Лесли Пирс - Цыганка

Но она также заметила, как мало внимания он уделяет Молли. Когда после обеда девочка начала ковылять по комнате, переходя от одного человека к другому, Сэм, в отличие от остальных, не смотрел на нее. Он поднял ее, когда малышка упала рядом с ним, угощал кусочками апельсина, который ел, но не сажал к себе на колени и не восхищался ею. Мисс Брюс решила, что хотя он ничего не имел против девочки, но в то же время всячески избегал с ней возиться.

Она задумалась, почему так происходит, и нашла единственное логическое объяснение. Видимо, Сэм собирался сбежать от Бет и Молли. И понимал, что сделать это будет легче, если он не станет привязываться всем сердцем к своей младшей сестре.

Мисс Брюс много размышляла об этом. Она сказала себе, что с Бет все будет в порядке независимо от присутствия брата, потому что она будет продолжать работать у Лэнгворси. И все же, слушая, как Бет играет на скрипке у себя в комнатах, чувствуя радость и надежду, звучавшие в ее музыке, мисс Брюс не могла не жалеть о том, что жизнь этой девушки пройдет здесь, на Фолкнер-сквер. Она практически видела узы, приковывавшие ее к этому месту. Пока это была лишь необходимость заботиться о Молли, но чем дольше она пробудет здесь, тем сильнее будет чувствовать себя в долгу перед Лэнгворси. Когда Молли подрастет и сможет работать, мисс Брюс состарится и Бет займет ее место. У нее никогда не будет шанса сыграть на публике или повидать мир. Скорее всего, она тоже не выйдет замуж.

В шесть утра дом пронзил вопль Кэтлин.

— Мэм, мэм!

Начинался февраль, за окнами все еще было темно и холодно, хозяева дома спали. Мисс Брюс как раз спустилась в кухню, чтобы поставить чайник на огонь.

Она снова бросилась наверх и нашла Кэтлин возле дверей комнаты старого мистера Лэнгворси. В обязанности Кэтлин входило первым делом разжигать огонь в камине его спальни. Увидев ее испуганное лицо, мисс Брюс догадалась, что старик умер.

— У него были открыты рот и глаза, — всхлипывала Кэтлин. — Я спросила, не хочет ли он чаю. Но, по-моему, он умер.

— Возьми себя в руки, — резко произнесла мисс Брюс. Она уже собиралась сказать горничной, чтобы та спустилась с ней в кухню и спокойно все рассказала, не поднимая шума, но было слишком поздно. Двери спален хозяев одновременно открылись, и на пороге появились мистер Эдвард в длинной рубашке и хозяйка, кутающаяся в шаль.

— Отец? — спросил мистер Эдвард.

Мисс Брюс кивнула и вошла в комнату старика. Кэтлин поставила масляную лампу на каминную доску, поэтому здесь было достаточно светло. Мистер Лэнгворси лежал, свесив голову с матраса, словно пытался встать с кровати.

Мисс Брюс подошла к нему и обнаружила, что старый мистер Лэнгворси действительно умер. Она положила его голову на подушку и закрыла ему глаза и рот.

— Он умер? — спросил мистер Эдвард, застыв в дверях. Его жена стояла рядом. Казалось, они боялись зайти.

— Да, — ответила мисс Брюс, поправляя постель. — Мне очень жаль, но вам обоим следует вернуться в кровати, а не то вы тут замерзнете до смерти. Я распоряжусь, чтобы Кэтлин отнесла доктору записку.

Когда в девять часов утра Бет с Молли на руках пришла в хозяйский дом, она увидела, что мисс Брюс, кухарка и Кэтлин с грустными лицами сидят за кухонным столом.

Мисс Брюс объяснила Бет, что случилось. Доктор был наверху вместе с хозяевами и выписывал свидетельство о смерти.

— Это даже к лучшему, — вздохнула экономка. — Он не мог жить нормальной жизнью, и миссис Лэнгворси добровольно разделила с ним эту участь. Но все равно тяжело видеть его смерть.

— Его глаза были совсем как у рыбы, — выпалила Кэтлин. — Я притронулась к его руке, и она оказалась ледяной…

— Хватит, Кэтлин, — резко оборвала ее мисс Брюс. — Я знаю, ты пережила большое потрясение, но мы все должны проявлять уважение к покойному и поддерживать хозяев.

Глаза Бет наполнились слезами. Она боялась старика, когда впервые вызвалась с ним посидеть. Его лицо перекосилось. Старый мистер Лэнгворси был ужасно худой и напоминал скелет. Когда он пытался говорить, рот его не слушался, и звуки, доносившиеся из него, звучали неразборчиво и страшно. Но Бет привыкла ко всему этому и, несколько раз почитав ему вслух, начала понимать, что он старается сказать. Она различала радость в его глазах, раздражение, которое он выражал взмахом здоровой руки, и порою даже разбирала слова в его мычании. Когда она повторяла их, он кивал.

Бет чувствовала, как он радуется, когда она приходит к нему, знала, когда ему нравилась книга. И чем больше времени она проводила со старым мистером Лэнгворси, тем сильнее к нему привязывалась. Должно быть, это было хуже всего на свете — сохранить ясный разум в ловушке неподвластного тела. Мистеру Лэнгворси приходилось терпеть унижение, когда его кормили и пеленали, как ребенка, и он не имел возможности сообщить, что прекрасно все понимает.

— Не плачь, Бет, — сказала мисс Брюс, беря на руки Молли, испуганно наблюдавшую за старшей сестрой. — Он теперь в лучшем мире, его страдания закончились, и он наконец сможет воссоединиться со своей женой.

В доме поселилось горе, которое с каждым днем словно становилось тяжелее. Хозяева занимались подготовкой к похоронам.

Бет это все было слишком знакомо, и кроме тягостных воспоминаний о смерти родителей ее мучили переживания о своей дальнейшей судьбе. Кроме стирки белья старого мистера Лэнгворси, у нее почти не было обязанностей. Домашней работой занимались мисс Брюс, Кэтлин и кухарка. Захочет ли мистер Эдвард платить ей, когда в ее услугах больше не будет необходимости?

В последовавшую после смерти мистера Лэнгворси неделю Бет исполнилось семнадцать лет, а Сэму восемнадцать. Их дни рождения прошли без празднований. Бет помогала кухарке печь кексы и пироги для поминок и перешивала траурную одежду хозяйки, которую миссис Лэнгворси носила после смерти свекрови.

В утро похорон Бет проснулась еще до рассвета, но во дворе было достаточно светло от фонаря, горевшего у конюшен, чтобы понять, что ночью выпал снег. Она пару минут сидела на кровати, глядя в окно. Все вокруг стало таким красивым, грязь, мусор и неровности скрылись под толстым одеялом девственно белого искрящегося снега. Бет вспомнила, что в тот день, когда родилась Молли, тоже шел снег. Тогда она стояла у кухонного окна с младенцем на руках, очарованная тем, что улочка позади дома и крыши вдруг стали сказочно прекрасными.

Спустя несколько дней ее мама умерла, а снег смыло дождем. Бет выглянула из того же окна, но застала за ним лишь серую, слякотную, уродливую обыденность. В то время происходящее показалось ей знаком, напоминанием о том, что счастье и красота могут быть лишь мимолетными.