Ульяна Соболева - Легенды о проклятых. Безликий

Её подбородок дрогнул, и я невольно прижал ее к себе, вытер пот с ее лба тыльной стороной ладони. Потом тихо прошептал ей на ухо:

- Представь, как они исчезают. Давай, малыш. У тебя получится. Только сконцентрируйся. Это должно сработать.

Марианна заплакала, тихо, едва слышно.

- Не выйдет…

Я заставил её поднять голову. Обхватил лицо ладонями.

- Выйдет, малыш, все выйдет. Представь, как крылья прячутся обратно. Ну же. Если кто-то из Вудвортов узнает – тебе не жить. Даже я не спасу тебя.

- Спасешь…ты…ты такой сильный. С тобой ничего не страшно.

Усмехнулся, а внутри уже в какой раз стало горячо от её взгляда. Погладил указательным пальцем бархатную щеку. Какая нежная у нее кожа одно прикосновение и подушки пальцев обжигает от желания коснуться еще раз.

Марианна зажмурилась и всхлипнула, а я закрыл ей рот ладонью, прижал к себе еще сильнее. Я слышал, как шуршат перья по мере того, как крылья возвращаются обратно. Чувствовал, как она дрожит от боли и ничего не мог сделать. Я посылал проклятья Аду и Раю, стискивая челюсти. Никогда не думал, что чья-то боль может вызвать во мне дикий приступ ломки. Мне казалось, что это моя кожа лопается на спине и я скрежетал зубами каждый раз, когда она всхлипывала от боли. Когда они исчезли совсем, я поднял ее на руки, отнес на постель, осторожно уложил на живот и сел на краешек кровати. Я молчал, потрясенный. А Марианна тяжело дышала и кусала губы.

- У тебя получилось, – прошептал утешительно и погладил ее по голове, – все получилось. Ничего не говори. Здесь нельзя. Я увезу тебя сегодня после приема, и ты мне все расскажешь, но не сейчас. Дай сниму с тебя сорочку. Она вся в крови.

Я бесконечно осторожно приподнял материю на спине и с легкостью разорвал.

Бляяядь! Вся спина залита кровью и жуткие раны под лопатками похожи на следы от порезов кривым и тупым ножом. От понимания насколько ей больно у меня все внутри скрутило в узел. Вытер слезу с её щеки и понял, что сам дышу, как после длинного марафона.

- Полежи здесь, я скоро вернусь, раны нужно обработать, они слишком глубокие.

***

Я вернулся через несколько минут, запретил себе задавать вопросы. Запретил думать обо всем, что увидел. Я разберусь с этим позже. Как-нибудь. Единственное, что волновало меня сейчас – это как избежать огласки и как облегчить её страдания.

Казалось, что это мне самому до мяса изувечили спину. Но как же стойко она держится. Такая хрупкая, нежная и вместе с тем отважная. Безупречная обнаженная спина покрыта мелкими бусинками пота. Округлые плечи плавно перетекают в узкую спину и тонкую талию. Наверно ее можно обхватить ладонями. Под лопатками зияют глубокие раны, кровь уже не сочится. Я скептически посмотрел на бутылку виски у себя в руке. В этом проклятом доме нет даже аптечки. Ну, вот как я сейчас вылью ей на спину этот спирт, она же от боли потеряет сознание. Я поставил бутылку на пол и в который раз послал всем и всему проклятия.

- Если я сейчас продезинфицирую раны, ты будешь орать на весь дом, – мрачно подытожил и резко выдохнул.

- Не буду, – возразила она, – я терпеливая. Обещаю.

Я все еще раздумывал, потом все же решился, склонил голову и, призвав на помощь все свое самообладание, коснулся раны языком. Вкус ее крови тут же опалил десна ядом. Клыки стремительно рванулись наружу. Невыносимый соблазн. На грани фола, когда Зверь внутри встал на дыбы и во всю рычал, требуя пиршества, требуя своего куска плоти. У меня трещали кости и лопались сухожилия от напряжения. Жажда выпить её досуха, и жажда пройтись языком вдоль всего позвоночника скручивала изнутри.

