Ардмир Мари - Профессорская дружка

Он хотел еще что-то сказать, но я вопросом сбила его с мысли:

– Не поняла, поясни, пожалуйста.

– А что тут объяснять?! – криво усмехнулся стихийник. – Ты даже с взбрыком познакомилась поближе, когда пятилап к тебе присосался… – он увидел мое недоумение и поспешил исправиться: – Кхм, я хотел сказать, привык.

– Нет, не это. Поясни, что ты имел в виду, говоря: «И один раз за гранью»? Я что, умерла?

– Ну…

Прищурилась и насторожилась одновременно, а он молчит.

– Я умерла? Я умирала? Я отправилась к Всевышнему, и ты меня вернул?

– Ирэн, я… – А сам рукой тянется к затылку. Нервничает, не может придумать достойное объяснение оговорке.

– Что?! – шлепнула его по руке и возопила, догадавшись: – Ты что, во время опытов с резервом меня убил?!

– Ну…

– Дейр! – Я позволила себе поднять голос, чтобы не поднять руку, хотя и то, и то недостойно истинной леди, но совсем сдержать себя я не смогла. Да, вот теперь становится понятна причина его переживаний, нежелания оставить меня без присмотра и трепетная забота обо мне после пробуждения.

– Не совсем… убил. Успокойся. – И самым серьезным тоном сообщил: – Просто на одну минуту мы потеряли тебя в этом мире, но очень быстро нашли.

И вместе с правдой он обрушил на меня абсолютно невинный светло-голубой взгляд из-под ресниц. Не знаю, чего добивался стихийник, но из всех желаний во мне проснулось лишь кровожадное, а вслед за ним возник серьезный вопрос: «Где сейчас лежит идеальное орудие мести – статуэтка?»

– И вот теперь, узнав об этом, я должна радоваться? – отступила на шаг. – Или вспомнить твое: «Все, что ни происходит, происходит к лучшему»?!

– Не должна и не узнала бы, не проболтайся я.

– Вот именно, – вскинулась я и с укором вопросила: – И после этих… вынужденных признаний ты еще надеешься на доверие?

– А еще на искренность, – сообщил Дейр с обезоруживающей улыбкой и вновь приблизился ко мне. Так, словно мы говорим на совсем несерьезную тему, которая медленно, но верно переходит во флирт!

И загоняет он меня в угол не только словесно, но и физически и даже руки ко мне протянул.

– И что ты мне на это скажешь? – подмигнул он.

– А вот… – я отступила еще на шаг, стараясь сохранить самообладание и не улыбнуться. – А вот… фигушки! – воскликнула я и упала в неожиданно оказавшееся сзади кресло. Растерялась, но, обнаружив рядом статуэтку и схватив ее, быстро пришла в себя: – Не подходи ко мне и руки убери!

Девятый весело прищурился.

– Все руки, – мгновенно уточнила я, чтобы он не смел использовать свои маг-потоки.

– Что ж. – Он спрятал руки за спину и, наклонившись надо мной, ласково заметил: – Видимо, теперь у тебя есть причина не возвращать мне проверенный артефакт. Так?

– Так! – охотно согласилась я, не предчувствуя опасности. Держась за статуэтку, это было невозможно.

– И не рассказывать о нем…

– В точку!

– Даже когда он тебе навредит, – завершил Лесски и беззастенчиво подался вперед, заставив меня вжаться в спинку кресла.

Стихийник смотрел столь же пристально, как и я всего лишь минуту назад, и, казалось, подмечал все мельчайшие движения, глубину вздоха, дрожь ресниц. И мог соотнести оттенок кожи с чувствами, одолевающими меня. Зыбкость растянувшегося момента он же сам и разорвал хитрющим взглядом и улыбкой:

– Слава Всевышнему, артефакт не на тебе.

Я расслабленно выдохнула и перестала судорожно сжимать статуэтку, а он уверенно постановил:

– Значит, все-таки на взбрыке.

