Анна Яновская - Психотерапевт его величества

– Тогда начинай.

Что начинать? Искать вход? Где? Как? Что-то педагог из Сейшея не очень. Видя мою растерянность, он душераздирающе вздыхает, и я остро чувствую себя двоечницей.

– Ася, снимай свой блокиратор, от меня уже поздно прятаться. Начнем со зрительного канала, он вроде попроще. Сосредоточься на затылочной части головного мозга…

Воображение мгновенно подкидывает унылый вид на черепную коробку, взгляд изнутри. Голос Сея в моей голове грохочет:

– Не фантазируем! Ищем вход!

Открываю глаза.

– Не надо на меня орать. Если тебе трудно объяснять спокойно, то я попрошу кого-нибудь другого.

Смотрит на меня честными глазами, обиженно хлопает ресницами.

– Я не орал. У тебя в голове просто границ нет никаких, вот эхо и гуляет.

Сомневаюсь, что в этом странном пространстве за закрытыми глазами вообще существуют какие-то акустические законы, но делаю вид, что верю. Вновь погружаюсь в себя.

Мозг. Большой и почему-то розовый. Рядом я. Маленькая, сантиметра два-три. Обхожу по кругу эту влажно колышущуюся гору, по которой периодически пробегают электрические разряды. Что-то входа не видно. Может, через ухо надо было лезть? Или ноздри?.. В какой-то момент картинка расплывается, и я уже нахожусь не снаружи, а внутри этой пульсирующей массы, и одновременно воспринимаю окружающее пространство как круглый зал с множеством дверей. Это и есть вход… ы? На всякий случай стараюсь максимально подробно рассмотреть комнату, чтобы суметь снова оказаться здесь. Паркетный пол, темно-красные стены обиты чем-то вроде плюша – они теплые и бархатные на ощупь. Золоченые карнизы, под потолком гипсовая лепнина. Дверей вокруг пять или шесть, никак не удается их пересчитать. Вспоминаю задание «вход в зрительный канал» и сразу замечаю нужную дверь, с грубыми узорами по темной растрескавшейся поверхности. Легко отрываю ее и оказываюсь в картинной галерее. Красная ковровая дорожка, гулкое эхо и даже знакомый пыльный запах нашего краеведческого музея. Появляется нестерпимая потребность надеть лаптеобразные тапочки на веревочках прямо поверх моих классических туфель. Цокаю по коридору вперед, датчики движения включают свет только надо мной, остальное скрыто в темноте.

– Сейшей!

Слышу его тихий голос в моей голове.

– Молодец, ты уже в нужном потоке. Теперь ищи способ отправить мне картинку. Я присматриваю за тобой, ничего не бойся.

Еще полчаса монотонной ходьбы по этому коридору, увешанному кадрами из копилки сумасшедшего фотографа. Ну кто в своем уме будет фиксировать образ тарелки с полусъеденной яичницей по соседству с грязным оторванным ногтем и толстыми прутьями клетки с непознаваемыми фрагментами кого-то живого на заднем плане? Идти в тишине жутковато, поэтому я начинаю петь… Вовремя вспоминаю, что Сей меня слышит, а пою я ну действительно не очень. Тогда бубню еще в школе выученную балладу на двадцати пяти страницах, медитативным речитативом вгонявшую в сон даже трехмесячную Ольку на пике ночной активности. Как выясняется, вовсе не напряженное зырканье «где же загадочная почта», а именно динамический транс позволяет коридору измениться и привести меня к цели.

В конце этого бесконечного пути я обретаю огромный мольберт с установленным белым листом бумаги. Ну и как этим пользоваться? Не мог Сей нормально объяснить? Мне уже надоело во все въезжать самой, настроение резко портится, накатывает усталость и жажда. Как только я представляю себе кружку с водой, на листе бумаги проявляется именно эта родная кружечка со сколотым ободком. Вау! Зато сразу понятен принцип действия. А как отправить? Ответом на мой вопрос замечаю такой родной Enter в верхнем правом углу. Видимо, мое бессознательное трансформирует нужное ментальное действие в знакомую форму. Осталось понять, кому именно передается изображение. Целенаправленно думаю о Сейшее, его лицо высвечивается в рамочке на противоположной стене. Меняю картинку на шикарный водопад и на пробу жму отправить.

– Ты моя умница! Возвращайся скорее.

Приятно. Вот совсем приятно. И от этого «моя». И то, что «умница». Одно огорчает – слабость и нежелание еще полчаса обратно топать. Представляю себе базовый круглый зал и сразу же оказываюсь в нем. А чему удивляться, ведь все происходит внутри моего воображения, а бренная тушка сидит сейчас на диване рядом с Сейшеем. И хорошо, если слюни не пускает. Эта мысль настолько пугает, как реально возможная, что меня выкидывает в реальность. Все неприятные ощущения наваливаются разом: слабость, тошнота, головная боль, онемение затекших мышц, сухость во рту и в глазах, причем последние еще и немилосердно режет от тусклого света магического фонарика – основной свет мой учитель предусмотрительно пригасил. Сейшей сам держит стакан с водой возле моих губ, затем раскладывает меня на диване и лечит, поглаживая и прикасаясь к закрытым векам, лбу, плечам, солнечному сплетению. Вливает в меня силы, как понимаю. Он беспокойно поглядывает на меня.

– Прости. Это было слишком долго для первого раза. Я как-то упустил из виду, что у тебя нет опыта даже простейших манипуляций с энергетическими потоками. Ни разу не доводилось обучать детей, не рассчитал… Ты потратила весь свой резерв и часть взяла из того, что лучше не трогать. Перерасход энергии на элементарные действия просто огромный! Тебе не должно было быть так плохо…

– Это опасно для меня?

– Нет, восстановишься. И в следующий должно быть легче…

Честно говоря, по сравнению в первыми мгновениями, я себя чувствую вполне терпимо. Ничего уже не болит, слабости в лежачем положении не чувствуется, тошнота тоже потихоньку отступает. И Сей так заботливо хлопочет.

– Все хорошо, правда… У меня есть вопрос.

Дожидаюсь, пока лорд устроится рядом со мной, подложив свои колени под мою голову. Не слишком удобно, но очень приятно. Хотя для серьезного разговора не лучшая поза. Отстраняюсь, перетекаю в сидячее положение.

– Ты знаешь, зачем меня пригласили в этот мир?

– От тебя ждут работы по специальности.

– Это понятно. Но у меня есть условие – помочь конкретному человеку… или эльфу, или гному. Не знаю. Только тогда я смогу вернуться к дочке. Ты знаешь, кому именно я должна помочь?

– Да.

Я подозревала, что Сей в курсе. Но все равно это оказывается для меня неожиданностью.

– И ты не можешь мне это сказать, потому что…

– Тебе не нужно этого знать.

Я проглатываю первые пять фраз, которые хочется озвучить. Мне нужна информация, обижаться будем позже.

– Так. Ладно. Что будет, если я не справлюсь? Этот человек не решится до меня дойти, или я облажаюсь, так тоже случается. Или он придет, и я даже смогу помочь, но прогресс заметен станет, скажем, через год. Что тогда?