Мила Бояджиева - Сладкий роман

Тяжко вздохнув, Руффо прикрыл глаза.

- Но... но ведь мы не Армия спасения, господа! И, насколько я понял, предпочитаем трагедию мелодраме. Зачем было вмешиваться в сочиненный самой жизнью кровавый сюжет? - вознегодовал Квентин.

Шеф осторожно перебил его:

- Лаборатория экспериментального кино не может довольствоваться ролью банального пошлого соглядатая. Наша задача исподволь "лепить сюжет", взяв на себя роль провидения, самого господа Бога, если хотите... Так вот, мы с Хоганом избрали иной путь, иную идею нашего повествования. Нам не нужна жертва авантюристки. "Возмездие" - так сформулировал бы я основную философию фильма... Короче, уйти из жизни должен тот, кто рыл яму своему ближнему. Кто предал Любовь, осквернив святыню...

- Довольно проповеди, Заза, все уже поняли - нам нужна мертвая красотка. Без эмоций, господа! Это всего лишь реализация идеи высшей справедливость.

- Возможно, кто-то не согласен с изложенной Хоганом концепцией? Кто-то сомневается или же имеет возражения? Прошу немедля высказаться! - Открыв блокнот, словно сбираясь делать пометки, Заза оглядел соучастников.

Но дискуссия не разгорелась. Никто из "технического состава" не стал задавать вопросов. В конце концов, какая разница, кто кого собирается облапошить - русский француженку или она его. Главное - ? снять эффектную концовку этой вымученной истории. И пусть о "концепции" болит голова шефов. Им звезды с неба хватать, но им и расплачиваться в случае провала всей этой дребедени.

- Можете быть свободны, друзья. О непосредственном задании я сообщу каждому из вас отдельно после того, как мы здесь придем к какому-то консенсусу. - Объявил Заза к облегчению пятерых технарей.

...Троица заперлась в опустевшем зале

- Так что тебе необходимо знать, Квентин? - угрожающе придвинулся к прдюссеру шеф.

- Я просто хочу прояснить для себя ход ваших высоко художественных мыслей. Ведь нам-то хорошо известно, что эти двое - обезумевшие от любви чудаки, слепые и наивные, как дети. И мы хотим только одного: заснять эту дуру, летящую с башни. Уж не знаю, что там по вашей концепции так измучило бедняжек - алкоголизм, богатство, национальная несовместимость, идеологические разногласия... Мне плевать. Я доверяю твоему чутью, Руффо, и твоей хватке, Заза... Но почему вы отменили смертельный трюк, заставив героев примириться? Зачем вы подбросили им эти сопливые послания?

- Все ровно наоборот... - Шеф криво улыбнулся. - Никто, кроме меня и Руффо, не знал, что было в конвертах. Наши ребята были уверены, что подброшенные ими в ходе "пожарной инспекции" послания должны толкнуть любовников к примирению. Так он и вышло! Черт бы побрал эту случайность!

- Здорово мы лажанулись. А ведь все было просчитано до точки! И вызов русскому из адвакатуры в Вену, и приглашение от Дикси на свадьбу с Гертом. А послания стариков, взывающих сберечь вечную любовь от скверны обыденности? Я сочинил такую высокопарную бредятину, что сам всю ночь пил валериану! Хоть стреляйся, дабы не опошлить святыню... - ? Хоган развел короткими руками. - Кто же мог предположить, что голубки окажутся в замке одновременно! То ли эти бестии хитрее, чем мы думаем, то ли любимчиков судьбы оберегает очень высокопоставленный покровитель... - Руффо значительно посмотрел в потолок.

- Коротко подвожу итоги, Квентин. Трюк с письмами не удался. Теперь нам пришлось делать вид перед этими сопляками, что мы обладали некой информацией, изобличающей Д. Д. как циничную искательницу наследства. Я уже изложил концепцию для лишних ушей: Д. Д. намерена инсценировать свою гибель, спровоцировав тем самым на самоубийств безумно влюбленного в неё русского. Мы же спасаем господина Артемьева и помогаем покойной Д. Д. остаться честной и романтичной в его глазах и в глазах всех, кто увидит "Башню". Разумеется, придется и в самом деле пожертвовать для этого жизнью... Увы, настоящее искусство требует истинных жертв.

Квентин поднялся, защелкнув кейс с папкой финансовых расчетов.

- Прошу меня извинить - спешные дела... А кроме того, я ничего, как известно, не смыслю в секретах Большого искусства. Боюсь сбить вас с толку своими замечаниями, друзья.

- Осторожный, собака! - хмыкнул Заза, заперев за продюсером дверь. Почуял, что пахнет криминалом, и не хочет знать лишнего. Излишня информация, как известно, иногда очень обременительна.

- Не пугай меня, золотце. Я человек осмотрительный, к тому же, пишущий и достаточно известный. Ты же знаешь, что распускать нюни, а тем паче разглашать секреты нашего "творческого метода" Хоган не будет. Вешать петлю себе на шею как-то неловко, я и галстук с трудом завязываю.

Хамелеон Руффо же не шантажист, не сексот и не слабонервный сопляк. Руффо Хоган - чуткий художник, незаурядный мастер, если ты ещё не понял. Я влез в это дело не из любопытства и не из пристрастия к "сладким романам".

Руфин достал кассету и поставил её в видеомагнитофон:

- Это моя личная копия, для архива. Вроде альбомчика с голубками и нежными открыточками для слезливой бабули.

На темном экране смутно белело расплывчатое пятно. Вдруг невероятно четко, почти осязаемо, перед глазами проплыло облачко тончайшего газа и в нем - женская фигура с подсвечником в руке. Нечто сомнамбулическое, летучее в крадущихся движениях. Она прислушивается, вглядываясь в темноту и вдруг замирает. Белая невеста, волшебное видение - бесплотный дух, мечта? Она напрягается в струнку, устремляясь ввысь, и медленно возносится - в темное небо вспархивает облачко легчайшей фаты. Экран заслоняет широкая мужская спина, сильные руки подхватывают невесомое, бессильное тело. Нет - оба они невесомы, бесплотны, озарены каким-то потусторонним сиянием - серебристым нимбом, знакомым иконописцам...

- Не видел ничего подобного, честно, Заза. Эта пленка дорогого стоит. Как и вся эта история! - Руффо с жаром зашептал: - Нам чертовски, сатанински повезло... Мы сидим на золотой бочке, старина!.. Только вот что. "Башне" нужен мощный финал. Апофеоз! Великая любовь будет убита гаденьким, мерзким. Бессмертное - смертным. С хрустом костей и размазанным по старинному булыжнику мозгом. Нужны современные Ромео и Джульетта, сыгранные гениальными актерами до конца. Гиперреализм на широком экране. Украденное у судьбы Таинство - таинство смерти - на глазах миллионов зрителей... Дикси красавица и хорошая актриса, жаль, мы не дали ей отсняться у Герта в крупной роли. Но в нашем сценарии она станет звездой века. А произведения маэстро Артемьева получат широкую известность. Посмертно... Боже, кто из нас не мечтал о посмертной славе!

- Мне больше по вкусу прижизненная. - Пробурчал шеф, задумавшись над манифестом Хогана. - А ты не перегибаешь палку, маэстро?

- Ничуть! Наша задача - прорыв в неведомое. Нам необходимы два трупа, ты понял, Заза? Два - слившиеся в последнем объятии.