Эйлин Гудж - Чужое счастье

Финч пожала плечами.

— Ты шутишь? Марк просто великолепен. Собственно говоря, я думаю, что Мод тайно в него влюблена. — Она сжала губы, чтобы не рассмеяться. — Но не переживай — она не в его вкусе.

— Я сказала Финч, что она может пожить у нас, — произнесла Энди. — Видит Бог, у нас достаточно места. — Она притворялась, что ей не нравится жить в «Исла-Верде». Но на самом деле этот особняк был роскошным по сравнению с ее старым домом.

— Если храп Мод станет еще сильнее, возможно, я воспользуюсь твоим предложением, — сказала Финч.

Энди подтолкнула ее локтем.

— У Финч есть новости. Давай, скажи ей.

Анна улыбнулась.

— Я тебя внимательно слушаю. — Вряд ли это насчет младенца, Анна уже слышала об этом от Лауры.

— Помнишь ту леди, которой я писала довольно давно? — щеки Финч покраснели. — Ну, она хочет со мной встретиться.

У Анны появилось мрачное предчувствие того, что Финч почти наверняка будет разочарована. Но вслух она произнесла:

— Правда? Это великолепно.

— Она живет в Пасадене. — Энди казалась даже более взволнованной, чем Финч. — Мы поедем туда в субботу — я, Финч и мальчики.

— Мы собирались поехать на прошлых выходных, но Лорейн плохо себя чувствовала, — сказала Финч. — Не то чтобы я думала, что из этого что-нибудь выйдет… — быстро добавила она.

В этот момент в зал вошла Клэр с подносом пирожков, которые только что достала из духовки. Анна наблюдала, как она складывает их в коробку, пока Мод занимается учетной книгой. Ей стало интересно, были ли у Клэр сомнения, когда она согласилась встретиться со своей настоящей матерью. Анна слышала, что приемные родители Клэр были категорически против этого, но когда умерла ее приемная мать, Клэр смогла наладить отношения с отцом.

Это напомнило Анне о том, что до поездки с Лиз в «Саншайн Хоум» осталось меньше часа. От одной только мысли об этом она почувствовала усталость. Анна надеялась лишь на то, что, общаясь с Лиз, она перестанет думать о других своих проблемах.

— Желаю тебе найти то, что ты ищешь, — сказала она Финч. «Хотя на самом деле твоя самая главная находка, — подумала Анна, — это та семья, которая тебя удочерила».

Фелиция Кэмпбел провела Анну и Лиз в гостиную.

— Ваша мать как раз заканчивает принимать ванну. Располагайтесь. — Анна опустилась на плюшевый диван, и через мгновение Лиз присоединилась к ней. — Выпьете что-нибудь? — Благодаря шелковому платью с цветочным узором и жемчужным украшениям Фелиция походила на владелицу элегантной гостиницы, в которой посетители оплачивают стоимость номера и заказывают завтрак на следующее утро.

— Мне ничего, — сказала Анна.

— Благодарю вас, — произнесла Лиз.

Лиз нерешительно осмотрелась вокруг, как будто вспоминая их последний визит, когда мистер Хеншо вышел без брюк. Но сейчас у постояльцев «Саншайн Хоум» был «тихий час», как любила называть это Фелиция. Единственным бодрствующим человеком кроме Фелиции был садовник, работающий на заднем дворе, то появлявшийся, то исчезавший из поля зрения за колышущимися бархатными шторами.

Фелиция села напротив них, с участием глядя на Анну.

— Как ты, дорогая?

— Стараюсь не падать духом, хоть это и нелегко. — Анна заставила себя улыбнуться. Приятно было знать, что на каждую Маргарет Мур была дюжина таких, как Фелиция. — Моя мама ни о чем не знает, так ведь? — Слушая каждый день новости, Бетти, несмотря на то что ее разум был затуманен, могла осознать то, что происходило с ее дочерью. Анна почувствовала облегчение, когда Фелиция покачала головой.

— Как она? — с опаской спросила Лиз.

— Физически она в порядке. Умственно, ну, не мне вам говорить — у нее бывают как просветления, так и ухудшение состояния. Сегодня она в хорошей расположении духа. — Фелиция радостно улыбнулась и поднялась со стула. — Но почему бы вам самим в этом не убедиться?

Анна была приятно удивлена, увидев Бетти в кресле у окна, одетую в просторные штаны и топ. Ее волосы были распущены и напоминали серебристую пену. При виде дочерей глаза Бетти загорелись.

— Девочки!

Лиз осторожно ступила вперед.

— Мама?

— Да, Элизабет?

Лиз недоверчиво смотрела на нее.

— Ты меня узнала?

— А почему я должна была не узнать собственную дочь? — Бетти поманила их рукой и похлопала по креслу. Ее лицо, которое с каждым годом становилось все менее морщинистым, словно невзгоды растопили глубокие морщины в забвении, было таким же гладким и розовым, как внутренняя поверхность ракушки. — Идите сюда, чтобы я могла вас видеть. Анна, ты подстриглась? — Анна наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеку, и Бетти дотронулась до кончиков ее волос. — Тебе идет.

Их мать не была такой здравомыслящей уже несколько месяцев. Анна с отчаянием подумала о том, что это долго не продлится. А ей столько всего хотелось сказать Бетти! Как может она рассказать обо всем этом за один визит?

— Я рада, что тебе понравилось. — Анна провела рукой по волосам.

— Посмотри на себя — тощая, как вешалка! — Бетти неодобрительно поджала губы. Она всегда заставляла дочерей кушать, и это стало одной из причин того, что Анна была такой толстой. Анна открыла рот, чтобы ответить, но Бетти уже не думала об этом.

— А где Моника? — раздраженно спросила она.

Анна почувствовала, как огромная тяжесть опускается на ее плечи. «Я не смогу это вынести. Только не сейчас». Лиз, должно быть, почувствовала ее замешательство, потому что тут же подошла к матери. Опустившись на корточки, она взглянула в глаза Бетти.

— Мам, разве ты не помнишь? Ты была на похоронах, — осторожно сказала Лиз.

— На похоронах? Каких похоронах? — резко спросила Бетти. — Ради бога, о чем ты говоришь?

— Мам… — Лиз была близка к панике. — Моника мертва.

— Какие ужасные вещи ты говоришь! Я больше не хочу это слушать! — Бетти закрыла уши руками.

— Мама, ты же знаешь, я не могла такое придумать.

— Вы, девочки, всегда ей завидовали! Вы обе! — Бетти сердито уставилась на дочерей.

— Хорошо, думай что хочешь. — Лиз снова поднялась на ноги с выражением отчаяния на лице.

— Это правда, мама. — Анна погладила Бетти по голове. — Моника… теперь с Иисусом. — Бетти всегда говорила им это, когда кто-то умирал.

Но проблески здравомыслия уже исчезали из глаз их матери.

— Вы лжете! — Она дико осмотрелась вокруг и пронзительным голосом закричала: — Драгоценная? Ты можешь выйти. Все в порядке, никто тебя не обидит. — «Драгоценная» . Анна непроизвольно сжалась, услышав прозвище, которым мать в детстве называла Монику.

— Мама, пожалуйста, — слезы застилали ей глаза.

Кажется, все дошло до Бетти в один момент, и она начала качаться взад и вперед, сжав крепко руки у живота.

— Моя маленькая девочка! Моя драгоценная! — тихим голосом повторяла она. Звуки, которые она издавала, были почти нечеловеческими.