Я медленно и глубоко вздохнул, но не остановился. Её вкус опалил мне внутренности, но я касался ран осторожно, зная, что они должны затянуться.

- Что ты делаешь? – её шепот по оголенным, натянутым до последнего предела, нервам.

- Применяю самое испытанное лекарство. Не шевелись и молчи. Мне и так стоит огромных усилий не разорвать тебя на куски.

Придавил ее к постели, положив руки на голые плечи и почувствовал, как она дрожит.

- Ты меня боишься? – Спросил и тут же пожалел об идиотском вопросе. Конечно боится. Что еще может чувствовать смертная, когда её облизывает вампир?

- Нет. Я тебя не боюсь. У меня странно пощипывает в тех местах, где ты касаешься меня пальцами. Ты такой осторожный.

Я усмехнулся:

- Это не пальцы.

Почувствовал, как она напряглась. Наверняка сейчас взвоет о своем целомудрии. Теперь ведь пропасть между нами стала совершенно необъятной. Чтобы сказал ее как его…ангел-хранитель, о том, что сейчас с ней проделывает самый страшный из адских тварей преисподней? И мне уже сейчас хотелось проделывать намного больше. Я мог бы заставить ее забыть о боли самым древним и испытанным способом и от желания сделать это у меня сводило скулы.

- Тогда чем ты ко мне прикасаешься? – тихо спросила она и слегка повернула голову.

- Это мой язык. Слюна вампира имеет целебные свойства, она возвращает к жизни мертвую и израненную плоть. Твои раны исчезают на глазах. Кстати, ты безумно вкусная. Даже не знаю, каким чудом я сдерживаюсь.

Марианна замерла. Я даже перестал слышать ее дыхание.

- Не волнуйся сегодня я тебя не съем.

Но дьявол как же мне хотелось её сожрать, попробовать на вкус везде, я мог сыпать на себя проклятия сколько угодно, но проклятая жажда выворачивала внутренности.

Наконец-то с удовлетворением посмотрел на свою работу. Нет даже шрамов. Мокану, ты охренительный врач, которого не просто лишили бы лицензии, а сожгли на костре за столь оригинальные способы лечения.

- Ну как? Пошевели руками. Болит?

- Нет, – тихо ответила она, – отвернись, я оденусь.

Я отвернулся и скрестил руки на груди. Губы скривились в ироничной усмешке, когда понял, что вижу ее отражение в полированной дверце шкафа. Хотел отвести глаза и не смог. Смотрел, как завороженный. Словно не видел голого женского тела годами. Высокая, тяжелая грудь, плоский живот, округлые бедра. Зажмурился и стиснул зубы, кровь зашумела в висках и пронеслась тысячный раз кругом по венам. В паху требовательно заныло. Я хотел не только смотреть, я хотел почувствовать всю эту красоту под своими пальцами …Выдохнул сквозь стиснутые челюсти. Это уже слишком. Я не железный и не святой. Хотя, чувствую себя сейчас Папой Римским на причастии после дьявольского искушения, против которого я устоял.

- Будь готова к семи вечера, буду ждать тебя внизу. Запомни, эта вечеринка не похожа на те, к которым ты привыкла. Возможно, ты услышишь и увидишь то, что не должна. Возможно, многое приведет тебя в состояние шока. Но чтобы ни случилось, ты должна все время быть рядом со мной или Криштофом. Он будет тебя охранять. Мы еще не знаем, как избежать нового появления крыльев. Мы не знаем, как это контролировать. Так что, если почувствуешь, что ЭТО начинается ты должна уйти в такое место, где тебя никто не увидит и не услышит. Не забудь дать мне знать. Сотовый при тебе?