Фред Стюарт - Титан

Генерал и глазом не моргнул.

— Заем может быть предоставлен, Чарли. Не сомневайтесь.

Чарльз поднялся со стула, улыбаясь. Он наклонился над столом, чтобы пожать генералу руку.

— Тогда по рукам, Брюс? — спросил он.

— По рукам.

Офис располагался в Женеве на пятом этаже небоскреба из стали и стекла, и окна его выходили на озеро. На двери приемной была табличка на французском: «Организация международных дел». Обстановка в кабинете была шикарной. Секретарь подвела Чарльза к одной из дверей с надписью «Магомет-бей Али». Она открыла дверь, и Чарльз вошел в просторный кабинет, из окон которого открывались чудесные виды Женевского озера и удаленных снежных вершин Альп. За современным письменным столом стоял очень высокий, солидный мужчина средних лет с черными волосами и усиками а-ля Адольф Гитлер. На нем был дорогой костюм темного цвета. На безымянном пальце его правой руки красовался большой перстень с бриллиантом. Когда секретарь вышла из кабинета, Чарльз обменялся рукопожатием с его хозяином.

— Счастлив познакомиться с вами, мистер Флеминг, — сказал Магомет Али по-английски с легким турецким акцентом. — Прошу вас, присаживайтесь. — Он указал на кожаный диван, стоявший у окна.

Чарльз сел. Магомет Али взял с мраморной поверхности стола серебряный портсигар и открыл крышку.

— Сигарету? Отличный турецкий табак!

— Нет, благодарю, я не курю.

— Разумно. Если бы мне удалось избавиться от этой привычки! Но удовольствие, которое дарит табак… — Он пожал плечами. — Не возражаете, если я закурю?

— Конечно нет.

— Благодарю.

Он вынул из портсигара тонкую сигарету, бросил портсигар на стол, прикурил от латунной зажигалки, с наслаждением выдохнул первый дым.

— Вы оказались правы, мистер Флеминг, — сказал он. — Я просмотрел архивы семьи. В 1922 году некая Диана Рамсчайлд… Насколько мне известно, ныне она ваша мачеха?

— Совершенно верно.

— Так вот, в 1922 году мисс Рамсчайлд заключила… соглашение с моим дедом. Она заплатила тысячу фунтов стерлингов. Для тех лет это приличные деньги. Если перевести на сегодняшние доллары, то получится где-то двадцать или тридцать тысяч, если не ошибаюсь.

— Не ошибаетесь. Однако со стороны вашей семьи это соглашение так и не было выполнено. Мой отец остался жив, а вместо него убили киноактера Рода Нормана, который был на него внешне похож.

— Верно. Ошибка, но ошибка, которую можно понять. Ваша мачеха написала раздраженное письмо, в котором жаловалась на то, что наша семья не выполнила договорных условий. Однако мой дед считал, что работа сделана. К тому же тот человек, которого дел послал в Лос-Анджелес, решил там остаться и открыл свой ресторанчик в Сан-Диего. Словом, обстоятельства сложились таким образом, что мы обо всем забыли.

— И вы полагаете, что поступили честно?

Магомет Али покачал головой.

— Нет. Моя семья имеет очень хорошую репутацию. Обычно мы не работаем так небрежно. Но в те годы попасть в Лос-Анджелес из Турции было непросто. Да и войны шли… — Он развел руками. — Словом, вина наша.

— В таком случае — за вами долг. Мне кажется, что вам нужно-таки устроить смерть Ника Флеминга.

Глаза турка удивленно раскрылись.

— Но ведь он является вашим отцом, — сказал он.

Чарльз кивнул:

— Верно. В конце недели его яхта встанет на якорь у Джербы. Это остров вблизи тунисского побережья. На палубе постоянно находятся два вооруженных охранника, но, на мой взгляд, отец будет вполне доступен.

Магомет Али затянулся и стряхнул пепел в мраморную пепельницу.

— Ну что ж, мистер Флеминг. Можете попрощаться со своим отцом.

Чарльз поднялся с дивана.

— Я с ним уже попрощался, — сказал он.

Диана стояла на палубе «Сизпрей» и наблюдала в оптические стекла за человеком на пляже, который в свою очередь смотрел на нее в свой бинокль. Потом он опустил бинокль. «Где-то я видела этого человека, — подумала она, опуская свой. — Но где?!» Он был около шести футов роста, стройный, с белесыми волосами, что придавало ему внешность немца или скандинава. Где? Вот он отвернулся и стал уходить с пляжа.

К ней подошел матрос:

— Вертолет готов, миссис Флеминг.

Диана выкинула из головы светловолосого незнакомца.

— Я только схожу попрощаюсь с мистером Флемингом и вернусь.

— Хорошо, мэм.

Она спустилась с палубы, прошла через кабинет в их с мужем спальню. Ник сидел на кровати. После сердечного приступа он вынужден был больше отдыхать и сильно постарел, что очень огорчало Диану. Ник, которого она любила вот уже столько лет, стал совсем стариком. По иронии судьбы, сама Диана, которая была всего на шесть лет его младше, выглядела гораздо моложе своих лет из-за той операции по пересадке кожи на лице.

— Ты вернешься завтра? — спросил он, когда она подошла к нему.

— Да, если только врач не успеет сделать все сегодня, в чем я сомневаюсь. Когда я была у него в прошлый раз, он сказал, что в следующий визит сделает небольшую операцию на деснах. Я заказала на ночь номер в «Хасслере». — Она наклонилась и поцеловала его. — Как ты себя сегодня чувствуешь? — спросила она.

— Прекрасно. Но я буду по тебе скучать.

— А я по тебе, милый. Но я скоро вернусь. Когда мы отправимся на Мальту?

— Завтра, как только ты вернешься. Я уже увидел здесь все, что хотел увидеть.

— Отлично. Я никогда не была на Мальте. — Она стиснула его руку и улыбнулась. — До свидания, любовь моя. До завтра.

— До свидания, любимая.

Она подошла к двери и обернулась, чтобы еще раз взглянуть на мужа. Он поднял свою правую руку и скрестил на ней пальцы. Этот простой и даже глупый тайный знак любви, изобретенный им много лет назад, никогда не терял для нее своего значения.

Она тоже скрестила пальцы на руке, послала воздушный поцелуй, вышла из каюты и поднялась на корму, где ожидал вертолет, готовый вылететь в Тунис.

Едва часы пробили час ночи, как Диана вдруг резко села на постели в своем номере в римском отеле «Хасслер».

Вернер Герцер!

Это имя пришло к ней во сне, и оно ассоциировалось с лицом человека, которого она видела с палубы яхты. Он стоял на пляже и разглядывал в бинокль «Сизпрей». Лейтенант Вернер Герцер!.. Сколько раз она видела его в зале «Семирамиды» потягивающим пиво и плотоядно косящимся на танцующих обнаженных шоу-герлз! Вернер Герцер, служивший у генерала фон Штольца командиром расстрельной команды! Человек, которому нравилась его работа…

Зачем понадобилось Вернеру Герцеру наблюдать в бинокль за «Сизпрей»?

Она все поняла, и ее охватила паника.

Включив свет, она схватила телефонный аппарат.

— Восьмой номер, — сказала она в трубку. — Быстрее!

Она едва удерживалась от крика нетерпения и тревоги, пока ждала ответа.