Виктория Готти - Суперзвезда

— Мы просто танцевали, мисс Хаттон. Джек переживал, ожидая вас. Оставляю вас вдвоем, желаю прекрасно провести вечер.

— Перед тем как вы уйдете, мисс Инглиш, — поспешила сказать Челси, — позвольте официально представиться. Я новая звезда «Опасных желаний».

Кэссиди превратилась в красивую и умную женщину. Все следы юности и незрелости давно исчезли, она была бойцом, решительно настроенным покорить мир. Некоторые не верили в ее успех, но у нее были деньги Джеймса, и та маленькая девочка, которую он знал и сильно любил, с достоинством преодолевала все преграды. Джеймс радовался ее успехам; взяв на себя ответственность за детей Турмейна, он никогда не жалел о том, что ему пришлось пережить из-за этого.

Наблюдая, как она танцует, он подумал, что ей трудно найти партнера. Кавелли был ненадежен. Про себя Джеймс отметил, что надо обсудить это с ней утром, а пока она будет королевой бала. Он перевел взгляд на Джонатана, который едва стоял на ногах. Пьяный в стельку, он совершенно не владел собой. Роджер будет взбешен, когда наконец-то заметит это. Ему стоит помириться со своими детьми, сейчас не время вести междуусобную войну.

Была почти полночь. Джонатан все еще бродил среди гостей, напряженно думая о чем-то. Кэссиди, стоящая всего в десяти шагах от него, улыбалась гостям. Он знал, что она была причиной его унижения, забирала всю его энергию. Пчелиная матка, вся в белом с головы до ног, в окружении своих трутней — лизоблюдов и льстецов. Пчелиная матка? Черта с два, она паучиха Черная Вдова.

Ему вдруг ужасно захотелось облить вином ее дорогое платье. Он знал, что это ребячество, но ничего не мог с собой поделать. Он вышел в центр танцплощадки, отчаянно пытаясь сохранять равновесие.

Кэсс была удивлена, даже шокирована его появлением.

— Привет, сестренка. Как дела? — развязно произнес Джонатан.

Кэсс укоризненно взглянула на брата. Она не позволит ему огорчить себя и отца. За время ее отсутствия из взбалмошного ребенка он превратился в мстительного, злого пьяницу.

Официантка предложила ему шампанское.

— Может быть, тебе хватит? — прошептала Кэсс.

— А может, хватит тебе? — резко выпалил Джонатан. — Вижу, вы уже познакомились. — Он посмотрел на другую сторону танцплощадки. — Джек Кавелли, воротила номер один в Лос-Анджелесе. — Джонатан облизал губы и улыбнулся. — Да, заметил, как ты млела, Кэсс. Не напомнил ли он тебе Тома Глисона? Помнишь его, а?

В этот момент Кэсс покачнулась, слегка оступившись. Вдруг рядом появился Джек Кавелли.

— Тебе сегодня предстоит много выпить, Джонатан. Разве ты не рад? — твердо произнес Джек.

— Иди к черту, Кавелли, — огрызнулся Джонатан. Он повернулся к сестре: — Помнишь Тома, парня, который перепихнулся с тобой и засунул в твою глупую задницу? — Громко расхохотался он, не в состоянии остановиться.

Кэссиди покраснела, взгляд ее был прикован к Джонатану.

— Ты долго ждала его в аэропорту?

Джонатан говорил, его губы шевелились, но Кэсс не слышала слов. Страшные воспоминания, белая, холодная больница — все начало всплывать в памяти. Воспоминания опутывали ее ноги, она чувствовала себя в западне.

Джек взял ее за руку, прошептал, что все будет хорошо, но брат явно не желал отставать. Она растерялась, все вокруг кружилось, казалось, что все говорили одновременно.

Не произнося ни слова, Кэсс оставила Кавелли и медленно направилась к дому, следя за походкой, чтобы никак не выдать свою дрожь. Она не покажет Джонатану, как его слова подействовали на нее. Кэсс хотела пройти через кухню, это был кратчайший путь к задней лестнице, но армия официантов, поваров, менеджеров, уборщиков и прочего обслуживающего персонала преграждала ей путь.

«Извините, — говорила Кэсс. — Простите». Она старалась быть спокойной, продираясь сквозь толпу. Огромная, как ресторан, кухня звенела и гремела посудой, отовсюду раздавались голоса поваров и менеджеров. Выбравшись из кухни, Кэсс прибавила шагу. Подхватив подол платья, чтобы не зацепиться за что-нибудь, она взбежала по витой лестнице на второй этаж и проскользнула в свою спальню. В темноте она подождала, пока успокоится дыхание, потом включила свет. И закричала.

Некогда красивое покрывало было изуродовано огнем. Окровавленная ночная сорочка лежала поперек кровати. На полу валялась наполовину сожженная фотография матери, рядом с ней записка того же цвета, что пятна на сорочке:

Привет, Суперзвезда, веселись, сколько тебе хочется, — скоро Турмейны потеряют еще одну прекрасную леди.

Он пробирался сквозь толпу, хладнокровно наблюдая за ее быстрой и грациозной походкой. Было около полуночи. Кэссиди поднялась наверх, наверняка она уже в шоке.

Становилось прохладно, и он был рад, что выпивка его согревала. Небо хмурилось, звезды заволокло облаками, луна исчезла. Он остановился у фонтана прямо под окном, подождал, пока зажжется свет, и облегченно вздохнул, когда услышал — а он знал, что услышит, — ее высокий крик, пронзивший ночь. Надо было поскорее уходить.

Чтобы ее сломать, понадобится время.

На следующее утро Джек Кавелли любовался Тихим океаном из окна своего дома в Малибу.

С запада омываемая Тихим океаном, с востока закрытая горами, Санта-Моника, эта живописная полоска берега, тянется на мили вдоль знаменитой калифорнийской Хайвэй номер один. Это изысканное место служило декорациями для Джуди Гарланд и Джеймса Мейсона — мистера и миссис Норман Мейн — в фильме Кукора «Звезда рождается», а затем для Стрейзанд и Редфорда в «Какими мы были». В лучшую пору Голливуда элита киноиндустрии строила здесь роскошные загородные особняки, чтобы скрываться в них от работы и фанатов.

Сильные штормы и ураганы часто затапливали дома, что стояли внизу, жались друг к другу вдоль дороги у тихоокеанского берега. Позже дома стали строиться на сваях, живые изгороди скрывали величественные особняки, превращая их в обычные прибрежные дома. В этих местах жили только важные персоны мира развлечений.

Особняк, построенный Джеком, был именно таким. За простым фасадом скрывался многоуровневый дом с внутренним бассейном и огромными окнами, откуда открывался роскошный вид на море. С берега это величественное четырехэтажное сооружение выглядело так, будто выросло из скалы.

С дороги можно было заметить только невзрачный гараж на три машины и высокую стену из старых бревен, у которой росли несколько кедров. Вход в дом, скрытый гигантскими юкками, располагался с противоположной стороны. По бокам скромной деревянной двери росли огромные кактусы. Дверь вела в просторные гостиные и жилые комнаты, к которым примыкали столовая и кухня, отделенная от остальной части дома баром из мрамора. Снаружи, на специальной платформе на сваях, был бассейн с подогревом.