Лесли Пирс - Цыганка

Как он мог так с ней поступить?

Бет проплакала несколько часов. Билеты все еще лежали на туалетном столике, словно Джек хотел, чтобы она уехала утренним пароходом. Тогда он станет свободным и сможет присоединиться к разношерстному мужскому братству, которое любящей жене и семье предпочитает жизнь в вонючих сараях вдали от цивилизации, мечтая о золоте.

Девушка воскресила в памяти прошедшие недели, стараясь понять, не упустила ли она какого-нибудь знака, подтверждающего, что привязанность Джека к ней не так сильна, как она думала. Однажды Бет призналась ему в любви, и он тоже сказал, что любит ее. Но теперь она поняла, что Джек ее просто дразнил.

Она знала, что он был счастлив на Бонанзе, но, возможно, поторопилась с выводами, решив, будто жизнь с ней на Большой земле кажется ему более желанной. Теперь Бет пришло в голову, что Джек никогда не говорил о том, чем будет зарабатывать на жизнь, когда они уедут из Доусона. Сейчас его молчание по пути в Доусон тоже показалось ей подозрительным. Бет считала, будто Джек попросту потрясен тем, что Оз дал ему деньги, но что, если он чувствовал себя так, словно его пытались заманить в ловушку?

Может, это смешно, но что, если человеку, привыкшему к простой жизни вдали от других, перспектива провести всю оставшуюся жизнь в настоящем доме в окружении приличных уважаемых людей кажется страшнее смерти?

Но ведь Джек знал, что может поделиться с ней своими страхами. Так, значит, первые признаки появились еще во время работы в «Монте-Карло»? Когда Перси Тернбол сказал о том, что она стала легендой Доусона, Джек, вероятно, испугался, что ему всегда придется жить в ее тени? Что она будет ожидать от него только поддержки и он никогда не сможет жить так, как хочет?

Но почему он так решил? Бет думала, что ясно дала понять Джеку, что кроме него ее никто не интересует. Даже игра на скрипке не стояла на первом месте. Бет была бы счастлива играть только для него, ее больше не привлекало внимание публики.

Интересно, он ушел бы, если бы Бет призналась ему, что носит его ребенка?

Под вечер Бет наконец взяла себя в руки.

— Если ему больше нравится копаться в грязи в Арктике с толпой сумасшедших, чем уплыть вместе со мной в Ванкувер, то так ему и надо, — сказала она самой себе.

Она бросила матрас обратно на кровать и накрыла его покрывалом. Затем умылась и ужаснулась, увидев распухшие от слез веки.

— Ты больше не будешь плакать, — сказала она своему отражению в зеркале. — Ты спустишься в столовую и поужинаешь. А затем упакуешь вещи. Ты никому не покажешь, что тебя волнует его уход.

На следующее утро Бет расплатилась за номер.

— Мне нужен носильщик, чтобы доставить мой багаж на пароход, — сказала она управляющему отелем.

Вестибюль был полон людей, отправляющихся в Ном. Судя по их виду, вряд ли хоть одному из путешественников удастся пережить арктическую зиму, но они как стадо баранов собирались направиться туда следом за многочисленными предшественниками.

— Конечно, мисс Болтон, — сказал управляющий с гадкой улыбкой. — Мистер Чайлд будет ждать вас там?

— Да. Ему пришлось отлучиться по делам, — нашлась она. Этот хорек специально назвал ее мисс Болтон, давая понять, что ему известно о том, что она не приходится Джеку женой.

Она упаковала и взяла с собой новую одежду Джека, потому что оставленные в номере вещи свидетельствовали бы о том, что он ее бросил. Впрочем, управляющий, по-видимому, уже знал об этом и сейчас наслаждался ее горем.

Бет шла по Фронт-стрит рядом с носильщиком, который вез ее багаж на маленькой ручной тележке. На улице было не протолкнуться из-за людей, уезжающих из Доусона. Бет поняла, что пароход будет переполнен, потому что капитаны, как и все люди, никогда не отказывались от легких денег.

Но, по крайней мере, все они сойдут на острове Сент-Майкл, чтобы отправиться дальше к своей цели.

Бет шла, гордо подняв голову. Может, у нее и было разбито сердце, но она прекрасно выглядела в новом костюме, с волосами, аккуратно заколотыми под шляпкой.

Но все же она боялась встретиться с кем-то из знакомых, которые непременно начнут интересоваться, где Джек.

«Мэйбелин» оказалась небольшим, но крепким с виду пароходиком. В отличие от большинства кораблей, которые плавали здесь в прошлом году, она была почти новой.

Матрос взял багаж Бет и провел ее в каюту, находившуюся на верхней палубе. Она оказалась крошечной: рядом с койками оставался всего фут свободного места. Но посмотрев на забитые людьми нижние палубы, Бет решила, что и это неплохо. Она поставила багаж на нижнюю койку, затем забралась на верхнюю и легла, глядя на причал сквозь крохотный иллюминатор.

Не будь она так несчастна, Бет рассмеялась бы, наблюдая за тем, как люди дерутся за место в очереди за билетами, а затем пытаются подкупить команду, чтобы попасть на борт.

Она не понимала их отчаянного желания. Драться стоило только за тех, кого любишь. Она дралась бы зубами и ногтями, лишь бы спасти Сэма, и отказалась бы от целого состояния, лишь бы только Молли по-прежнему была жива и здорова.

Корабль вздрагивал от стука подбитых гвоздями сапог. За окном мужчина с зычным голосом жаловался на слишком тесную каюту, и матрос прямо предложил ему убираться с корабля, если его что-то не устраивает, и сказал, что продаст его билет другому втридорога.

Затем из общего шума выделился пронзительный голос женщины, возмущавшейся из-за большого количества пассажиров. Она получила тот же ответ, что и мужчина.

Когда раздался рев пароходного гудка, предупреждающий пассажиров о том, что им нужно поторопиться, Бет встала с койки. Ей захотелось в последний раз посмотреть на это место, куда она с таким восторгом отправилась два года назад.

Иллюминатор был небольшим и не открывался. Поэтому ей было видно только то, что происходило прямо перед ним. Сейчас там стояла группа молодых мужчин с вещевыми мешками, теплой одеждой и лопатами. Они до последнего надеялись, что им разрешат взойти на борт.

За ними виднелся салун. Глядя на богато украшенный резной фасад, можно было предположить, что интерьер у него не менее роскошный. Но это было ложное впечатление: внутри он мало чем отличался от обычного сарая. Бет захотелось плакать: этот салун напомнил ей о том, как она обманулась в Джеке, считая его настоящим мужчиной. Она верила, что у него нет фальшивого фасада и ему чужды трюки и уловки. Честный Джек, мужчина, на которого можно положиться, который был ее другом, любовником, всем для нее!

Теперь она не сомневалась в том, что внутри ее растет ребенок Джека. Сегодня утром у нее снова случился приступ тошноты от запаха кофе. Бет знала, что будет любить этого ребенка, несмотря на предательство Джека. И со временем даже сможет простить его отца. Но еще Бет понимала, что больше никогда в жизни не сможет доверять мужчине.