Дина Аллен - Загадочный портрет

Только торжественного выхода мне не хватало, подумала Вера. Все получается как-то не так.

— Нет, гладить ничего не надо, — торопливо ответила она, с радостью вспоминая придуманные ею специально для таких случаев шелковые одеяния. — Джулио, поиграй с самолетом, пока мама переоденется в ванной.

Через несколько минут Вера и Джулио уже входили в столовый зал с росписями на стенах и шелковыми шторами на окнах. Хотя, видимо от непривычки спать днем, Вера все еще чувствовала себя немного сонной, она сразу ощутила напряжение людей, сидевших за длинным столом. Нино встал, подошел к Вере и подвел ее к креслу рядом с собой.

— Спасибо, — прошептала она, стараясь избежать его чересчур пытливого взгляда и предпочитая рассматривать скатерть из венецианских кружев.

— Смелей, — сказал он и ободряюще улыбнулся. — Бабушка, мама, Лючия, Винсенто, позвольте мне представить вам вдову нашего Слая Веру и их сына Джулио. Надеюсь, подобно мне, вы рады наконец-то видеть их среди нас.

Словно по команде все взгляды устремились на Марию, ибо за ней сохранялась привилегия первой высказывать свое мнение.

— Добро пожаловать, Вера, Джулио, — проговорила она на великолепном английском языке, хотя и не без акцента, — добро пожаловать к нам на виллу Воглиа. Надеюсь, это будет ваш первый из многих будущих счастливых визитов.

Винсенто — муж Сильваны, лысый, с резкими чертами лица — одновременно с Нино поднялся из-за стола.

— Рад познакомиться с вами, — проговорил он с улыбкой, которая увяла у него на губах под гневным взглядом жены.

При взгляде на старшую сестру Нино, полнеющую Лючию с небрежно подобранными светлыми волосами, почему-то вспоминалась уютная неприбранная постель. Она не любила детей и, едва взглянув на Джулио, довольно безразлично заговорила с Верой, словно исполняя долг примерной хозяйки:

— Привет. Нино сказал, что ты моделируешь одежду. Воспользуйся случаем, пока ты тут, и посмотри миланские коллекции.

Насколько Вера поняла, мать Нино, увядшая красавица с нежным лицом, уже давно свыклась с необходимостью жить в тени Марии. И все же именно Виола с ее ласковой улыбкой и таким же голосом выразила куда больше чувства, чем все остальные вместе взятые. В отличие от свекрови, от; проницательного взгляда которой хотелось куда-нибудь спрятаться, она излучала беспредельную любовь и нежность.

Не успели члены семейства Манчини высказаться, как кухарка внесла главное блюдо — жареного барашка с золотистыми луковицами и ореганом. Потом на столе появились зеленый горошек, помидоры, фаршированные специями, великолепное ризотто и нежнейшее фрикассе из грибов. Не был забыт и салат, который оставалось лишь заправить маслом и уксусом из кувшинчиков, стоявших на серебряном подносе.

Несмотря на то, что все были озабочены здоровьем человека, лежавшего в своей спальне наверху, стол украшал большой букет из белых астр и желтых ноготков, придававший праздничный вид обеденному столу. Посуда не обманула Вериных ожиданий — английский фарфор, французский хрусталь, тяжелые серебряные вилки, вероятно переходившие в семье из поколения в поколение.

Нино председательствовал за столом. Он открыл несколько бутылок вина с виноградников виллы и разрезал барашка. Постепенно напряжение за столом спало, и все почувствовали себя свободнее. Отсутствовали лишь Лоренцо Манчини, прикованный к постели, и вечно занятый Микеле, который управлял делами виллы, как говорил Слай.

Впрочем, Микеле, едва заметно прихрамывая, благодаря искусной операции, которой он подвергся в восемнадцатилетнем возрасте, вскоре присоединился к остальным. Улыбаясь и виновато (притворно, как показалось Вере) кланяясь бабушке, он занял свое место за столом.

— Готовимся к сбору урожая, — сказал он, словно объясняя причину своего опоздания.

Повернувшись к Вере, он спросил:

— А вы, верно, моя новая невестка?

Немного скованно, словно ожидая от Микеле неприятностей, Нино должным образом познакомил их.

Испытывал или не испытывал незаконный сын Лоренцо неприязнь к Вере и Джулио, без усилий занявших более высокое место в семейной иерархии, но он был учтив и непроницаем.

— Рад познакомиться, — сказал он, кривя губы в двусмысленной усмешке.

Когда Микеле вошел в зал, Вере показалось, что они с Нино просто-напросто на одно лицо, но, приглядевшись повнимательней, она поняла свою ошибку. Если Нино был сильным и собранным, то Микеле можно было почти с уверенностью назвать почтительным и даже льстивым. Ей сразу стало ясно, что Нино и Микеле не могут ладить. Их вражда куда более глубокая, чем она когда-то поняла из слов Слая.

По мере того как шло время, все переключили внимание на Веру и с большим интересом стали расспрашивать ее о жизни в Соединенных Штатах, о ее родителях, о школе и колледже, в которых она училась, о ее фирме. Естественно, тон задавала Мария. А у бедняжки Веры не оставалось времени утолить голод. Еще более бесцеремонно Мария допросила Джулио. Она даже попыталась справиться с его смущением и рассказала ему несколько историй о его отце, когда тот был маленьким. Однако Вере показалось, что он все равно ее боится, может быть немножко меньше, но боится.

О карьере Слая в качестве гонщика и о его разрыве с отцом не было сказано ни слова. Нино принимал участие в разговоре наравне с Виолой и Лючией, зато Сильвана и Винсенто большей частью молчали. Микеле с аппетитом ел, видимо проголодавшись на воздухе, но внимательно следил за Верой и наверняка подметил необычное расположение к ней Нино.

После того как съели особый десерт, приготовленный в честь Веры, Мария извинилась и вернулась в спальню Лоренцо, махнув Виоле, чтобы она оставалась с гостями.

Спокойно отреагировав на безмолвное указание свекрови, Виола предложила выпить кофе на воздухе.

— Сегодня замечательный вечер, — тихо проговорила она, — и очень теплый, правда немного ветрено.

Устроившись на террасе в плетеных креслах, они смотрели вдаль на виноградники и полную луну, сверкавшую серебром над дворовыми постройками, холмами и рощами.

— Такую луну в Англии называют урожайной, — неожиданно проговорил Нино.

Едва Кончитта, домоправительница и кухарка Манчини, накрыла стол для кофе, Микеле вынул губную гармошку и наиграл несколько веселых мелодий. Вере почудилось, что, хотя семья, исполняя волю Лоренцо, приняла Микеле, она все-таки держит его на расстоянии. Ей даже показалось, что она читает антипатию на нахмуренном челе Нино, смотревшем в его сторону, и в подчеркнутом безразличии Сильваны и Винсенто к его попыткам повеселить аудиторию. Лишь Виола, у которой было меньше всего оснований любить навязанное ей дитя, относилась к нему по-доброму. Вера тоже постаралась отнестись к нему с симпатией.