Марина Снежная - Новообращенная

Оставался третий – Кней. Как говорится, на безрыбье и рак рыба. Обычный крестьянин, скромный и работящий парень. Но серьезный и ответственный. И внешностью вроде неплох. Не красавец, конечно, но и не урод. Лицо хоть и неприметное, но приятное, каштановые волосы, серые глаза. И уже не раз намекал, мол, намерения у него насчет меня самые серьезные. Так что, еще немного поразмыслив, мы с Верикой сошлись во мнениях.

Тянуть кота за хвост не стали и, стоило мне один лишь намек дать счастливому избраннику, как он сватов заслал. Сговорились быстро и свадьбу откладывать надолго не стали. Решили сыграть через три месяца. Так что завтра я уже буду считаться замужней женщиной, и сегодня доживаю последние безмятежные деньки. Мстительно показала язык наверняка наблюдающей за мной тени и пробормотала:

– А вот не обломится тебе ничего, нечисть окаянная!

Показалось, что в полутьме блеснули ярко-красные глазюки, и я, ойкнув, отшатнулась от окна. Двинулась к нетерпеливо ожидающим меня девчонкам. По обычаю, каждая в ночь перед свадьбой должна была внести свою лепту в расплетание и расчесывание моей косы. Тогда каждая из них могла рассчитывать тоже замуж выйти. А для девки что может быть желаннее? Вот и собрался в нашей с сестрой скромной комнатке сегодня весь девичий состав поселения. Верика, как обычно, раскомандовалась. Ей только волю дай!

Схватив меня за руки, решительно проводила к заранее подготовленному табурету и усадила на него. Передо мной на столик поставили свечу и зеркало, чтобы могла себя видеть. Так тоже по обычаю полагалось. А девчонки завели традиционную свадебную песенку, такую тоскливую, что у меня еще больше на душе кошки заскреблись. Как я ни храбрилась, замуж выходить ой как не хотелось. И жениха своего я не любила, пусть даже и неприязни к нему не испытывала. Вспомнила, как Верика не раз и не два повторяла: «Стерпится – слюбится», и тяжело вздохнула. А что мне остается еще? Интересно только, права ли окажется знахарка? Отвадит ли нечисть мое замужество? А что если нет? Так, об этом лучше не думать, а то точно разрыдаюсь!

– Ох, и красивая ты все-таки, Тейка! – услышала завистливый голос Ульпии, первой начавшей расплетать мою длинную черную косу.

– Ты тоже ничего, – я даже плечами пожала. Вот кому-кому, а ей точно грех жаловаться! Светловолосая, голубоглазая, фигурка ладненькая, личико приятное. У нее не меньше моего поклонников. А теперь и мои переметнутся.

Хмуро взглянула на свое лицо, впервые посмотрев на него словно со стороны. Красивая ли я? Сама я так привыкла к своей физиономии, что она мне казалась привычной и даже скучной. Лицо правильной овальной формы, кожа чуть смугловатая, отчего зеленые глазищи еще больше выделялись. Черные волосы на контрасте с ними и вовсе делали меня на ведьму похожей. Такую, которая в страшных сказках мужиков с ума сводит и на погибель обрекает. Даже поморщилась от сравнения – чего только в голову мою непутевую не лезет? Ведьма, ага. Уж лучше бы и правда ведьмой была, тогда бы могла и нечисти отпор дать! Да и вообще что толку от красоты, когда скоро я ее всю нелюбимому отдам и спрячу под чепцом, что полагалось носить замужней женщине. И косой уже не пощеголяешь во время гуляний, и платье яркое не наденешь. Я опять горестно вздохнула.

То ли дело благородные! Видела я как-то раз одну, когда отцу, как обычно, обед в поле таскала. Та дамочка в карете проезжала мимо поселения нашего. И кольцо на безымянном пальце носит, значит, точно замужем. А платье – стыдобища просто! Все плечи открыты и даже часть груди видно. Я прямо опешила тогда от такого зрелища. Волосы чепцом и не думает прикрывать. Они у нее так затейливо на голове уложены, что куда там венкам, которые наши девки выплетать по всякому умеют. И даже глаз не опускала та красавица, словно и не стыдно ей в таком виде ездить. Смотрела по сторонам, словно все вокруг только для нее создано. Помню, как потом втайне мечтала, что и я так проедусь когда-нибудь, а какая-то сельская девчонка чуть ли не с открытым ртом провожать меня взглядом будет. В жизни я, конечно, никому бы в таких грешных мыслях не призналась. Наоборот, всячески осуждала ту женщину, когда в подробностях подругам и сестре описывала. Те охотно соглашались, что стыдоба, конечно, так выставляться, но и в их глазах я зависть улавливала.

А вообще, конечно, для нашего захолустного поселения увидеть таких вот проезжающих – целое приключение. Потом долго обсуждается и обрастает и вовсе уж небылицами. Правда, об одном из таких приключений я никому даже полсловечка не сказала. Стыдно было настолько, что я даже вспоминать себе о нем запрещала!

Ульпия слишком сильно потянула за волосы, и я вскрикнула, невольно возвращаясь к реальности.

– Хочешь вообще меня без волос оставить? – проворчала я и на место сконфуженной девушки встала другая.

Подружки хлопотали над моей прической так долго, что я уже едва сдерживала нетерпение. По моим теперь уже распущенным волосам уже несколько сот раз наверное гребнем провели. Так хотелось мою судьбу повторить, что ли? Я горько усмехнулась. Не приведи вам Светлый бог, девчонки! Уж лучше живите своей веселой безмятежной жизнью как можно дольше, чем по необходимости за нелюбимого замуж выходите.

Песни сменились привычной болтовней, к которой я почти не прислушивалась. Немного оживилась только когда одна из девчонок, Рена, страшненькая, рыжая и конопатая, заговорила о моем женихе:

– Ох, и повезло же тебе, Тея! Такого парня отхватила.

– Это кому еще повезло? – тут же полезла на мою защиту Верика.

– Да и вообще, не завидуй, – усмехнулась еще одна подружка. – Все знают, что ты, Ренка, по Кнеюшке сохнешь.

Бедная рыжуха мигом покраснела, как рак, и теперь конопушки одним сплошным пятном казались. Я даже пожалела ее. Вот ведь как бывает – то, что одному счастье, для другого почти что наказание. Настроение окончательно испортилось, и я решительно вскочила. Не очень-то вежливо заявила девчонкам, что устала и мне, вообще-то, выспаться не мешает. Меня дружно задвинули обратно на табурет.

– Мы ведь еще не гадали даже! – деловито напомнила Ульпия. – Так что сиди пока.

Эх… С гаданиями еще своими! Мне в последнее время и так общения с потусторонними силами хватает. Но делать нечего. Физиономии у всех были решительные. Без гадания не отпустят.

Меня дружно оставили одну перед зеркалом, а сами затаились около стеночек, боясь помешать. Я же, как того требовал предсвадебный обычай, уставилась в зеркало, стараясь не мигать, и затянула ритуальные слова:

– Зеркало-зеркало, открой свои тайны! Стань для меня в иной мир оконцем. Мир, где стираются грани былого и грядущего. Ты, что видело меня девчонкой-несмышленышем, девицей юной, и увидишь женщиной зрелой и старухой древней. Покажи мне, какой жизнь моя будет после свадьбы! На краткий миг приоткрой оконце над неведомым!