Лесли Пирс - Цыганка

— Сегодня я куплю тебе большую медную кровать с пуховым матрасом, — сказал он Бет, обнимая ее. — Обещаю, что тебе больше никогда не придется спать на земле.

«Золотой самородок» вскоре стал одним из самых популярных салунов в Доусоне. Тео воспользовался своим обаянием, чтобы уговорить четырех девушек работать у них, и выплачивал небольшую сумму за каждый бокал шампанского, который клиент покупал с их подачи. Это было ненастоящее шампанское, но в Доусоне мало кто знал, каким оно должно быть на вкус. Девушки оживляли заведение, поддразнивая мужчин и флиртуя с ними, и если они продавали позднее свои тела тому, кто больше заплатит, то это никого не волновало.

Райская аллея за Фронт-стрит была местом, где занимались своим делом настоящие проститутки, в ряду палаток, которые здесь называли борделями. Над каждой дверью была прибита табличка с именем. Проститутки были некрасивыми и коренастыми, поскольку тяжелый переход через горы не давал возможности попасть сюда более хрупким созданиям. Эти женщины обслуживали около пятидесяти человек в день, и сутенеры забирали большую часть их заработка. По мнению Бет, эти женщины вели самую ужасную жизнь, какую только можно себе представить.

Женщин в Доусоне Ожидал незавидный удел. Они пекли хлеб, стирали и готовили в ресторанах, и, несмотря на то что некоторые из них хорошо зарабатывали, работа была невероятно тяжелой. К тому же у них часто были мужчины, которые спускали заработанное еще быстрее, чем оно приходило. Те женщины, которые были замужем за золотоискателями, проводили свои дни, намывая золото у отдаленных притоков и живя в ужасных условиях без женской компании.

Лишь небольшая часть женщин вела светский образ жизни — это были актрисы, певицы и танцовщицы. Большинство танцовщиц брали у мужчин намного больше, чем им давали. За доллар мужчина мог провести с танцовщицей меньше минуты, прежде чем она переходила к следующему партнеру. У одной девушки был пояс, украшенный семнадцатью золотыми самородками стоимостью двадцать долларов каждый, — это был подарок одного золотоискателя. Почти никто из девушек не делал секрета из того, что их задача — разлучить мужчин с их золотом.

Бет работала слишком много и слишком тяжело, и у нее не было времени на развлечения, но ее это устраивало, поскольку такая работа отвлекала от размышлений о Сэме и Молли. Верный своему слову, Тео купил мебель для комнат наверху, в том числе медную кровать, а также ковры. Каждую ночь в салуне царило веселье, и Бет доставляло большое удовольствие видеть, что их дела идут успешно.

Когда ей в голову приходили грустные мысли, она напоминала себе о том, что у нее есть мечта. В Доусоне несложно было быть счастливым: люди здесь были добрые и открытые, и не проходило дня, чтобы не произошло какого-нибудь курьеза, над которым смеялись все. Возможно, она была несколько разочарована тем, что они с Тео проводят так мало времени вместе, но с приходом августа установилась холодная погода, а дни, когда солнце почти не показывалось, случались все чаще. Многие начали отплывать за Большую землю, и Бет знала, что вскоре здесь станет одиноко. Она также знала, что войдет в историю Доусона. В городе было много скрипачей, но никто не мог сравниться с ней. Кроме того, все они были мужчинами. Ее также считали самой красивой девушкой в Доусоне, чем Тео и Джек очень гордились.

Людям в Доусоне нравились истории, и их здесь ходило предостаточно: о Королях Эльдорадо, о тех состояниях, которые они выигрывали и спускали за игровыми столами, а также о менее значимых событиях. Этих историй хватило бы не на одну книгу. Бет нисколько не удивляло то, что люди начали слагать легенды о ней, Тео и Джеке. Однажды ночью в салуне она услышала, как один мужчина рассказывал другому о том, как Тео перенес ее на плечах через Чилкутский перевал. Затем он описал смерть Сэма, причем говорил он так, будто сам при этом присутствовал.

И все же казалось, что людей больше всего интересовали ее отношения с Тео и Джеком, потому что ходили слухи, будто Бет не была замужем за Тео.

Она прекрасно знала, что многие танцовщицы положили глаз на Тео. Бет не могла их за это винить: он был красив, обаятелен, а теперь к тому же и богат, поскольку деньги они гребли лопатой. На губах Бет появлялась улыбка, когда она видела, как девушки крадучись заходят в «Золотой самородок», разряженные в пух и прах, флиртуют с Тео и пытаются заманить в дансинг, где они работали. Бет знала Тео достаточно хорошо, чтобы быть полностью уверенной в том, что если уж его и уведет другая, то это будет не какая-нибудь танцовщица.

В один дождливый вечер в начале августа в «Золотой самородок» зашел человек, которому было о чем рассказать. И его рассказ стал началом той цепи событий, которым предстояло изменить все в жизни Бет.

Она играла на скрипке, когда вошел он — высокий человек в короткой куртке из плотной шерстяной ткани и в широкополой шляпе. Мужчина показался Бет смутно знакомым, но в салуне было слишком темно и накурено, и она его не разглядела.

Как всегда, она играла еще полчаса, а потом сделала короткий перерыв. Когда Бет подошла к барной стойке, чтобы выпить, мужчина поймал ее за руку.

— Здорово, мисс Цыганочка, — сказал он. — Я надеялся на встречу с вами.

Взглянув человеку в лицо, Бет узнала Мосса Аткинса, одного из приятелей Мыльного из Скагуэя. Он часто заходил в салун Клэнси, когда Бет там работала, и, хотя они ни разу не разговаривали, она знала, что за ним водится дурная слава. К тому же у него было запоминающееся лицо: у Мосса были ярко-голубые глаза, а щеки покрывали рубцы от оспы.

— Здравствуй, Мосс, — сказала Бет. — Рада снова видеть тебя, Недавно здесь?

— Прибыл несколько дней назад. Сейчас задаюсь вопросом: что лучше — отчалить до того, как река замерзнет, или остаться на зиму и чем-нибудь заняться здесь.

— Думаю, твои дела лучше пошли бы в Скагуэе, — сказала Бет с улыбкой. — Конная полиция проявляет здесь чрезмерную бдительность. Никакого оружия, никакого мошенничества. Если ты преступишь закон и они поймают тебя на этом, то получишь до 90 дней принудительных работ на лесопилке.

Говорили, что не многих пойманных преступников беспокоил выписанный им штраф — как правило, они вполне могли позволить себе оплатить его. Но наказание, суть которого заключалась в том, чтобы рубить дрова для городского Совета, пугало их. Это была скучная тяжелая работа, и многие предпочитали удрать из города, чем заниматься ею.

— Что ж, тогда мне лучше валить отсюда, — сказал Мосс с грустной усмешкой. — Вот только куда — не знаю. В Скагуэе все не так с тех самых пор, как Мыльного застрелили.

— Мыльный мертв?! — вскрикнула Бет.