рафаэль?

За спиной Малинцин показался Аду.

— Ты нужна Ботелло.

— Кай, я скоро вернусь. Не переживай.

Малинцин увидела, что Ботелло стоит на коленях у небольшого котла, поставленного на костер в центре двора. Он готовил лекарство.

— Помешивай вот это, — сказал он.

Ботелло готовил отвар ялапы и сассапарильи. Отец Ольмедо ходил среди раненых в поисках тех, кому нужны были последние таинства.

— Все на месте! — крикнул кто-то.

— Все на месте!

— Давайте поблагодарим Господа! — Агильяр опустился на колени. Все остальные присоединились к нему.

— Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Аминь.

Закончив молитву, они почувствовали, как воздух наполнила зловещая тишина.

— Что же нам теперь делать? — послышался чей-то жалобный голос.

— Да! — поддержали своего собрата солдаты. — Что же нам теперь делать?

— Альварадо, выйди вперед, — вставая, скомандовал Агильяр.

Альварадо спрятался за кучей дров.

— Альварадо, выйди вперед.

Альварадо разрыдался.

— Ты что, меня не услышал? Выйди вперед, жалкий трус.

Рыдания усилились.

— Ты что, хочешь, чтобы я вытащил тебя из укрытия?

Рыдания перешли в настоящий рев.

— Альварадо, я с тобой разговариваю.

Альварадо выполз из-за кучи дров на четвереньках и, перевернувшись на спину, словно провинившийся пес, улегся перед Агильяром. Агильяр пнул его пару раз, и Альварадо свернулся, словно жук, защищающий живот.

— Это же были демоны, — жалобно протянул он.

— Ты понимаешь, что натворил?

— Они пришли за мной.

— Este hombre necesita a su madre, — покачал головой Агильяр. — Этому человеку нужна его мать.

— Они собирались убить нас всех.

— Чем? Перьями и цветами? Вот теперь у них есть оружие, мечи, пращи, духовые трубки, луки и стрелы, а благодаря тебе, Альварадо, мы оказались здесь в ловушке. Мы в осаде, и это ты виноват. Это наша кровь на твоих руках. Видит Бог, я готов убить тебя.

— Убей меня! Убей меня, Агильяр, я заслужил это.

— Заткнись.

— Если не ты, то Кортес… Кортес…

— Убьет тебя? На это я и надеюсь.

Альварадо встал. Его рыжие волосы были перепачканы кровью, а красивое лицо покрылось синяками и царапинами. Казалось, что он вышел из ада.

— Нет, он…

— Спасет нас? Бросится сюда, чтобы прийти нам на помощь? Ах да, все вновь станет прекрасно, мы вернемся к нашим гамакам и пенистому какао, нашим рабыням и золотым безделушкам. Давайте поскорее пошлем гонца к Кортесу, чтобы он приехал сюда и спас нас.

— Я лишь имел в виду…

— Альварадо, чертов дурак, мы даже не сможем передать ему известие от нас. Сейчас он сражается с людьми Веласкеса на побережье. А ведь он оставил нас здесь под твоим командованием. Нас же просто пригласили на праздник, господи ты боже мой!

— Праздник с человеческими жертвоприношениями, — осмелился добавить Альварадо.

— Уж кто бы говорил о человеческих жертвоприношениях, Альварадо. Сейчас тебе стоит помолиться о том, чтобы твое ужасное поведение не стало причиной смерти всех нас. Наши союзники-индейцы бежали в страхе, и мы остались одни, нас всего восемьдесят, не считая нескольких раненых тласкальцев. Каким-то чудом никого из испанцев не убили. Чудом, Альварадо.

— Мы должны были убить ацтеков, Агильяр, — сказал один из солдат. — Убей или будешь убит. Мы их убили. Нам это удалось. Мы победили.

— Победили, ты, идиот? Это была резня, убийство беззащитных животных, настоящая бойня, и погибли невинные люди. «Убей, убей, убей» — таков ваш девиз. Посмотрите-ка на этого храброго солдата! Представляю вам капитана Альварадо! Жалкий ублюдок, ничтожество!

Альварадо потупился.

— И если ты сейчас заревешь, если ты еще хоть раз расплачешься, ты, человек-катастрофа, я тебе яйца отрублю! Поздно уже плакать, поздно каяться!

Мрачно покачав головой, Агильяр вздохнул. И для этого его спасли? Он посмотрел на солдат. Ну и зрелище! Настоящие дикари. Но ничего не поделаешь. Сейчас они здесь.