Вера Чиркова - Свадьба отменяется. Смотрины

Гизелиус вынырнул из сладкой ностальгии и попытался понять, какую букву изобразил Ди на его собственной коже? И как ни крутил в уме странный крючок, он напоминал только одно – вопросительный знак. Надо же, как ловко и осторожно: не маг никогда не догадается, а маг, потерявший разум, не сумеет ответить.

Гизелиус шутя снял с кожи прохладу надписи и согрел своей стихией целых три знака, причём, вспомнив про возможных наблюдателей, расположил их под кожей. И хотя в этих местах появилось ощущение начинавшего греть горчичника, какими его лечила в детстве мать, зато рассмотреть никому ничего не удастся. А лекарь почувствует тепло и легко сумеет прочесть слово «да» и восклицательный знак.

Ди несколько секунд неверяще водил руками над щуплым тельцем старика, зажатым в специальные кандалы, лишавшие пленников даже малейшей возможности сопротивляться, если их приговорят к самому страшному наказанию, и пытался сохранить невозмутимое выражение лица. Однако, несмотря на долгие тренировки, удавалось это плохо, неожиданно полученный ответ так потряс его, что не осталось никаких сил для маскировки. И тогда лекарь притворно застонал и обессиленно опустился на пол, словно больше не мог держаться на ногах.

Гизелиус сполна ощутил его растерянность, взрыв счастья и сомнений, решимость и робость одновременно. А потом всё перекрыли испуг и жаркое желание срочно запутать врагов – никем иным Вестура и его преданных помощников этот лекарь не считал.

Несколько минут ничего не происходило, но ни Ди, ни его пациент нисколько не обманывались насчёт этого бездействия. И наконец дождались результата устроенного лекарем представления: знакомо зашуршала дверь, и ненавистный голос Карзебиота лицемерно охнул.

– Ди, в чем дело? Почему ты сидишь на полу? Ан!

Последнее восклицание совпало с шелестом шёлкового шнура, и магистр по облегчению, испытанному Ди, понял: именно на вызов неведомого Ана лекарь и рассчитывал, начиная своё лицедейство.

– Да, господин?! – Гизелиус сразу узнал бесстрастный голос палача, обследовавшего его первым, и распознал за этой бесстрастностью такой же букет тщательно спрятанных эмоций, как у Ди.

Страх, тревога, понимание и надежда… и снова ненависть, тяжёлая, жгучая, непримиримая.

Пожалуй, теперь магистр начинал понимать, почему Вестур старается не оставаться в подвале одновременно с двумя этими магами. Наверняка ведь подозревает неладное: трусливые люди такие вещи чувствуют кожей, почти как менталы.

– Помоги Ди… и проверь, что с ним.

Пришедший утащил друга куда-то в сторону, и по их эмоциям магистр сразу сообразил: эти двое понимают друг друга без слов.

– Он выжат… почти досуха, – равнодушно говорил Ан, водя руками над телом друга, а магистр ловил его весёлое злорадство, видимо, Вестур никак не мог проверить этих слов, но ничего особо страшного… полежит два-три часа, поест и сможет продолжить лечение.

– Но зачем было нужно так напрягаться? – с неприкрытым неудовольствием проворчал хозяин. – Разве нельзя было рассчитать свои силы?

– У него вдруг начало останавливаться сердце… – слабым голосом виновато пролепетал Ди, – я испугался… и бросил в него почти всю силу… разве я сделал неправильно? Вы же говорили… что он нужен как свидетель.

– Ладно, – не скрывая досады, процедил Вестур, – время пока есть. Ан, отведи его в комнату, пусть отдыхает, и возвращайся, за этим стариком нужно проследить. Если начнёт пополняться резерв – доложишь немедленно.

– Я уже и сам могу идти… – робко заявил Ди и, как немощный старик, зашаркал к двери, из которой выскочил его друг.

Судя по звуку шагов и удаляющимся эмоциям, в этой лаборатории было не менее трёх входов с разных сторон, и это крайне не нравилось Гизелиусу. Наверняка найдётся и четвертая дверь, ведущая в потайной ход, и страшно подумать, куда он может привести.

Всё-таки как правы иногда бывают народные байки, да и то сказать, на голом камне трава не растёт. А ему нужно сейчас обдумать, как действовать дальше, чтобы помочь этим парням со странными, явно неродными именами… Ан, Ди… а где же тогда Би? И Ва? В другой резиденции Совета или… не выдержали проверки? Сколько вопросов и как мало информации! Но самое интересное… почему так испугался Ди, зачем стремительно прервал контакт и придумал эту неуклюжую историю с остановкой сердца? Как он сказал Вестуру… я сильно испугался и влил всю энергию…

Да, Гизелиус сполна почувствовал этот испуг, а после последовали лёгкая растерянность и радость – сильная, взрывная, искренняя, такая бывает, лишь когда удаётся сделать нечто очень важное… а затем – снова испуг. Но почему?

Так вот в чём дело! – внезапно озарило магистра, наверняка Ди напугался, что его радость кто-то почувствует. А поскольку он пока не может быть полностью уверен в способностях Гизелиуса, следовательно, за этими парнями приглядывает преданный Вестуру маг, имеющий способности эмпата. Вот тогда всё становится на свои места.

Хотя, судя по всему, эмпат Вестура довольно слабенький и ловит только сильные всплески эмоций. И это можно проверить, сейчас от него должно нести самодовольством и гордостью… как же, учуял непозволительные эмоции.

Магистр сосредоточился и первым делом укрепил свою защиту, только теперь начиная понимать, как несказанно ему повезло, что Ан и Ди ненавидят Вестура и вовсе не собирались выдавать ему пленника. Ведь они наверняка заметили щит над его разумом… и именно потому и решились на такую рискованную проделку.

Хотя и Гизелиус, ставя щиты, никак не мог предположить, встречи с такими сильными магами… вполне достойными, судя по их мастерству, сдать экзамен на магистров. И это открытие только упрочило намерение мага приложить все силы для их освобождения.

Закончив со щитами и замаскировав их намного тщательнее, чем делал обычно, магистр уловил пришедший от наблюдавшего за ним Ана лёгкий всплеск облегчения и порадовался за вовремя сделанные правильные выводы. А затем начал искать шпиона. Для начала отсёк все идущие от стоящего рядом мага эмоции, ощущаемые как вполне обыденные. И если бы ему самому не пришлось годами скрывать ото всех вокруг собственные способности, Гизелиус мог и не догадаться, сколько за этим спокойствием стоит нечеловеческой силы воли и длительных тренировок по обузданию реакций своего сознания.

Магистр почти сразу нашёл того, кого искал, – в стене, под самым потолком, было проделано небольшое, тщательно замаскированное окно. Округлый контур высветился в сознании Гизелиуса так явно, словно магистр его видел. Как и человека, прильнувшего к нему и просто светившегося сознанием хорошо исполненного долга. Но как ни странно, наряду с этой радостью в шпионе жила ненависть: мстительная, чёрная, непримиримая. Но направлена она была против магов, всех одновременно, невзирая на личности, пол и возраст.