Фрэнсис Шервуд - Ночь печали

«Ну вот и пришло это время», — думал Агильяр. Свершилось немыслимое. Он вспомнил о том, как Кортес говорил о колесе Фортуны, что поднимает корзины, полные и пустые. Фортуна.

— Отчаяние — смертный грех, — тихо сказал он в темноте.

Над ним раскинулось небо, усеянное звездами. Вспоминая свою зря прожитую жизнь, Агильяр понял, что всегда готовился к осаде, готовился к сопротивлению судьбе. Вздернув подбородок, он повернулся к своим солдатам.

— Мы не завоеватели, как мы думали. Промах Альварадо заставил нас защищаться; вы, дурачье, последовали его примеру. И вот мы среди этих стен, мы в осаде, в ловушке. Что ж, пусть так и будет. Мы должны сохранять хладнокровие и поддерживать дисциплину. Кортес не просто победит войска Веласкеса, но и привлечет их на нашу сторону, я в этом уверен. У него поразительный талант. Я хочу, чтобы Кортес напал на город извне. Когда мешика вступят в сражение за городом, мы сможем сбежать отсюда и, присоединившись к Кортесу, покончим со всем этим. На это я и надеюсь. Отметьте это в письме, отец Ольмедо.

— Гип-гип ура Агильяру! — крикнул кто-то.

— Todavía no, no hurras por favor. Пожалуйста, не надо никаких «ура», пока не надо.

— Может быть, Кортес проиграет, — бодренько заявил Ботелло.

— Проиграет, — подхватили войска.

— Никогда! — перекричал толпу Агильяр. Он сам верил в то, что говорил. — Nunca. Вы же знаете своего капитана, своего команданте, правда? — Агильяр вскинул руки в воздух. — Он когда-нибудь проигрывал?

Агильяр понимал, что говорит как демагог, делая вид, будто обладает отвагой, которой у него на самом деле не было, но если он в кого-то и верил, так только в Кортеса. При всех недостатках этого человека не было солдата храбрее и командира авторитетнее. Уж если и был кто-то, кто мог вырвать победу из лап поражения, то это Кортес.

— Разве Кортес когда-нибудь проигрывал? Когда-нибудь сдавался? — вскинул руку Агильяр.

Сейчас многое зависело от его слов, его поведения, способности убедить своих солдат, облегчить их ношу, подарить им надежду. От этого зависела их жизнь.

— Нет! — ответили солдаты. — Нет, Кортес никогда не проигрывал!

— Ну что ж, этим все сказано. Мы будем ждать подкрепления. Аду, проверь запасы оружия, посчитай арбалеты, мушкеты, пушки и коробки с порохом — все, что у нас есть. Определи, сколько мы сможем продержаться. Ты, Малинче, иди вместе с другими женщинами в кухню. Проверь, сколько у нас еды, дров, а главное — воды. Выставите емкости на крышу и во дворе, чтобы набрать воды, когда пойдет дождь. С сегодняшнего дня переходим на строгий рацион. Мы сможем это сделать?

— Сможем! Сможем! — загудели солдаты.

— Ты сможешь? — повернулся к Нуньесу Агильяр.

— Я смогу, но моя жена Кай… — Он взял себя в руки. — Да, смогу. У нас все получится.

— Я знал, что ты согласишься. А ты сможешь это вынести, Аду?

— Да, господин, я справлюсь.

— А ты, Ботелло?

— Мне жаль, что со мной нет моей Ципактли. Но я справлюсь.

— Малинче?

Когда Малинче была рабыней, она питалась личинками и червяками. Первые из народа мешика, поселившиеся в Теночтитлане, ели личинок и червяков. В городе до сих пор жили люди, которые питались так же. У этих людей не было украшений из перьев, не было обуви и хлопковых одежд, им не разрешалось подходить к некоторым цветам, и они никогда не пробовали мяса.

— Sí, — сказала Малинцин. — Yo puedo [61] Да, я смогу ( исп. ). .

— Вы будете получать по чашке воды в день, за исключением раненых и нашей будущей мамочки. И да помогут нам Господь, Дева Мария, Иисус и все святые.

— Аминь! — ответили войска.

Нуньес не думал, что ему суждено умереть, потому что если бы он умер, то умерла бы и Кай, а значит, и ребенок, а это было невозможно. Прошли столетия, все его предки и предки Кай сделали свой вклад в создание этого ребенка, и он, Рафаэль Нуньес, не мог позволить ему умереть. Он успокаивал Кай и три раза в день благодарил Бога за то, что тот подарил ему эту радость в жизни. Нуньес не ощущал отчаяния, считая, что в этой ситуации от него требовалось лишь терпение. Большую часть времени он проводил лежа рядом с Кай и рассказывая ей истории о начале их путешествия.

Покинув Кубу в конце марта 1519 года, их отряд прибыл на остров Косумель у южного побережья Юкатана, преодолев расстояние в сто двадцать миль. Ранее уже предпринимались две экспедиции в Юкатан и одна на Панаму. К этому моменту испанцы уже заняли Кубу, Гаити и Ямайку. Ни одна из предыдущих экспедиций не выявила никаких доказательств присутствия на этих землях амазонок, но члены экспедиции, отважные солдаты и бойкие моряки, были готовы ко всему. Поднявшись по каменным ступеням небольшого храма на острове, Кортес и его офицеры увидели поразительные глиняные фигурки, изображавшие женщин в юбках из змей и поясах из человеческих сердец. Более того, стены каменного храма были обагрены свежей человеческой кровью, а пол был усеян расчлененными телами. Грудные клетки жертв были вскрыты, а сердца извлечены.

— О боже! — воскликнул самый впечатлительный из офицеров, Альварадо. — Это сделали амазонки.

— Это доказательство чудовищного факта, — заявил отец Ольмедо, одной рукой зажимая нос, а другой крестясь.

— Тут амазонки! — крикнул Пуэртокарреро войскам, собравшимся у основания небольшой пирамиды.

— Убийцы мужчин! — загалдели четыреста солдат.

Ботелло сказал, что не считает, будто именно женщины расчленили эти тела, но, в конце концов, почему бы и нет? Его ситуация завораживала — все эти богини плодородия и человеческие жертвоприношения…

— Это храм амазонок, где они приносят в жертву пленных мужчин, вырезая им сердца во славу их богини, — заявил Кортес, пытаясь проявить стойкость и несгибаемость характера перед своими капитанами, несмотря на кровавое зрелище.

Господи Иисусе и Дева Мария, и таким должно было стать их первое «открытие»? Да это выведет из себя даже самого крепкого бойца. Кортес и так уже был зол, словно изголодавшаяся по свежей крови вошь, поскольку Альварадо, рулевой одного из одиннадцати кораблей, попытался обогнать флот и потерялся, лишь потом присоединившись к остальным десяти кораблям.

— Со времен Геродота, — рассказывал Кай Нуньес, — ходили слухи об амазонках, женщинах-воинах с одной грудью, которые воевали с мужчинами, безжалостно похищая их весной, чтобы размножаться.

Об этом рассказал солдатам Кортес. Так что истории об этих диких женщинах и их ужасных варварских обычаях были известны всем отважным морякам и храбрым первооткрывателям. Еще юношей Кортес, надеясь обнаружить упоминания об амазонках, изучал записи Марко Поло и Джона Мандевиля, а впоследствии Колумба, а также описание приключений португальца Васко да Гама и Америго Веспуччи.