Лариса Уварова - Всему свое время

— Не уверена, — процедила она, чувствуя, к чему он клонит.

— Проверим? — приподняв бровь, предложил он и, приблизившись, протянул ей руку в приглашающем жесте.

— Проверим, — ответила она, вздохнув. — Я, конечно, не уверена, но постараюсь.

— Вот и славно, — улыбнулся Максим и, галантно склонившись, произнес: — Девушка, позвольте вас пригласить?

— Позволю, — Лика кивнула, постаралась расслабиться, улыбнулась и оказалась в его уверенных руках.

Музыка закружила их в танце, и удивительно, но Лика действительно не дрожала. Она расслабилась, думая о том, что, вот, все оборачивается не так уж плохо. Максим, похоже, до сих пор испытывает к ней самые нежные чувства. Он такой большой и сильный, и он никогда ее не обижал. Так почему же она должна думать, что он обидит ее сейчас? Нет. Кто угодно, только не он! Возможно, именно Максим поможет ей залечить, окончательно залечить ее сердечные раны. У него, если только он захочет и если Лика позволит, это получится. Он знает, что нужно делать. А потом, с ним так спокойно и уютно. Да, он несколько раздражает ее своей мужской чувственностью, но это, в конце концов, не так уж существенно. По крайней мере это не повод отказывать им обоим в этом шансе. Лика закрыла глаза и полностью доверилась ему, его рукам, его нежным объятиям. Вот было бы здорово, если бы эта музыка никогда не кончалась, мелькнула у нее абсурдная мысль. Но музыка конечно же кончилась.

— Энджел, — откуда-то, словно издалека, позвал Максим. Она открыла глаза и посмотрела на него. — Энджел, — тихо, почти шепотом сказал Макс, — я тебя люблю… — и наклонился к ее губам.

Поцелуй получился, совершенно неожиданно для Лики, долгим, страстным и даже каким-то отчаянным. Макс прижал ее к себе, и она почувствовала себя в западне, так сильны были его объятия. Признаться, она совершенно не ожидала такого напора, а потому была попросту ошеломлена его натиском, ей-то показалось… Лика сделала слабую попытку освободиться, но тщетно. Максим, похоже, уже очень плохо мог себя контролировать. Лика попыталась отстраниться, но это только подхлестнуло его желание, потому что он сжал ее еще крепче, а потом повалил на диван.

— Нет! — вскрикнула Лика, когда он оставил ее губы, занявшись ее одеждой. — Нет, Максим, не надо, — она старалась говорить как можно спокойнее. — Не надо, не порти того, что было между нами… Того, что может быть…

— Не могу! — задыхаясь, даже не проговорил, а прорычал он, и, видимо, сообразив, что бесполезно искать на платье застежку, просто стал его рвать, Лика вздрогнула и снова постаралась его образумить, остановить его руки, вырваться.

— Макс, пожалуйста, опомнись. У нас есть шанс. Неужели ты думаешь, что я тебе откажу, если ты сейчас остановишься? — Он что-то промычал. — Не откажу, — продолжила Лика. — Только не делай этого сейчас! — воскликнула она, когда платье затрещало по швам.

Тщетно. Он продолжал, совершенно ее не слушая:

— Я слишком долго этого ждал! Слишком долго этого хотел!

— Максим, — простонала Лика, думая только о том, как бы не разрыдаться, ибо это взбесит его еще больше, — посмотри мне в глаза… Ты должен меня понять… У нас все может быть замечательно, только отпусти меня сейчас…

— Молчи! — рявкнул он и как-то умудрился скинуть с себя свитер, придавил Лику всем своим телом. — Лучше молчи, не беси меня! — Его зрачки сузились.

— Ну зачем ты все портишь? — прошептала она, глядя на него расширенными глазами. — Зачем, Макс?..

— Я порчу?! — зло хохотнул он и принялся разрывать на ней нижнее белье. — Это ты мне всю жизнь испортила, — прохрипел он, — да! И не смотри на меня так! Я так мечтал быть у тебя первым! Осел! Ну, много у тебя было за это время?! Не корчи из себя девственницу! — скривился он и окончательно освободил ее от остатков одежды, Лика все еще пыталась сопротивляться. — Лежи тихо! Лучше лежи тихо, умоляю, а не то я за себя не ручаюсь!

— Нет… — слабо возразила Лика и окаменела, уставилась невидящим взглядом в потолок.

Это было что-то ужасное. Отвратительно и больно. Лика старалась не смотреть на него, не слышать, не ощущать, не чувствовать. Она только подумала о том, что никогда не могла себе представить, что он способен на такое. Что он может быть таким грубым… И даже грубостью это нельзя было назвать. Это было просто зверство. И еще подумала о том, что, прости Господи, но хорошо, что она действительно не девственница. Хотя и теперь не представляет, как сможет с этим справиться… Господи, ну скорей бы это кончилось!

Потом, когда это все-таки кончилось и Максим, похоже, израсходовал изрядную долю своих сил, она медленно выбралась из-под распростертого на ней тела, встала и, пошатываясь, побрела в душ. Сейчас же смыть с себя всю эту грязь, эту мерзость, следы его рук!

— Энджел…

Лика медленно повернулась и, глядя на него пустыми глазами, «Господи, как же все это мерзко!» — сказала:

— Уходи.

— Энджел, прости меня, — он поднялся, двинулся к ней. — Прости, я не соображал, что делаю… — Он подошел почти вплотную, но Лика даже не подумала отступать.

Она его не боялась. Он был ей просто отвратителен. Лика и сама себе была отвратительна. И ничего, кроме этого отвращения, сейчас не чувствовала и почувствовать не могла. Он легко коснулся пальцем ее плеча, она вздрогнула, но не от страха, а от отвращения, подняла на него глаза и устало повторила:

— Прошу тебя, уходи.

Максим почему-то отшатнулся, как от пощечины, и молча стал одеваться. Лика стояла, смотрела и ждала, когда он наконец уберется. Когда он уйдет, она смоет с тела его следы. С тела-то смоет, а вот с души?

Максим оделся и уже в дверях остановился и спросил умоляюще:

— Энджел, ты простишь меня? Ты сможешь меня когда-нибудь простить? — Глаза у него были молящие.

— Бог простит, — равнодушно проговорила Лика. — Убирайся.

Он еще минуту постоял, причиняя ей настоящие муки только одним своим видом, и наконец вышел. Лика медленно опустилась по стене, села на пол и, уткнувшись лицом в колени, заплакала. Горько, навзрыд. Она плакала о себе. О том, что никогда не сможет быть счастлива с мужчиной. Видимо, Господь ее этим счастьем обделил. Она никогда не сможет больше поверить ни одному из них. Как? Если даже Максим такое сотворил… Он не только надругался над ней, над ее телом, он предал ее душу… Нет, она не сможет им доверять. Слишком много ран, слишком много предательства.

Она плакала и о нем. О том, что он не понял того, что сделал. И о том, что вряд ли это поймет. Но, может быть, он все-таки сможет понять и… Что «и», Лика предпочла не думать. Пусть сам. У каждого свой путь.

Она плакала и о том чувстве, которое было между ними. О том, что теперь уже невозможно его воскресить. И ей было безумно жаль ту девчонку и того паренька. Они предали и их тоже.