Нет, нет, нет! Только не это!

– Дейр, ты неправильно понял… – Я не смогла удержать позорного порыва его переубедить и сдала себя с потрохами.

Он все понял, улыбнулся, ерничая:

– Да неужели? А по-моему, такой вывод превосходно объясняет неожиданную светолюбивость Кишмиша и подтверждает вменяемость Ердана Кеслера. – И со смешком добавил: – А то, знаешь ли, я уже начал опасаться за друга, утверждающего, что твой взбрык светолюбив…

Он еще что-то говорил, а я не слушала, окончательно погрузившись в свои тяжелые раздумья. Выходит, что теперь нормальной защиты не будет ни у меня, ни у вечнозеленого. Обидно. И даже злорадная мысль о том, что вечнозеленый артефакт просто так не отдаст, не поднимает настроения.

– Ирэн, – девятый позвал меня тихо, – ты хорошо себя чувствуешь?

– Плохо. – Я погладила изящное изделие из металла, что все это время согревала в своих руках, и нахмурилась.

– Почему? – Он сел на подлокотник моего кресла, спросил шутя: – Пытаешься просчитать, сколько раз приближалась к смерти?

– Нет. Просчитываю, как скоро ты заберешь артефакт у Кишмиша. Вернее, что тебе придется сделать, чтобы он его отдал.

– Всего лишь попросить, – просиял мой маг-опекун и добавил серьезно: – Он доверяет мне, но я этого делать не буду.

– А как же заявление, что артефакт мне способен навредить? – прищурилась, глядя на него снизу вверх.

– Так ведь он не у тебя, а у взрослого вменяемого императорского взбрыка. – И вот с этим наглым заявлением Дейр щелкнул меня по носу и усмехнулся: – Вот так-то!

– Что?! – возмущенно вскочив из кресла, я грозно выставила вперед статуэтку, так словно бы в моей руке был клинок.

– А что такого? – Стихийник вальяжно растянулся на моем месте, и свет лампы теперь выгодно подчеркивал литые мышцы его торса. Отчего последующие слова заволокло в моем сознании туманом: – …Кишмиш, как давно окрепший и устоявшийся член ботанического общества, способен не только контролировать свой гнев, но и дозировать яд в стеблях. Единственная его слабость – это родные, которыми с недавних пор стали ты и я. Но… даже защищая, взбрык не выходит за пределы разумного и до сих пор никого не отравил.

Я смогла лишь кивнуть. А Дейр обвел взглядом разгромленную комнату и опять лучезарно ухмыльнулся:

– Думаю, пример с тобой приводить не стоит. – А затем забрал из моих пальцев тяжелую статуэтку и заявил: – А теперь спать. Нам обоим завтра на лекции.

Следующие два учебных дня, а затем и вся неделя прошли на удивление тихо: что в академии, что в доме Лесски. Быть может, для других эти дни спокойствия показались бы затишьем перед бурей, но я впервые наслаждалась своим существованием и с детской непосредственностью погружалась в пучину познавательного веселья. Часть сложностей была позади.

Приходящая ко мне маг-почта уже намного реже сгорала вместе с мотыльками, группа постепенно оттаивала и втягивалась в споры с преподавателями. Клифорд легко вел дела вместо вновь исчезнувшего старосты, а Риг усилил свои ухаживания за Таггри. Отчего последняя цвела, точь-в-точь как Гарива Нокбо. Но если моя одногруппница позволяла себе лишь пунцовость щек, то наша куратор могла замереть посредине лекции и со счастливой улыбкой взирать вдаль до тех пор, пока ее кто-нибудь не окликнет. И так как Эфка Нэфка Трумс вышла из образа язвительной злыдни и теперь вела себя рассеянно, но куда более спокойно, я пришла к выводу, что мои подарочные составы работают на благо всем. Или почти всем…