Алиса Пожидаева - Игры порочной крови

– Шутишь? – выдохнула соседка.

– Нет, действительно с ханситом, – ответила ровно.

– При чем тут хансит? Ты почти сбежала бросив меня тут!

– Я пыталась тебя разбудить, – пыталась же. – А если б у меня получилось уйти – у нас обеих появился бы шанс.

Милдред какое-то время еще дулась. На мой взгляд – необоснованно. Я вообще ей ничего не обещала, ведь это она меня втянула. Никакой гарантии, что, не будь графини, Дайнез не придумал бы другого способа меня похитить. Но ведь она же служила залогом того, что перед мужчинами я беззащитна.

Осмотрела травмированную ночью руку и только сейчас поняла, что так смущало меня. Кольца на пальце не оказалось. Видимо, разряженный соседством с биторием артефакт позволил себя снять. Сердце стиснуло такой тоской, что даже дышать тяжело стало. Это кольцо: старинное, немного грубое, потемневшее – было символом, маяком, надеждой, что муж отыщет меня по нему.

Смущало появление той женщины. Она наверняка жрица. Один из трех храмов Богини находится не так далеко от столицы, и хотя тетя не рассказывала подробности, но примерно объяснила, где он. До третьего – горного мы бы просто не успели добраться, значит, я знаю, где нас держат. Хотя бы приблизительно.

И все-таки свернувшись клубочком на ненавистном уже тюфяке, я позволила себе украдкой улыбнуться. Еще поборемся.

Герцог про нас словно забыл, чему я была только рада. Зато заходил его спутник. Появился вечером, когда нам принесли ужин, постоял в дверях, не обращая внимания на ворчание надзирателей. Интересно, кто он? Мужчина же буквально обшарил взглядом обнаженную кожу, от этого жаркого разглядывания хотелось сжаться, прикрыться, но, возможно, предо мною сейчас стоял шанс.

– Нравлюсь? – спросила с вызовом, сбросила с плеч свою часть занавеси и встала на топчане. Милдред рядом испуганно ойкнула. Хансит ожег взглядом, ухмыльнулся коротко и вышел. Лязгнул засов.

Сильно позже, когда потемнел дающий скудный свет прямоугольник окна, я лежала, привычно уже прижимаясь к мерзнущей соседке.

– Тебе мало проблем? – послышался тихий вопрос. – Думаешь, этот тебя вытащит?

– У меня два дня до того, как меня лишат магии, надо же что-то делать. А он мною уже интересовался.

– Думаешь заманить и тоже задушить?

– Не выйдет, этот представляет, на что я способна, хотя… себя он считает сильным и непобедимым, а про то, зачем мы скованы, может и не знать.

– Осталось убедить его снять цепь, – отметила соседка.

– Или тебе сдержать дар, – предложила я. Про то, что за дверью еще останутся охранники, даже напоминать не стала.

Она снова плакала ночью, но как-то скупо, словно по привычке. А утром соседку расковали, косясь на меня, и увели. Это развеселило, но надзиратели стали вообще относиться ко мне с опасливым уважением после того, как оценили, что я сделала с воздушником. Напутственно клацнула зубами и расхохоталась. Вздрогнули оба. Приятно.

Времени терять не стала. Укутавшись единолично в ткань, легла, нащупала основание изрядно растрепанной косы, аккуратно вытащила пару запрятанных туда игл из пыточной и кусочек проволоки. Похвалила себя за предусмотрительность и принялась за дело.

На открывание замка ушло почти полчаса, все-таки практики у меня давно не было, на закрепление браслета – чтоб не сваливался – еще столько же, проволока никак не хотела попадать в паз. А потом я убрала инструмент обратно и в покрывале побрела к чаше с водой, делая вид, что умываюсь. Браслет остался под тюфяком.

Только вот магия возвращаться не спешила. Все тот же защитный механизм, не позволяющий пользоваться даром, если человек утратил ясное сознание, сработал и со мной? Слишком часто меня травили в последние дни. Я едва не взвыла от обиды, раз за разом макая кисти в ледяную воду. В какой-то момент накатил страх, что дар не вернется, что проклятый браслет отсек его навсегда, осушил меня.

Вернуться на топчан заставили звуки из коридора. Я едва успела всунуть руку в осточертевшее украшение, борясь с собой, как появилась Милдред. Была она притихшей, с припухшими губами, растрепанной и ни слова не сказала, когда ее снова сковали со мной. Кстати, так я и не поняла, для чего нужна была эта цепь и наша нагота, если всем прочим Дайнез покушаться на меня запретил, а сам ничего не мог. Разве что унизить и сломить дух.

– Чем соблазнял? – спросила прямо, как только охранники удалились.

Девушка вздрогнула, но все-таки ответила:

– Жизнь, свобода, независимость, – сжала губы. – Мне всего лишь надо следить, чтоб ты не выкинула чего-то еще.

– Неплохо.

– А знаешь, Алира, – она вдруг ожила, – ведь ты меня и правда бросила, при первой же возможности – сбежала. Ты, конечно, можешь уверять меня, что вернешься. Но что было бы тут со мной без тебя? Отдали бы не потеху этим уродам? Убили сразу? Что?

Она почти кричала под конец, жестикулируя и дергая цепь. Нервы сдали? Хватит ли ей хладнокровия сыграть скандал? Хватит ли ей ума не верить похитителю? Странно, что Дайнез не начал вбивать между нами клинья с первого дня, слишком занят был, наверно. Я ответила:

– А чем ты заслужила хорошее отношение? Ты заманила меня сюда и теперь в опасности я и моя семья. Да в конце концов, ты спала с моим мужем! И мне плевать, что не знала. Поливала меня грязью. Даже со свекровью сговорилась, чтоб унизить меня на ужине в канун Зимника.

– Да все мужчины за столом только и пялились на твою грудь. – Если это все-таки игра – мне полегчало.

– Завидно? Потому ты и сбежала с середины вечера? – поставила я свою точку.

Для пущего эффекта стоило бы в волосы вцепиться, но я не уверена была, что браслет не спадет, если мы начнем драться, да и лицедействующая графиня может растеряться. Какое-то время мы прожигали друг друга взглядами, а потом просто дулись и провели день, мешая друг другу. Если за нами следили, то наверняка остались довольны эффектом. На первое время хватит, если герцог решит ломать соседку – станет только хуже, а пока пусть наслаждается нашими склоками. Хорошо, что она сама это поняла.

А вечером снова зашел хансит.

На этот раз мы обе не сговариваясь приняли самые соблазнительные позы, которые позволяло наше положение. Мужчина лениво поднял бровь. Не ясно было, чего он добивался, но может, с его помощью удастся хоть как-то переломить ситуацию. Сидя в запертой камере, много не навоюешь. Милдред потянулась ко мне сама, обняла сзади, немного неловко положила руки на грудь. Через минуту мы уже целовались, не обращая внимания на зрителя, только неловко натыкались то и дело на цепь, невзначай демонстрируя, как она нам мешает, касаясь холодным металлом нежной кожи. Вдруг выгорит. Мужчины востока порывисты, страстны и эмоциональны. Да даже если он просто окажется рядом с нами, потеряв бдительность, нас все-таки двое и терять нам нечего.