Галина Долгова - Рокировка. Шах

– Не поняла? По чьим рассказам? И какие браки? Разве они не уничтожают людей?

– Ха! – Лойс искренне рассмеялась. – Вот уже видно первое влияние магистра. Убить может и семилетний малыш, если захочет. Естественно, у лайканов больше возможностей. Но они не психи, не маньяки и не каннибалы. Они вполне могут подпитываться от людей, да и друг от друга. Но в общей массе человек даже не заметит той капли, что возьмет у него лайкан.

– Допустим. Но неужели были браки?

– Вик, – она печально посмотрела на меня, – Амирия ведь не зря называется пограничьем. Это, действительно, были пограничные земли, где могли жить все – люди, лайканы, маги, измененные, гномы, даже немногие выжившие дроу. Здесь принимали всех. Здесь располагались академии, школы, центры, больницы, библиотеки, банки… Нейтральная зона. Все изменилось потом.

Да… все изменилось… Неужели один человек смог такое наворотить? Изувечить столько жизней? Хотя о чем это я? Можно вспомнить и родную историю. Там тоже много чего интересного было. Да и сейчас происходит. И меня только два вопроса в таких случаях всегда интересовали – «зачем им столько денег, если и сейчас хватит и внукам и правнукам?» и «неужели они не боятся умирать?».

– И что теперь?

– В смысле?

– Ну, какова ситуация в Амирии? Чего мне ждать?

– Ничего хорошего. Увы, это факт. Причем дальше будет только хуже.

– Это еще почему?

– Потому что у нынешнего короля шесть дочерей, – усмехнулась Лойс, – и четверо из них – эйсы. Как бы там ни было, в период его правления к женщинам стали относиться помягче, но что будет потом? У короля есть двоюродный брат и двое племянников, и власть, скорее всего, перейдет к одному из них. Вот тогда вообще будет… – она махнула рукой. – Так что, если сможешь, беги. И лучше подальше отсюда. Поверь, скоро везде будет лучше, чем в Амирии.

– Ясно… – пробормотала. – Скажи, а откуда ты все это знаешь?

– Четвертый дом, куда я попала… там жил магистр, которого пригласили наставником к племяннику эйдэйрса. У лорда уже было две дочери, и он очень хотел сына со способностями, – Лойс говорила все тише, будто уходя в себя, а на лице… нет… в глазах… проступало что-то такое… непередаваемое словами. Боль, горечь, отчаяние, пустота… Страшное. Да и как она сказала? «Четвертый дом, куда я попала» и не муж, а «эйдэйрс». Боже, как же это страшно! Никто! Кукла, которую передаривают, когда ребенок вырос. Без права на мнение, без права на голос…

– А почему магистр? – я постаралась перевести тему.

Лойс пожала плечами.

– Потому что смог доказать право на это звание, а оставаться в Храме больше не хотел. Хотя на самом деле ему надоело вечно быть в подмастерьях у Этхоя.

– Да? А сколько лет Этхою?

– Много. Моему учителю было около двухсот семидесяти, а он помнит Этхоя еще мальчишкой.

– А разве маги не живут всего триста лет? – я недоуменно посмотрела на женщину.

– Живут, – хмыкнула та. – В том-то и секрет. Этхой что-то умеет… или знает… Он магистр уже более тысячи лет. И как он это делает – секрет. Известно только, что он каждые сто – сто пятьдесят лет пропадает на год или два. Правда, сам объясняет это тем, что уходит в паломничество, дабы пообщаться с богами.

– А тебе твой учитель не рассказывал?

– Я… хм… – Нервный взгляд. Закушенная губа. Лойс уверенно трясет головой. Только вот я отчего-то ей не верю. Неужели знает? Тогда почему не говорит? Странно все это.

Ладно, Вика, не расслабляйся. Нам еще много надо успеть…

Успеть оказалось надо было действительно много. Голова просто раскалывалась от обилия информации. И ведь надо было все не просто прослушать или прочитать, но и запомнить. Естественно, основной упор я делала не на лекции магистров, а на ночные уроки, но легче от этого не было. Я не высыпалась, под глазами залегли глубокие тени, которые не добавляли привлекательности моему и так не самому красивому лицу. Я все время зевала, с трудом удерживая глаза открытыми. Вдобавок начались головные боли. В общем – две недели кошмара. Зато теперь я могла по памяти нарисовать карту Эрвэса или рассказать об отмененных за последнюю тысячу лет правах эйс.

Я полностью перестала обращать внимание на девчонок, отгородившись от них усталостью и апатией. К счастью, и им тоже надоело доставать меня, так что в этом плане все устаканилось. Шипеть продолжали, но уже, скорее, по привычке и от скуки, чем по-настоящему.

А потом пришло время «передачи». Не знаю, кто как, а я ждала этого дня со страхом и надеждой. И не потому, что то был мой единственный шанс выйти замуж, скорее наоборот. Единственный шанс избавиться от навязанного брака.

Сегодня нам не позволили отправиться спать. Вместо этого всех нас – и эйс тоже – отправили в купальни. Несколько молчаливых прислужниц, чему я, кстати, очень удивилась, помогли раздеться, смыли пот и грязь прошедшего дня и натерли все тело какой-то глиной, в которой велели отсидеть почти час. После были растирания маслами, омовения отварами трав, натирания пахучими цветами… и только потом нас всех одели в одинаковые серые рубахи до пола. Вот, собственно, и все приготовления.

– Следуйте за мной, – появившийся мэтр Ханой оглядел нас и довольно кивнул.

Собственно, нам ничего другого и не оставалось. Причем, как я и ожидала, привели нас в тот же Храм, где мы все и появились. Даже звезда на полу была та же самая. Только, в отличие от прошлого раза, прибавилось народу. Помимо Этхоя, здесь находились все наши «преподаватели», сами эйсы, несколько незнакомых мужчин и прислуживавшие в купальне девушки. Интересно, а они-то зачем здесь?

– Добрый вечер, избранные, эйсы, – магистр натянул на лицо искусственную улыбку. – Рад, очень рад, что мы все сегодня здесь. Это знак, что звезда Амирии не угаснет. Эйсы, прошу, вы сделали выбор?

И безмолвный ответ женщин, каждая из которых медленно подошла к выбранной девушке. Я видела, как те, затаив дыхание, ждали их решения. Наверно, мне тоже надо было изобразить какое-нибудь нетерпение, но я просто не смогла. Слишком устала. Единственная мысль, которая билась в голове, была о том, что сегодня я высплюсь.

Когда ко мне подошла Лантария, я только головой качнула, показывая, что вижу ее. На большее просто не хватило ни сил, ни желания. Эйса такого поведения не одобрила, но высказывать при всех не стала, просто встав рядом. А через две минуты уже все стояли по двое, ожидая дальнейших указаний магистра.

Самое смешное, что когда он увидел наше деление, наверное, впервые не смог удержать лицо. Наша с Лантарией пара заставила его буквально поморщиться. Мне даже показалось, что он несколько раз порывался что-то сказать, но в последнюю минуту одергивал себя. С чего бы? Понятно, конечно, что Лантария самая сильная, и, похоже, об этом тут все знают, но почему он так недоволен мной? Не все ли равно, как я выгляжу?