Ольга Смайлер - Тростниковая птичка

В Доме Старейшин меня ждал сюрприз, перед которым поблекли и переживания по поводу изменившегося Сая, и признание Хлои. В первое мгновение я не поверила своим глазам и исподтишка ущипнула саму себя. Боль была настоящей, как и старые знакомцы Пашка с Петькой. Вернее Пауль и Петер Хольм, младшие сыновья барона Бориса Хольма, широко известного своей коллекцией исторического вооружения и страстью, с которой он эту коллекцию пополнял. Вот и сейчас Пашка с Петькой приехали осмотреть какой-то особо ценный экземпляр самоходного орудия времен первых колонистов, упорством воинов рода Песчаных Котов и молитвами механиков к Праматери оставшийся на ходу. Я улыбалась, слушая разговоры о коллекции вообще и о чудачествах дядьБори, и думала, что если кто и мог прорваться на Кериму, увидев достойную цель, так это только он. Сай снова сидел с лицом, больше похожим на маску, в разговоре не участвовал и хотя и подавал время от времени реплики с крайне заинтересованным видом, но обмануть меня уже не мог. Я видела, что он мыслями где-то далеко. Впрочем, мачеха Сая даже не пыталась изобразить хотя бы видимость гостеприимной хозяйки. Парни же были в ударе – они шутили и всячески пытались спасти разговор, бездарно погибающий в атмосфере всеобщего напряжения. Я тихо вздохнула и поспешила им на помощь, решив, что с Саем мы как-нибудь разберемся дома, без свидетелей.

Разъезжались затемно. К моему огорчению, поговорить с братьями Хольм толком не удалось. Их поручили заботам Терри и Миста, которые уже запланировали обширную развлекательную программу. Мы же с Сайгоном должны были вернуться домой. И опять мне показалось, что рядом со мной совершенно другой человек. Дело было не в наших отношениях, вернее – не только в них. Прежний Сайгон в присутствии отца уходил в глухую оборону, ощетиниваясь на любое действие Эдварда в его сторону. Нынешний же, старательно дистанцировавшийся от меня весь вечер, с отцом, напротив, общался гораздо теплее и охотнее. Домой мы ехали в молчании – мне было неуютно рядом с этим новым Сайгоном, а он не торопился нарушать тишину разговором. Также молча мы прошли в дом и остановились в холле, не спеша подниматься наверх. Меня знобило, и я закуталась в оставленную на диване шаль, собираясь с мыслями. И все-таки Сайгон меня опередил.

– Соня, нам надо поговорить. – Эту сакраментальную фразу он буквально снял у меня с языка.

Я вздохнула и опустилась на диван. Сай прошелся по комнате и остановился у окна, отвернувшись и заложив руки за спину.

– Соня, я долго думал и принял решение. Ты должна улететь.

Еще недавно мне казалось, что самым большим моим потрясением был портал, истаявший на лесном пригорке Керимы. Я ошибалась.

– Прости? – переспросила я, не поверив тому, что только что услышала.

– Ты должна улететь, – ровным голосом повторил Сай. – Визит братьев Хольм – часть плана твоей эвакуации. У нас с твоим отцом договоренность: завтра ты улетишь вместе с ними, на их звездолете. Они доставят тебя к ближайшему СтаПорту, и ты сможешь вернуться домой.

Информация никак не хотела укладываться в моей многострадальной голове. Да, с самого первого дня на Кериме я знала, что рано или поздно моя семья придумает, как вернуть меня домой. Отчего же теперь, когда долгожданное, казалось бы, возвращение только вопрос времени, у меня так мучительно перехватывает горло и ноет в груди? Мне хотелось закричать, кинуть чем-нибудь в незнакомца, который занял место моего мужа, задать ему тысячу вопросов, риторических и не очень, или, громко хлопнув дверью, уйти из дома, который я уже привыкла считать нашим. Меня хватило только на то, чтобы спросить:

– Ты действительно этого хочешь?

– Да. Я действительно этого хочу. – Голос у Сая был ровным.

Разговаривать дальше не было никакого смысла. Я заставила себя встать с дивана и прошла к лестнице на второй этаж, удивляясь, что слезы не торопятся катиться из глаз. Казалось, что внутри у меня что-то выгорело, оставив огромную дыру, в которую стремительно утекает тепло, заставляя меня все сильнее кутаться в шаль. На середине лестничного пролета я остановилась.

– Ты говорил, что у вас на Кериме не бывает разводов! – Как я ни старалась, в голосе прорезались интонации обиженного ребенка. – Как же тогда быть с браслетом?

– Я говорил тебе и про то, что браслет расстегнется, если между женщиной и ее мужем будет слишком большое расстояние. – Сай даже не повернул головы в мою сторону. – Ты сможешь снять браслет по дороге домой.

Я заторопилась наверх. Не сейчас… Я смогу горевать и оплакивать свою раненую любовь по дороге домой. А сейчас я заберу свою форму Летной школы и спущусь в гостевую спальню. Я знала, что не смогу находиться в спальне, в которой все напоминало о том, как я была счастлива. Видимо, только «я», но не «мы».

На ночь я устроился в холле на диване – спальня без Птички была пустой и стылой, от подушек пахло ею, и мне мучительно не хватало тепла Сониного тела рядом. Да и с Сони стало бы улизнуть не попрощавшись. Я лежал, прикрыв глаза, и представлял, как она смешно закутывается в одеяло там, за запертыми изнутри дверями спальни. Думать о том, что она может плакать, я себе запретил.

Разговор с Соней дался мне с огромным трудом – я боялся повернуться к ней лицом, боялся, что не выдержу ее взгляда, что она увидит мои настоящие чувства и опять вспомнит о долге или, хуже того, пожалеет меня. Завтра, все закончится завтра. Она улетит и будет счастлива, а я… я сделаю то, что собирался, правда, на несколько дней и целую счастливую жизнь позже.

,Завтракали мы в гнетущей тишине – я давился тостом с кофе, Соня меланхолично ковыряла ложкой в хлопьях с молоком. У обоих не было аппетита. Я порывался заговорить, но Соня вскинула глаза, в которых была обида и боль, и я промолчал. Есть после этого стало совсем невозможно, и я пошел дожидаться Птичку в машину. Она появилась почти сразу, и сердце болезненно сжалось. В своей синей иномирской одежде, с красными волосами, рассыпавшимися по плечам, она была так же беззащитна и прекрасна, как в замке Нашер, где я увидел ее в первый раз, и столь же упряма и горда, как и тогда. В руках у Птички ничего не было, она не взяла с собой ничего керимского.

Соня выбралась из машины, не дожидаясь моей помощи, и, не оглядываясь, двинулась в Дом Старейшин, на пороге которого уже стоял Эдвард. Я долго смотрел ей вслед, пока не услышал знакомый шум от двигателя машины Терри. Парни хоть и были изрядно помяты после ночного веселья, но все были трезвы. Мы обменялись с братьями Хольм рукопожатиями, Терри и Мист ограничились кивками и, сдав гостей мне на руки, уехали досыпать.

– Улетаете, – констатировал я, разглядывая близнецов.